Накануне конкурса она сама подготовила наши костюмы и аккуратно сложила в два новеньких жёлтых пакета.
Утром мы с сестрой проснулись по будильнику и сели завтракать. Бекки вяло ковырялась в тарелке, мне тоже есть не хотелось.
Мама внимательно взглянула на Ребекку.
— Бекки, ну-ка посмотри на меня! — вдруг сказала она и дотронулась губами до лба сестрёнки. — О, у тебя лоб горячий! Вот ваша вчерашняя горка! Докатались!
И тут же принесла градусник.
— Тридцать восемь! — ахнула мама. — Ребекка, живо в постель!
Сестра слабо сопротивлялась, но тут точку поставил папа, который по утрам подвозил нас в школу. Я же обречённо сказал:
— Мам, всё пропало.
— Нет, прекрасно выступите и без Ребекки! — заявила мама и принесла диск с записью.
— Я сама позвоню Артуру Артуровичу и всё объясню. Попрошу его, чтобы вам не снимали баллы.
Папа торопился на работу. Я не глядя схватил один пакет, кинул туда диск и, расстроенный, побежал за папой. Мы уже опаздывали.
В школе у зала я наткнулся на своих друзей. Они важно разгуливали в мушкетёрских костюмах, гордо демонстрируя шпаги. Я быстро объяснил им всё про больную сестру, про температуру, сунул ошеломлённому Мишке в руки диск и помчался в костюмерную.
Но самое страшное было впереди!
В пакете оказался костюм Бекки! Я тупо смотрел на длинное воздушное платье в оборочках и бантиках и с горечью вспоминал свой великолепный мушкетёрский костюм.
Мысли роились и путались у меня в голове…
Выйти на сцену было необходимо! Невозможно подвести команду. Выйти без карнавального костюма — это явно ещё один минус.
Эх, была не была! Я с отвращением стал натягивать на себя платье Прекрасной Дамы. К счастью, оно тянулось в ширину. Обувь не подошла. Я в отчаянии оглянулся и увидел запасные мушкетёрские сапоги. Надел. Не босиком же идти.
Вместо моей чудесной мушкетёрской шляпы я нахлобучил ужасный парик с накрученными буклями.
Увидев меня, ребята выпучили глаза.
— Ребекка! Ты не болеешь?! — в один голос спросили они.
— Это я, Реми… — прошипел я сквозь зубы, — костюм дома остался, — добавил я и забрал у оторопевшего Виталика свою шпагу.
— Время! Время! На выход! — торопил Артур Артурович, выпихивая нас на сцену. — Действуем! Новые акценты! Импровизация! Вперёд!
И вот я на сцене. В платье Бекки и со шпагой в руках. По залу прокатился лёгкий шум. Тут заиграла знакомая музыка, она захватила нас, и мы стали двигаться почти автоматически, забыв обо всём.
Свет бил в глаза, и мы никого не видели… Но слышали… Представляю, как это было!
Путаясь в юбках, Прекрасная Дама прыгала по сцене и исступлённо вопила в микрофон припев бравой мушкетёрской песни:
— Мушкетёры, вперёд! Мушкетёры, вперёд!
Вдруг, высоко выбросив вверх ногу, как и полагалось по сценарию, Прекрасная Дама, показала всему залу свои великолепные мушкетёрские штаны. Это была единственная часть моего костюма, которую я надел ещё дома. И, конечно, сапоги!
Зал грохнул от хохота. Этого Прекрасной Даме показалось мало, и она стала отчаянно биться на шпагах с мушкетёром Виталиком. Юбки очень мешали, и пришлось их подхватить свободной рукой.
— Давай, Бекки! Не сдавайся! — кричали девчонки из зала.
— Это Реми! Давай, Реми! — кричали мальчишки.
А в это время на заднем плане Мишка с Тимуром старательно выполняли сложный акробатический этюд со шпагами.
Завершить выступление мы планировали пирамидой, и вот один из мушкетёров внезапно оказался на плечах Прекрасной Дамы и поднял шпагу вверх. Двое других поддерживали это сооружение, картинно опираясь на своё оружие.
Зал гремел и рукоплескал!
Только что мы с ужасом ждали позорного провала, а вместо этого получили сразу три награды: билеты в аквапарк — за первое место в нашей возрастной группе, приз «За оригинальность» и билеты в цирк, а ещё приз зрительских симпатий, в виде огромного шоколадного торта.
В тот же день мы дружно съели наш приз зрительских симпатий, оставив кусочек Ребекке. А когда сестра выздоровела, все вместе побывали в цирке и в аквапарке.
Вредная Ребекка всё время повторяла:
— Если б не я, вы бы не получили столько призов!
Но, скажу вам по секрету, все говорят, что гвоздём программы была Прекрасная Дама… со шпагой!
История с попугаем, или Как мы встретили Новый год
Тридцать первого декабря папа вдруг решил, что мы должны обязательно навестить дядю Андрея.
Дядя Андрей — папин старый приятель — живёт далеко за городом.
— Ура! — закричала я. — Едем к дяде Андрею с тётей Ирой! Едем к Лимончику!
Лимончик — это говорящий попугай с жёлтым хохолком, какаду.
Мама пыталась папе возразить:
— Мы же решили встретить Новый год дома, своей семьёй!
Своя семья — это папа, мама, я и наш пёсик Фантик.
— А мы и встретим дома! — бодро ответил папа. — Я всё рассчитал! Проводим старый год в гостях, пообщаемся — и бегом на автобус. К одиннадцати часам будем дома.
В общем, папа маму уговорил.
Как всегда, у дяди Андрея было замечательна! Мы обменялись новогодними подарками, сели за праздничный стол у нарядной ёлочки и стали пить чай с вкуснейшими тёти Ириными пирожками.
Потом взрослые начали какие-то свои разговоры, а я подошла к Лимончику. Он сидел в просторной клетке с качелями и колокольчиком.
— С Новым годом, Лимончик! — сказала я и дала ему кусочек яблока.
— Пр-р-ривет! — отозвался попугай и забавно позвонил в колокольчик.
Я рассмеялась:
— Нет, ты скажи: «С Новым годом! С Новым годом!»
Пока я учила Лимончика новым словам, начался домашний концерт. Папа взял гитару и вместе с дядей Андреем запел свой любимый романс:
«Утро тума-а-ан-ное, утро седо-ое…»
Мама не удержалась и позвала меня — чтобы я продемонстрировала свои таланты. Пришлось сесть за пианино и в который раз сыграть «Сурка» Бетховена. И даже спеть: «Из края в край вперёд иду…»
Выступать мне помогал Лимончик. Птицу выпустили из клетки, и она сразу перелетела на верхнюю крышку пианино. Попугай то внимательно слушал мелодию, склонив набок головку, то начинал быстро бегать по зеркальной крышке — туда-сюда, туда-сюда… Лимончик танцевал!
После выступления я ещё позанималась с Лимончиком, разучивая «И мой суро-ок со мно-ою…»
Конечно, мы еле-еле успели на последний автобус до города. В заснеженном центре было пустынно и очень красиво. Всюду висели сказочные электрические гирлянды, а в окнах и витринах виднелись сияющие ёлочки.
Подошёл наш трамвай. В пустом вагоне сидели кондуктор и три-четыре пассажира. Время приближалось к двенадцати. В вагоне было тихо, только колёса бодро стучали по рельсам.
И вдруг чей-то тонкий скрипучий голос пропел:
— И мой суро-ок со мно-ою…
Потом послышались звуки, похожие на пианино, и снова: «И мой суро-ок со мно-ою…»
Все начали недоумённо оглядываться друг на друга, а мы уставились на мамину большую сумку, куда она положила пирожки «на дорожку» от тёти Иры и свою тёплую шаль. Звуки раздавались оттуда.
Когда мы открыли сумку, то увидели выглядывающего из-под маминой шали попугая Лимончика. Он деловито выковыривал изюм из пирожков.
Попугай уставился на нас и снова громко проскрипел:
— И мой суро-ок со мно-ою…
— Попугай! — объявил всем папа и стал звонить дяде Андрею.
— Следующая остановка — улица …тр-бр-фью! — с присвистом вещал из сумки Лимончик, копируя голос диктора.
— Ну прямо цирк! — умилилась кондуктор.
Мама быстро закрыла сумку, чтобы проказник не вылетел. Это попугаю не понравилось, и он стал сердито вопить и свистеть:
— Улица, улица… Пр-ривет! Др-р-ружок, съешь пир-р-рожок! Фью…
Когда до нашей остановки оставалось совсем чуть-чуть, воздух за окнами вдруг взорвался фейерверком.
Золотые фонтаны взлетели справа и слева и рассыпались сотнями звёзд в тёмном ночном небе. Это чудо повторялось снова и снова! Трамвай, казалось, уже не бежал по блестящим рельсам, а плыл в море волшебного огня.
— С Новым годом! — объявил водитель трамвая.
— С Новым годом! — сказала кондуктор.
— С Новым годом! — начали поздравлять друг друга пассажиры.
Все улыбались. Мне кондуктор дала красивую новогоднюю конфету с длинной пушистой бахромой.
Под громкие взрывы разноцветных ракет мы добежали до дома. Там нас ждал перепуганный шумом Фантик. Я подхватила пёсика на руки и шепнула ему на ушко:
— С Новым годом, трусишка! А у нас гость…
Гость, то есть Лимончик, выбрался из сумки, отряхнулся от крошек и взлетел на мамин любимый фикус.
— Др-р-ружок, съешь пир-р-рожок! Следующая остановка! Фьюу-у! — прокричал попугай и присвистнул, глядя на ошеломлённого Фантика.
