Таня заводит меня в какой-то бутик. А мне, ребята, вот ей-богу, не до шляп! У меня отец три года назад умер! Чувствую, разревусь сейчас. Кое-как себя в руки взял. А чего я хотел, спрашивается? На двадцать лет же вперёд проскочил во времени, э-эх!
В общем, пока Таня по магазинам бегала, я в кафе сидел. Купил двойной эспрессо без сахара и кекс. Сижу, давлюсь кофейной горечью, пирожное ломаю. Чувствую, отпускать начало понемногу. А тут Таня подоспела — вся обвешанная пакетами.
— Пошли, — говорит, — наш сеанс начинается. — Я диван в 4D-зоне откупила. Гулять так гулять!
Ну что я вам, ребята, могу сказать? Новые технологии на месте не стояли, за двадцать лет колоссальные изменения в техногенной сфере произошли. Посмотрели мы с Таней «Возвращение Аватара» — словно на Пандоре побывали! Оглядели там всё, понюхали, потрогали, с местными жителями через переводчика пообщались, даже их национальной кухни отведали. Меня, правда, потом мутило чуток с непривычки, зато впечатлений на всю оставшуюся жизнь! А Танька моя — хоть бы хны, вышла из кинозала и говорит:
— Есть хочу! Веди меня в самый роскошный ресторан!
— А бюджета нам с тобой хватит? — спрашиваю. — В бытность мою школьником учителям платили сущие копейки.
— Серёга, не будь жмотом! — смеётся Таня и запихивает меня в какие-то позолоченные двери.
Она когда смеётся, я ради неё на всё готов!
Обслужили нас по высшему пилотажу. А всё потому, что никаких официантов в том ресторане не было. Ни официантов, ни поваров, ни музыкантов — сплошные электронные голограммы. Бесшумно фланируют туда-сюда, фьють-фьють. А услужливые! А исполнительные! Больше всего мне, конечно, певица на сцене понравилась — в красном платье вся такая, фуфыр-фуфыр! Глазки мне строила. Но Таня её потом на Диму Билана переключила. И танцевать с ним назло мне пошла.
Наелись мы, напились — Таня устриц с шампанским, а я пирожных с газировкой — и домой на такси поехали. Завтра же на работу.
— Слушай, а давай к маме заскочим, — говорю.
— К маме? — удивляется Таня. — Ну давай…
— А ты почему удивляешься? — спрашиваю. — Ты, что, против?
— Да нет, — говорит. — Я, наоборот, очень даже за. Просто ты уж год как у неё не был, всё некогда тебе.
— Год? — изумляюсь я самому себе.
— И чем это, интересно, я так всё время занят?..
Мама теперь на окраине города живёт, в спальный район переехала.
— Ой, Танечка, сынок! Радость-то какая! — мама с порога кричит.
А я её даже не узнал сначала. Старенькая стала, сухонькая и с палочкой.
— Мама, ты почему с палочкой?
— Так я, сынок, как ногу сломала, так, почитай, год уже из дома не выбираюсь. А тебя, сыночек, всё нет и нет. Господи, радость-то, радость! — мама вокруг нас суетится. — Проходите в комнату, только у меня тут не прибрано. Ну да это ничего, ничего. Сейчас как раз Анюта из Германии звонить будет, поговорите в кои-то веки с сестрой. Ой, радость-то какая! Радость…
— Радость-то какая! Серёжа! Радость! — кричит мама. — Представляешь, папе зарплату подняли! Вдвое!
— Как зарплату? Какому папе? — я не понимаю.
— Да ты проснись уже! Отцу зарплату прибавили, и это значит… — мама таинственно округляет глаза. — И это значит, что летом мы всей семьёй — папа, ты, я и Анюта — рванём на море в Туапсе!
— Так значит, папа живой?!
— Типун тебе на язык, Серёжка! И вообще, давай уже вставай, а то на контрольную опоздаешь.
Так значит, это был сон…
— Это — сон! — ору я, как оглашенный, и подкидываю к потолку подушку.
Тут звонит телефон.
— Алё, Серёж, это я — Таня. Ты прогулять ещё не передумал?
— Нет…
— Тогда я с тобой, ага?
— Ты что? Ты же по математике отличница!
— Ну и что! И вообще, чтобы ты всякого такого не думал, я просто так буду прогуливать, не из-за тебя! — говорит Таня, и я чувствую, как на том конце провода она краснеет.
— Да я ничего такого не думаю…
— Слушай, мне тут Синяков звонил… Он тоже прогулять решил. Из солидарности. На «Аватара» зовёт, только тебе звонить после вчерашнего боится. Меня попросил…
Я вешаю трубку и иду на кухню к маме, которая жарит оладушки.
Я иду к маме на кухню и думаю про контрольную, про Таню, про Кольку Синякова, а ещё про школу и папу. И ещё про многое другое, от чего мне, признаюсь, стыдно. Просто удивительно, сколько всего можно успеть передумать, пока идёшь из комнаты на кухню. А ещё, знаете, что удивительно? Вчера ночью я был самым несчастным мальчиком на свете, а сегодня утром уже самый счастливый. Как такое возможно?
Я иду на кухню к маме и несу ей цветы. Точнее, горшок с геранью, который взял на телефонной тумбочке. А над головой у меня жужжит муха. Настырненько так жужжит, выразительно, потому что не муха это вовсе. А настоящий фей.
Как только по телевизору начинался чемпионат мира по теннису, папа прилипал к экрану. Женька не мог понять, что он в этом находит. Ладно бы ещё хорошо играли, а то, что ни подача — то в аут. То ли дело они с Лёхой. Когда в субботу в бадминтон жарились, так девяносто семь раз воланчик отбили, ни единожды не заронив. Ещё три удара, и была бы сотня.
— Тоже мне чемпионы, — презрительно фыркнул Женька. — Мяч пару минут удержать не могут.
— Ты ничего не понимаешь. Суть не в этом. Посмотри, какая красивая подача! Это же песня, а не игра, — сказал папа, не отрываясь от экрана.
Песня оборвалась, едва начавшись. Мяч снова улетел за боковую линию.
— Садись, посмотрим вместе, — предложил папа.
Откровенно говоря, у Женьки были дела поинтереснее, чем пялиться на то, как двое мужчин машут ракетками не в силах хотя бы пять минут пасовать друг другу, не упустив мяча. Но, чтобы не обижать отца, он сел рядом.
Сначала Женьке было безразлично, кто победит, но папа болел так страстно, что его энтузиазм заражал, и Женька сам незаметно увлёкся. Когда завершился последний сет и победил игрок, за которого они совместно болели, папа сказал:
— Это стоит отметить. Пойдём-ка, сын, купим по такому случаю мороженое.
— Большую банку? — тотчас оживился Женька.
— Самую большую, — пообещал папа.
Теннис начинал Женьке нравиться.
Они сидели на кухне и уплетали мороженое, когда мама вернулась из спа-салона.
— По какому случаю пируем?
— Вот приобщаю сына к спорту. Сегодня вместе смотрели теннис.
— Отличный спорт — на диване сидеть, — усмехнулась мама. — Лучше б ты его в какую-нибудь секцию записал. А то целый день за компьютером торчит, уже скрючился весь.
— А что? Это мысль! Обучим Женьку играть в теннис. Будет за кого болеть. А, сын? — папа заговорщически подмигнул Женьке.
Обычно такие разговоры ни к чему не приводили, поэтому Женька не возражал. С окончанием турнира про теннис все забыли.
Прошёл месяц. Неприятность свалилась на Женьку, когда он меньше всего ожидал, в собственный день рождения.
Женька задолго готовил родителей к этому событию. Он так часто упоминал о том, что появилась новая 3D компьютерная игра, что, казалось, у родителей на подсознании должно было отложиться, какой подарок ему купить. Но не тут-то было.
Утром папа с мамой торжественно вошли в Женькину комнату, пока тот ещё нежился в постели. Женька уже собирался закричать «ура!» и броситься к компу, чтобы проверить, как заводится игра, и оценить совершенство трёхмерной графики, когда ему вдруг вручили теннисную ракетку.
— Что это? — спросил Женька таким тоном, как будто надеялся, что в футляре окажется замаскированная под ракетку коробка с игрой.
Как и следовало ожидать, родители не прибегали к столь изощрённой конспирации.
— Мы тебя записали на теннис к очень хорошему тренеру, — весело объявила мама.
— Научишься играть. Воплотишь в жизнь мою мечту, — добавил отец.
Женька предпочёл бы, чтобы родители воплотили в жизнь его мечту.
— Ты не рад? — спросила мама, заметив удручённый вид сына.
— Я думал, вы мне подарите новую игру, — признался Женька.
— У тебя уже целая полка этих игр.
— Отстой. Они же не в 3D.
— Хватит ломать глаза за компьютером. Пора заняться чем-то полезным, — сказала мама.
— Теннис — игра аристократов. Это тебе не дурака валять, — поддержал её папа и радостно сообщил: — Сегодня у тебя первая тренировка.
День рождения был испорчен, окончательно и бесповоротно. Родители повели Женьку на корт. Начинающий спортсмен плёлся в спортивную школу, как приговорённый на Голгофу. Никакие уговоры и доводы, что он предпочёл бы начать заниматься со следующей недели, не помогали. Папа уже видел в нём будущего чемпиона, и Женьке пришлось смириться.
Родители передали его тренеру, и пытка началась. Только теперь Женька понял, насколько трудно сделать хорошую подачу. Нехорошую подачу тоже было сделать нелегко. Ракетка, хоть тресни, отказывалась попадать по мячу. Вот когда до Женьки дошёл смысл фразы: правая рука не знает, что делает левая. Пока он держал готовый к подаче мяч в левой руке, правая выписывала ракеткой такие крендели, что попасть по мячу было просто нереально.
