— До скорого свиданья!
Джим подхватил:
— До скорого свиданья!
И хотя у «дятлов» получилось это звонко и весело, лицо у осанистого члена суда стало испуганным и озабоченным.
Солнце уже наполовину вылезло из-за моря, а люди, живущие в долине, видели только его розовые отсветы на вершинах гор.
Свежий ветер вырвался из ущелья, прижал к земле густой кустарник, поиграл верхушками сосен и помчался над полями, оставляя в пшенице узкий дрожащий след.
На краю города Сеула ветер разметал сухие листья, завернул в узкую улочку и вылетел на площадь. Здесь он набросился на белый каменный дом, смахнул с потемневшей черепицы пыль, постучал в закрытые ставни и стал свирепо дуть на полотняную вывеску, прибитую между первым и вторым этажами.
На жёлтом полотнище ядовитой киноварью пылали английские буквы:
«ВЕСЕЛАЯ ЦАПЛЯ»
До прихода в Южную Корею американских войск ветер трепал другую вывеску — та висела на позолоченном шесте, и от крыши к земле по чёрному фону бежали японские иероглифы:
Ж Д
Ё Р
Л А
Т К
Ы О
И Н
Хан Хо Сан, хозяин лучшей в Сеуле гостиницы и ресторана, умел приспособиться к любым обстоятельствам.
Хозяйничали в Корее японцы — он служил японцам.
Советские войска прогнали из Северной Кореи японцев — Хан Хо Сан отнесся к этому спокойно: его поместья, дома́, гостиница и ресторан — хвала судьбе! — находятся на юге.
Пусть на севере происходят неслыханные вещи — у помещиков отняли землю и поделили её между крестьянами (так рассказывали бежавшие сюда богатые корейцы) — Хо Сан может спать спокойно: здесь, на юге, американцы этого не допустят.
Правда, зараза проникает и на юг. Хо Сан, проезжая по своим полям, чувствует и знает, что если бы не порядок, заведённый американцами, вся эта голытьба, живущая его землёй, его милостями, утопила бы своего хозяина в ближайшей речке…
Ветер несколько раз обежал площадь и вновь закружился около «Весёлой цапли».
Теперь он пробивался во двор и раскачивал низенькие ворота. Ветер хитрил: он отступал, прятался в другом конце площади, пробирался по стенам и внезапно обрушивался на старые доски. Ворота вздрагивали и скрипели.
Наконец, ветер изловчился и распахнул калитку…
Во двор вышел мальчик в короткой белой курточке. На вытянутых руках мальчик тащил груду всевозможной обуви. Придерживая подбородком свой неудобный груз и высоко поднимая ноги, чтобы не зацепиться за камни, он добрался до тутового дерева. На бурую низкорослую траву шлёпнулись ботинки, туфли, щётки и бархатные лоскутья. Звеня, разбежались круглые жестяные коробочки…
Расправляя затёкшие руки, мальчик подошёл к морщинистому стволу. На тёмной коре видны засечки: маленькие, похожие на летящих жуков, обозначают недели; столбик нз кружочков — месяцы.
Мальчик пересчитал жуков, задумался и кривым ножом вырезал под столбиком ровный семнадцатый круг.
Он семнадцать месяцев живёт в гостинице «Весёлая цапля» и давно привык к тому, что следует откликаться не на своё имя Ли Кай Су, а на собачью кличку «бой».
Кай Су целыми днями прибирает номера, вытряхивает цыновки, бегает по городу с поручениями, помогает повару и судомойке, колет дрова, носит воду и ловко подаёт на блестящем подносе кофе и письма. Он умеет угодить даже длинному американцу из девятого номера. Но это его не радует.
Подумаешь, работа!
У себя в деревне он просыпался ещё раньше, чем здесь, а работа в поле и огороде куда тяжелее — не разогнёшься…
Кай Су швыряет в сторону туфель и надевает на руку жёлтый тяжёлый башмак.
Из-за забора до него доносятся пыхтенье горна и весёлая песня. Это поёт Син Пек Чан, земляк и друг Кай Су, слесарь. Ему можно петь… Он сирота и никого не ждёт из деревни.
Бабушка должна была навестить Кай Су ещё месяц тому назад… Он со злостью сбрасывает с руки вычищенный башмак и напяливает на руку другой.
В ту тяжкую зиму, когда умер от голода младший брат Кай Су — Бон Хи, бабушка привела его сюда, к хозяину «Веселой цапли».
Бабушка, кланяясь, уверяла Хо Сана, что её внуку полных двенадцать лет, а не восемь, как шутит хозяин.
Жирный Хо Сан смотрел на маленького, худого Кай Су и щёлкал языком. Мальчик ему не понравился.
Хо Сан хотел видеть у себя в гостинице весёлого, толстощёкого боя. Но год был голодный, и такого мальчика, о котором думал Хо Сан, не было на всём юге.
Кроме того, Кай Су стоил очень дёшево.
Бабушка обняла внука и сказала:
— Прощай, Кай Су. Работай хорошенько.
Привязала к спине небольшой мешочек риса — годовое жалованье Кай Су — и ушла домой, в деревню.
Кай Су любит бабушку и данное ей слово держит крепко. Хозяин доволен его работой. Бабушка рада, что её любимый внук не знает голода.
Но почему она не приходит?
Кай Су вымещает свою досаду на жёлтом башмаке. Жалостно скрипит кожа, из жёсткой щётки пучками вылетает щетина.
Ветер пошумел листвой и стремительно обрушился на Кай Су. Мальчик поднял голову ему навстречу: ветер дышал полевыми цветами, он принёс привет с родины.
Вот потянуло влажной свежестью рисового поля. Теперь пахнет сладковатым дымом. Это бабушка варит куксу — густой суп с лапшой.
Кай Су закрывает глаза и слышит тихую песню бабушки:
Начало жизни человека — светлый ручеёк,
что бежит с горы…
Смеясь, прыгает он через камни…
Но, спустившись в долину,
медленно течёт, обходя осторожно утесы…
И, дойдя до обрыва, падает в море
и тает бесследно…
Кай Су нежно погладил щёткой башмак. Где-то резко постучали. Кай Су открыл глаза…
На носке жёлтого башмака блестит чёрное пятно. Кай Су перепутал щётки! Он поспешно вытер кожу травой. Вакса потеряла блеск, но не отчистилась. Кай Су поплевал на башмак и стал оттирать его рукавом. Белый рукав потемнел. По спине Кай Су пробежали ледяные мурашки…
В ворота оглушительно застучали. Кай Су открыл калитку.
Вбежал кореец-полицейский. Приказал Кай Су разбудить хозяина.
Хозяин быстро вскочил, и оба побежали в девятый номер. Там живёт длинный американец.
Кай Су вспомнил: жёлтые башмаки! Бежит к двери номера. Поставил башмаки.
За дверью хриплое:
— Бой!
Кай Су боком вошёл в номер.
Длинный американец сидит на постели. Хо Сан вприпрыжку бегает по комнате и то одной, то другой рукой чешет горло.
Кай Су изумлён.
Трудно поверить, что такой жирный, такой важный человек, как Хан Хо Сан, может так быстро бегать и так смешно чесаться.
Американец хлопает себя по икрам.
Кай Су вылетает из номера и возвращается с жёлтыми башмаками. Всунув в них ноги, американец показывает Кай Су глазами на дверь.
Хозяин не обратил внимания на испачканную куртку! Американец не заметил пятна на башмаке!
Кай Су выходит, и причина суматохи остаётся невыясненной.
Утренний ветер надул в голову Кай Су много новых мыслей.
До сих пор он был убеждён в прочности всего существующего. Кай Су знал, что если его отец, дядя и бабушка работают на своей пашне, а Хан Хо Сан, не работая, забирает у них большую часть урожая, то это потому, что земля принадлежит Хан Хо Сану.
Понятно ему было также и то, что он, Кай Су, должен делать хорошо и быстро всё, что ему ни прикажет Хан Хо Сан, а сам Хан Хо Сан не должен ничего делать, потому что он хозяин.
Хозяин кормит Кай Су и даёт ему ночлег.
Злись не злись, а раз уж так заведено — надо терпеть. Может быть, и дереву трудно стоять весь свой век на одном месте и хочется погулять, а вода, уж наверно, устала бежать. Однако ручьи и реки не останавливаются, и никто ещё не видел гуляющих деревьев.
Значит, каждому следует делать то, что положено.
Но сегодня всемогущий хозяин метался, как наседка при виде коршуна.
Кай Су хорошо знал привычки длинного американца: он каждое утро прислуживал ему при одевании. Это было скучное дело. Американец вздыхал, кряхтел, а когда с превеликим трудом снимал с себя ночную рубаху, долго гладил ладонями рыжую волосатую грудь.
Потом американец, не глядя, протягивал руку и брал с ночного столика рюмочку виски. Кай Су тут же снова наполнял рюмочку и подавал серый мохнатый халат.
Наступал отдых. Американец долго раскуривал трубку…
А вот сегодня он без помощи Кай Су, позабыв о рюмочке, так быстро вскочил и оделся, словно комната наполнилась змеями.
Кай Су немножко завидует своему другу Пек Чану: тот знает великое множество страшных и забавных историй и так умеет рассказывать, что его охотно слушают взрослые. Кроме того, Пек Чан на год старше Кай Су и никогда не унывает.
