Олауг то и дело выбегала на крыльцо, прислушивалась, а потом бежала к маме и спрашивала, который час. Маме даже надоело отвечать ей, так часто Олауг повторяла этот вопрос.
А в это время в городе папа Каоса вышел из Газетного дома и, как всегда, направился к автобусной станции. За одну руку он вёл Каоса, а за другую — Пончика. Они прошли через зал ожидания и вышли на площадку, где стояли автобусы. Там их уже ждали Бьёрнар и Эва!
— Здравствуйте! — приветствовал их папа. — Вы, я смотрю, ранние птички, но это хорошо. Сейчас мы погрузим твою коляску, Бьёрнар. Понимаешь, автобус у меня замечательный, но есть у него один недостаток — слишком узкая дверца. Коляска в неё не пройдёт. Придётся нам поставить коляску в багажник, а тебя я сам отнесу в автобус и посажу у окна. Идёт?
Папа поднял Бьёрнара на руки и внёс в автобус. Тем временем Эва шепнула Каосу:
— Ты помоги там Бьёрнару, если понадобится. Он не захотел, чтобы я ехала вместе с вами, потому что остальные дети едут без мам. И костыли не взял: в коляске он чувствует себя уверенней, особенно в незнакомом месте. Ну, желаю вам повеселиться! Вас ждёт интересный день!
Дети тоже так считали и с нетерпением ждали отправления автобуса. Бьёрнар позвал Каоса, чтобы тот сел рядом с ним, но Пончик расплакался.
— Я хочу, чтобы Каос сидел рядом со мной! Я хочу к маме!
— А мы все трое тут поместимся! — сказал Каос. — Иди к нам, Пончик! Смотри, сколько тут места!
Конечно, они поместились втроём, и Пончик перестал плакать.
Как и все пассажиры, они купили у папы билеты и заплатили за них деньги. Всё было по-настоящему.
Потом папа сел на своё место, и автобус тронулся. Бьёрнар, Пончик и Каос помахали на прощание Эве — путешествие началось. Автобус быстро проехал по Главной улице, а на площади, возле Газетного дома, замедлил ход. Можно было сказать, что он ползёт, как улитка. Каос выглянул в окно. Там, у Газетного дома, стояли рядышком его мама и мама Пончика и махали им. Как обрадовался Пончик, увидев свою маму, как замахал ей в ответ! Автобус уже давно проехал площадь, и Газетный дом давно скрылся из глаз, а он всё махал и махал, так что у него в конце концов чуть не отвалилась рука.
— Сейчас вы увидите настоящие деревенские усадьбы, — сказал Каос Бьёрнару и Пончику, он чувствовал себя экскурсоводом, который ведёт экскурсию. — Там есть овцы с маленькими ягнятами.
Пончик смотрел во все глаза. К дороге подбежала большая собака, Каос её хорошо знал.
— Я иногда играю, будто это моя собака и мы вместе едем в автобусе, — сказал он.
— А я люблю маленьких собачек, таких маленьких премаленьких, — пропищал Пончик.
— Нет, мне больше нравятся крупные собаки, — сказал Бьёрнар. — Я бы себе завел огромную овчарку!
— Смотрите, трактор! — воскликнул Пончик.
— Хлев!
— Амбар!
— Лес!
— Как много деревьев! — Пончик был в восторге.
— Орёл! — воскликнул Бьёрнар. — Где? Я не вижу! — заволновался Каос.
— Я пошутил, — признался Бьёрнар. — Просто мне захотелось, чтобы мы увидели орла.
— Воробышек! — Пончику тоже хотелось принять участие в разговоре, а воробьев он хорошо знал.
— Давайте перечислять птиц, всех, кто каких знает, — предложил Бьёрнар. — Я начинаю: ласточки, трясогузки, снегири, чижики, синицы.
— Вороны, сороки, скворцы, — подхватил Каос.
— И всякие маленькие птички, — сказал Пончик, и Каос с Бьёрнаром засмеялись так, что забыли про свою игру, а ведь они наверняка знали птиц гораздо больше.
— Мы скоро приедем, — предупредил друзей Каос, ведь только он знал эту дорогу.
Лес кончился, и стало светлее. Горные вершины громоздились одна над другой. Автобус подъехал к маленькой гостинице, но Каос, Бьёрнар и Пончик тут не вышли, им надо было ехать до конца, до самой большой гостиницы.
А Олауг уже надоело ждать автобус. Она решила, что он сегодня не приедет, пошла домой, взяла мяч и стала играть.
— Может, автобус сломался и они вообще не приедут? — сказала она мячу. — Будем играть с тобой вдвоём.
«Да-да да-да!» — подпрыгивая, ответил ей мяч.
Вдруг Олауг прислушалась.
— Там едет какая-то машина! — воскликнула она.
«Гру-зо-вик-вик-вик!» — сказал мяч.
— Или такси!
Но это был не грузовик, и не такси, а маленький голубой автобус. Он выехал на площадь перед гостиницей, и Олауг, подхватив мяч, отбежала в сторону.
Она сразу увидела Бьёрнара, Каоса и Пончика, но растерялась, застеснялась и зачем-то снова стала играть в мяч.
— Здравствуй, Олауг! — сказал папа, спрыгнув на землю. — Принимай гостей!
Он достал из багажника коляску и подкатил её к дверце, потом он помог выйти из автобуса Пончику.
— Присмотри-ка за ним, — попросил он Олауг.
Папа снова вернулся в автобус и теперь поднял на руки Бьёрнара. Бьёрнар был больше Каоса, но весил он не особенно много. Сильный папа без труда вынес его из автобуса и посадил в коляску. Настала очередь Каоса. В папиных руках он пролетел по воздуху, точно птица, — папа был сегодня в весёлом настроении.
— И я тоже! — закричал Пончик, подбегая к папе. — Я тоже хочу полетать!
Пришлось папе снова поднять Пончика в автобус, потом подхватить его на руки с верхней ступеньки и покружить по воздуху. Теперь Пончик был доволен. Олауг взяла его за руку и повела к своему дому. Каос и папа шли рядом с коляской Бьёрнара.
— Прежде чем уехать, мне надо посмотреть, какое тут крыльцо, сможет ли Бьёрнар сам на него въехать, — сказал папа Каосу.
Крыльцо было достаточно широкое, но на него вели три довольно высокие ступеньки.
— Что будем делать, Бьёрнар? — спросил папа.
— Вообще-то поднять коляску не так трудно, — сказал Бьёрнар. — Надо только развернуться и въезжать задом наперёд.
Из дома вышла мама Олауг.
— Добро пожаловать, — сказала она. — Как, Бьёрнар, справимся мы с тобой с этим крыльцом?
— Конечно, справимся, — ответил Бьёрнар. — Я разверну коляску задом наперёд, ты втаскивай её на крыльцо, а я буду держаться за колёса, чтобы не упасть.
— Внимание! Устраиваем генеральную репетицию! — объявил папа.
Мама Олауг ухватилась за коляску и стала втаскивать её со ступеньки на ступеньку, Каос помогал ей, а Бьёрнар держался за колёса.
— Молодцы! — сказал папа. — Я вижу, вы справитесь. А теперь, счастливо оставаться. Я приеду вечером!
Дети осмотрели весь дом: кухню, спальню, гостиную и комнату Олауг, всюду было красиво и уютно. Но больше всего им понравились игрушки Олауг, особенно куклы, привезённые её папой из разных стран.
— Давайте играть, как будто это дети со всей земли, — предложил Бьёрнар.
— И мы к ним сегодня поедем, да? — спросил Каос. Ему очень хотелось, чтобы Бьёрнар превратил свою коляску в волшебный экипаж, и они понеслись бы в разные страны вместе с Пончиком и Олауг.
— Только не сейчас, Каос, — ответил Бьёрнар. — Сперва мы будем играть в другую игру.
— В какую?
— Для этого надо выйти на улицу.
Мама Олауг поспешила к ним на помощь. Теперь коляске предстояло съехать с крыльца. Мама и дети придерживали её, чтобы она не упала, Бьёрнар тоже помогал как мог, и всё сошло хорошо.
Холодный горный воздух был так прекрасен, что казался даже вкусным. Дети были тепло одеты и могли долго играть на улице.
Каоса грызло любопытство: он понял, что
Бьёрнар вычитал в своей энциклопедии что-то интересное, и теперь с нетерпением ждал новой игры.
— Мы с вами находимся на сетере, — начал наконец Бьёрнар. — Сетер — это горное пастбище, на нём стоят дома, в которых живут пастухи, они пасут скотину, доят коров и коз и варят из молока сыр. Я буду пастухом, а вы — коровами.
— А овцы на сетере есть? — спросил Пончик, он никак не мог забыть овец с ягнятами, которых видел из окна автобуса.
— Конечно, есть, и овцы и ягнята, — ответил Бьёрнар.
— А чем же будет твоя коляска? — нетерпеливо спросил Каос.
— Пока ничем, — ответил Бьёрнар. — Представьте себе, что здесь поляна, она вся заросла травой. Я лежу на траве и размышляю о всякой всячине, пастухи всегда так делают. В старые времена всем крестьянским детям приходилось пасти скотину, многие из них потом стали поэтами, наверное, потому, что у них в детстве было много времени для размышлений. В общем, представьте себе, что мы в горах…
— А мы и на самом деле в горах, — перебила его Олауг. — Только здесь на сетер не похоже, за домом гораздо лучше, пошли туда.
Дети направились за дом, дорожки туда не было, но они дружно толкали коляску и, несмотря на камни, легко преодолели весь путь. Бьёрнару очень понравилось за домом — отсюда была видна вершина Высокой.
— Как будто я только что выпустил вас из хлева, — сказал он. — Вы разбрелись по пастбищу и щиплете траву. Когда я заиграю на рожке, вы должны вернуться ко мне.
