После этого еще несколько дней мы переглядывались с Гретхен, Дженни и Нэнси и делали вид, что произносим «менстру-у-ация». И сами помирали со смеху. Мистер Бенедикт призывал нас успокоиться, говоря, что до конца года мы должны еще многому научиться.
Неделей позже у Гретхен началось. Мы сразу устроили специальное собрание нашего клуба.
— Представляете, вчера вечером! — торжествовала она.
— Ox, Гретхен, везет же тебе! — взвизгнула Нэнси. — Я была уверена по многим признакам, что буду первой.
— Ну, признаки это еще не все, — заявила Гретхен с видом знатока.
— Как это произошло? — спросила я.
— В общем, я сидела и ужинала и вдруг почувствовала, как будто что-то не так.
— Ну, и дальше? — спросила Нэнси.
— Я пошла в ванную, и когда увидела, что это было, позвала маму.
— И? — спросила я.
— Она крикнула, что ест.
— И что потом? — спросила Дженни.
— Я крикнула в ответ, что это важно.
— И что она… — подстегивала Нэнси.
— И она… она пришла, и я ей показала, — закончила Гретхен.
— Что было дальше? — не отставала Дженни.
— У нее ничего такого дома не оказалось. Она-то сама покупает тампаксы.
В общем, она позвонила в аптеку и заказала прокладки.
— А ты что делала в это время? — спросила Дженни.
— Подложила тряпочку — так и ходила, — ответила Гретхен.
— Правда что ли? — Нэнси засмеялась.
— А что еще оставалось?
— Ну и дальше? — спросила я.
— Примерно через час из аптеки принесли прокладки.
— Дальше, — продолжала подгонять Нэнси.
— Мама показала мне, как прикреплять прокладку к поясу. Ну в общем…
— Послушай, Гретхен, — взвилась Нэнси, — разве у нас не было уговора рассказывать друг другу об этом все начистоту?
— Я и рассказываю, — обиделась Гретхен.
— Не все, — возразила Нэнси. — Как ты себя при этом чувствуешь?
— Никак особенно не чувствую. В общем, это не больно, но вчера вечером у меня тянуло в низу живота.
— Сильно? — спросила Дженни.
— Нет. Только как-то необычно. И еще отдавало в спину.
— Ты почувствовала себя старше? — спросила я.
— Конечно, — ответила Гретхен. — Мама сказала, что мне теперь надо быть разборчивей в еде, потому что я сильно поправилась за этот год. И еще она советует как следует мыть лицо — с мылом.
— И это все? — спросила Нэнси. — Все, что ты можешь рассказать?
— Может быть, я разочаровала вас, Нэнси. Но это, правда, все. Да, вот еще что. Мама сказала, что пока это может приходить нерегулярно — не каждый месяц. Иногда требуется какое-то время, чтобы цикл устоялся.
— У тебя прокладки от «Прайвит Леди»?
— Нет, из аптеки прислали «Тинэйдж Софтиз».
— Ладно, думаю, следующей буду я, — подытожила Нэнси.
Мы с Дженни переглянулись. Мы думали точно так же.
Придя домой, я сказала маме:
— У Гретхен начались месячные.
— Неужели? — отозвалась мама.
— Правда, — подтвердила я.
— Думаю, и у тебя скоро начнутся.
— Мам, сколько тебе было, когда у тебя все началось?
— М-м… Кажется, четырнадцать.
— Четырнадцать! Это с ума можно сойти. Я не собираюсь ждать до четырнадцати.
— Боюсь, тут от тебя мало что зависит, Маргарет. У некоторых девочек начинается раньше. А у моей двоюродной сестры вообще началось только в шестнадцать.
— Так что, и у меня так может быть? Нет, я скорее умру!
— Если у тебя не начнется раньше четырнадцати, сходим к доктору. Ну чего ты заранее волнуешься!
— Как не волноваться — может, я вообще ненормальная.
— За твою нормальность я ручаюсь.
Ты здесь, Бог? Это я, Маргарет. У моей подруги Гретхен начались месячные. Я так ей завидую, Бог. Я ненавижу себя за это, но ничего не могу с собой поделать. Не можешь ли Ты помочь мне — хоть немножко. Нэнси уверена, что у нее тоже скоро начнется. А если я окажусь последней, то не знаю, что тогда сделаю. Пожалуйста, Бог. Я просто хочу быть нормальной.
В выходные, совпавшие с днем рождения Линкольна, Нэнси поехала со своими в Вашингтон. До того, как она вернулась, я успела получить от нее открытку: видно, она послала ее, как только добралась до места. В открытке было всего три слова:
У МЕНЯ НАЧАЛОСЬ!!!
Я порвала открытку на мелкие клочки и побежала к себе в комнату. Я чувствовала, что со мной что-то происходит. Но совсем ничего не могла с этим поделать. Я упала на постель и зарыдала. Потом Нэнси начнет мне рассказывать, как у нее все началось и какая она теперь взрослая. Не желаю я ничего этого слушать!
Ты здесь, Бог? Это я, Маргарет. Жизнь моя становится с каждым днем все тяжелее. Скоро я буду единственной, у кого еще не началось. Я это чувствую. Так же, как я единственная, у кого нет никакой религии. Почему Ты не поможешь мне, Бог? Разве я не делала всегда так, как хочешь Ты? Пожалуйста… помоги мне быть такой, как все.
Два раза я ходила в Линкольн-Центр с мамой. По бабушкиному абонементу. Это было не так интересно, как с бабушкой, потому что, во-первых, мне не надо было ехать одной на автобусе, и, во-вторых, моя мама считает, что сам концерт важнее, чем остальные впечатления. Я написала бабушке письмо.
Дорогая бабушка,
я по тебе скучаю. Во Флориде, наверно, здорово.
В школе дела нормально. У папы с мамой тоже. Я чувствую себя хорошо. У меня была только одна простуда и две вирусных инфекции, одна — ужасно противная.
Я забыла сказать тебе по телефону, что когда мы ездили в Линкольн-Центр, в Нью-Йорке был мокрый снег и мне не удалось посидеть у фонтана. Я была в сапогах, и во время концерта у меня вспотели ноги.
Мама не разрешила мне, как ты, разуться. Вчера снова шел снег. Я знаю, ты не очень его любишь. Но в Нью-Джерси он лучше, чем в Нью-Йорке — хотя бы тем, что чище. Целую,
Маргарет.
Бабушка написала в ответ:
Дорогая Маргарет,
я тоже по тебе скучаю. Спасибо за письмо. Надеюсь, когда ты болела, мама показала тебя хорошему доктору. Если бы я была дома, я бы спросила доктора Коэна, кого он может порекомендовать в Нью-Джерси. Хоть пара хороших докторов у вас там, наверное, найдется. Думаю, ты простудилась из-за того, что не сняла тогда сапоги в Линкольн-Центре. Уж мама должна бы знать! Всегда снимай мокрые сапоги, как мы с тобой делаем, — что бы мама ни говорила.
Только молчи про то, что я тебе сказала. Здесь в отеле я познакомилась с очень милым человеком. Его зовут мистер Бинамон. Он тоже из Нью-Йорка. Мы вместе обедаем и иногда смотрим шоу. Он вдовец с тремя детьми (все женаты и замужем). Они считают, что ему надо снова жениться. Он тоже так считает. Но я молчу! Надеюсь, твои мама с папой отпустят тебя ко мне на весенние каникулы.
Ты бы хотела? Тогда я напишу письмо и попрошу их об этом. Одевайся тепло и не болей. Пиши, дорогая.
Твоя любящая бабушка.
Дорогая бабушка,
Мама с папой говорят, что я, наверно, смогу приехать к тебе на весенние каникулы, но что сейчас еще рано строить планы.
Ты себе просто не представляешь, как я хочу. Я уже начала считать дни.
Ты ведь знаешь, что я еще ни разу не летала на самолете. И потом, Флорида — это так здорово. И я хочу посмотреть, что там происходит у тебя с этим мистером Бинамоном. Ты никогда ничего нам не рассказываешь, когда звонишь. У меня все нормально. Снег растаял. Мама пишет новую картину. Там будут виноград, абрикосы и листья плюща. Я говорила тебе, что у моих подруг Нэнси и Гретхен начались месячные? Надеюсь скоро тебя увидеть. Целую и обнимаю,
Маргарет.
В первое воскресенье марта Нэнси пригласила меня поехать с ними в Нью-Йорк. Эван взял с собой Муса. Было здорово ехать всю дорогу в одной машине с Мусом Фридом. Одно только плохо — на этот раз Уиллеры взяли свой многоместный автомобиль. Эван и Мус сидели сзади, а мы с Нэнси посредине, так что если бы я хотела посмотреть на Муса, мне нужно было оборачиваться, а когда я смотрю назад, меня сильней укачивает.
В Нью-Йорке мы пошли в мюзик-холл. Бабушка часто водила меня туда, когда я была поменьше. Мои родители говорят, что это место для туристов. Мне хотелось сидеть рядом с Мусом, но они с Эваном сели отдельно.
После мюзик-холла Уиллеры повезли нас в кафе обедать. Мы с Нэнси сделали заказ и сказали, что скоро придем. В туалете мы оказались одни, и хорошо, потому что там было всего две кабинки, а мы уже и так долго терпели. Когда я уже собиралась выходить, до меня донеслись стоны Нэнси.
— Что с тобой, Нэнси? — спросила я.
— Нет… нет…
— Нэнси, что там у тебя? — я постучала в разделявшую нас стенку.
— Позови мою маму — скорей! — прошептала она.
Теперь я стояла перед ее кабинкой.
— Что случилось?
Я попробовала открыть дверь, но она была заперта.
