и его окрестности, по которым бегали разве лишь дрозды да мелкие пичужки, напоминали маленькое государство. «Такое лишь в самой глухомани встретишь!» — восхищенно подумал Васька. В ближнем лесу муравьям живется неспокойно: то их жилища разорят рыболовы, поскольку муравьиные личинки — лакомая насадка для плотвы, то какой-нибудь грибник подожжет кучу от скуки или просто ногой сшибет вершину и стоит в сторонке, с глупым любопытством наблюдая, как из бесчисленных норок выбегают наружу тысячи потревоженных муравьев и тут же принимаются за работу.
Стараясь не нарушить муравьиные дорожки, Васька обследовал островок. Под молоденькими елочками-невеличками в седой жесткой траве белоус нашел два десятка ядреных белых с темно-коричневыми шляпками, но еще больше здесь было гнилых переростков.
«Прямо — клад!» — осторожно срезая ножиком грибы, думал Васька, присматриваясь к соседнему островку. Долго он к нему подбирался — вода почти до пояса доходила. Наконец, Васька выбрался на сушу, оглянулся, запоминая путь.
На втором островке росли большие осины, ольха да мелкие березки. А под ними, словно кто клюкву рассыпал, краснели крохотные головки едва проклюнувшихся ольхоушек. Сырые они горчат, а стоит их отварить, посолить — и будут не хуже сыроежек.
Васька островок даже осматривать не стал: побоялся, что подавит едва народившиеся грибы. Потом он частенько заходил сюда; если грибы не подросли, он их не трогал, приходил позже. Когда мальчишки повторяли услышанное от бабки «если гриб увидишь, он расти перестанет», Васька насмешливо улыбался. Показал бы он им, насколько вырастает гриб за ночь после дождя, да опасался за судьбу островков.
Большинство мальчишек, как он их ни стыдил, увидят белый гриб — с корнем выдернут, и те грибки, что еще с мизинец, тоже выковырнут. На этом месте потом недели две, а то и месяц грибов не будет — скоро ли срастется нарушенная грибница!
У Васьки же на островках — порядок. Сухой валежник он выбросил, переправу муравьям через болотце сделал из сухих лозинок. Подолгу сидел он здесь: кругом грибники кричат, проходят по кромке болотца рядом с островками, и никому в голову не придет, что всего шагах в тридцати, пожалуй, самое грибное место в лесу.
Вспоминая, что найти эти островки ему помогли муравьи, Васька часто повторял слова старого лесника деда Егора: «Надо к лесу прислушиваться, уважение к нему иметь, тогда и он тебе свои тайны раскроет».
Васька осторожно снял корзину с изгороди и опасливо посмотрел в приоткрытую дверь сарая — не видит ли мать? Прицепил корзину к широкому ремню, переброшенному через плечо, — так ее полную нести удобнее, да и под елками ползать сподручнее. Обтерев лезвие ножа о рукав, Васька вставил его в специальную щель между прутьями корзины и захлопал высокими голенищами резиновых сапог.
Припадая на левую ногу, из воротец соседнего огорода вышел Данилкин. Скуластый, с конной мелко вьющихся волос, он производил впечатление человека крепкого и небоязливого.
Шесть лет назад, вернувшись из армии, Данилкин работал трактористом; по пьянке свалился на тракторе с мостков в ручей. Сломал ногу, да так, что в колене она почти не гнулась. С тех пор Данилкин то ферму сторожил, то возил хлеб в магазин. Заболеет почтальон — и его подменял. Гнедая смирная кобыла Манька была у него как своя. Он даже за грибами на ней ездил. И никто ему слова против не говорил. Жалели Данилкина односельчане, многое ему прощалось.
— Привет, Данилкин! — заметив в руках соседа остро отточенный топор, Васька приостановился.
— Здорово, — мрачновато ответил тот и отвернулся.
Жили они в тридцати шагах друг от друга, каждое утро здоровались; оба имели пристрастие носить значки. У Данилкина на лацкане пиджака в крупную коричневую клетку латунно поблескивал массивный значок «Освоение космоса. Венера-5».
Любил Васькин сосед, особенно навеселе, порассуждать о космических полетах, о подготовке космонавтов, о невесомости и перегрузках. Он перечитал в сельской библиотеке все книги о космосе и единственный в округе выписал журнал «Авиация и космонавтика».
Обычно мальчишки потаскают значок дня два-три, потеряют и забудут. А Васька носил то на рубашке, то на футболке значок с лосем, выходящим из леса. Когда у них в школе организовали школьное лесничество, то каждому выдали по значку общества охраны природы. Ваську, что ни у кого не вызвало возражений, выбрали лесничим — первым помощником деда Егора.
Ребята съездили на областной слет юных друзей леса, сходили в поход с ночевкой. Руководитель школьного лесничества — учительница биологии, простудилась и заболела. Потом болели ее дети. Мода на школьные лесничества прошла, из роно перестали требовать отчеты, и оно распалось.
Но Васька по-прежнему считал себя лесничим. Дома вместе с увеличительным стеклом и определителем растений у него лежало еще четыре значка с лосем, выходящим из леса. Он выменял их у мальчишек. Данилкин пренебрежительно именовал этот значок «бляхой с лосем», а самого Ваську — прокурором. И для этого у него были свои причины.
…Данилкин три дня пропадал в городе, вернулся с двустволкой за плечами. Ему не терпелось опробовать новое ружье. Он вышел на крыльцо, повертел головой, выбирая мишень. Бродить по деревне в поисках вороны ему не хотелось, да зимой к ней на выстрел не больно-то подойдешь. Очень уж осторожная и хитрая птица — ворона! Данилкин для верности прислонил ствол к стояку, поддерживающему крышу крыльца, и двумя зарядами дроби в щепки разнес птичью кормушку в Васькином огороде.
Тот ему ничего не сказал, поскольку знал, что словами соседа не тронешь. Но в тот же день, влезая на лошадь с забора, на котором были прибиты специальные приступочки, Данилкин сорвался и всей своей массой сверзился под лошадь.
Кобыла Манька покосилась на него лиловым глазом и снова принялась хрумкать сено: привыкла, что ее хозяин не всегда твердо держался в седле.
Потирая ушибленный бок, Данилкин осмотрел забор. Два гвоздя с верхней приступочки были вытащены, и держалась она лишь на честном слове. Чьих рук это дело — догадаться было несложно.
— Уснула! — Данилкин хлестнул концом поводка ни в чем неповинную Маньку. Лошадь в ответ флегматично мотнула длинным хвостом, словно отмахивалась от назойливого слепня.
Едва на яблоне появилась новая кормушка, как грохнул выстрел с соседнего крыльца, и вместе с желтыми щепками упала в снег маленькая синичка.
Васька принес ее в правление, положил на стол председателю и, чуть не плача, потребовал, чтобы Данилкина наказали за браконьерство. Никита Иванович, задерганный заботами с кормами для коров, обещал поговорить.
В ту зиму из-за дождливой осени сено
