— Мисс Поллианна! — возмущенно воскликнула Мэри. — Неужели миссис Кэрью тебя отпустит с подобным кавалером?
— Перестань его обижать. Он очень хороший человек. Я очень давно знаю и его, и другого мальчика, который заболел. Я должна пойти.
— Что все это значит? — ледяным тоном вопрошала уже миссис Кэрью, выглядывая из прихожей. — Поллианна, что это за мальчик? Что он тут делает?
— Миссис Кэрью! Вы ведь меня отпустите, да?
— Это куда же?
— Она пойдет навестить моего брата, мэм, — вставил Джерри торопливо, но стараясь быть как можно более вежливым. — Он, понимаете, калека, совсем не ходит. И вот он не отставал от меня с просьбой, чтобы я ее к нам привел, — он показал пальцем на Поллианну, и это вышло очень смешно и неуклюже. — Он на нее только взглянет — и все.
— Вы же меня отпустите, да? — умоляла Поллианна.
— Отпустить тебя одну вот с этим мальчиком? Нет, это невозможно. Это было бы просто безумие!
— Да, пожалуй, я попросила бы, чтобы и ты пошла с нами.
— Еще этого недоставало! — Миссис Кэрью едва не расхохоталась. — Если хочешь, давай мы передадим деньги этому больному, но…
— Спасибо, мэм, я пришел сюда не за деньгами, — с нескрываемым гневом проговорил Джерри. — Я пришел за мисс Поллианной.
— Да, миссис Кэрью, я ведь не успела вас познакомить. Моего друга зовут Джерри Мэрфи, и вы, между прочим, уже его видели у вас в доме.
— У меня в доме?
— Да! Вы не узнали его? Это же тот самый мальчик, который привел меня, когда я потерялась. Теперь вы меня отпустите?
— Об этом не может быть речи.
— Но ведь там другой мальчик, он очень болен и хочет меня увидеть!
— Жаль, но я ничем не могу помочь.
— Я же давно подружилась с тем мальчиком. Он читает замечательные книги, про лордов, рыцарей, прекрасных женщин… Он кормит в аллее птичек и белочек, причем он дает им имена. А сам он при этом иногда голодает по много дней, — задыхаясь, рассказывала Поллианна. — И, представляешь себе, он уже давно играет в мою счастливую игру, даже не зная, что это моя игра! Причем он играет в нее намного лучше, чем я. И вот все эти последние дни я ради него бегала в парк. И мне, честное слово, совершенно необходимо с ним повидаться! Иначе я могу снова надолго его потерять.
Миссис Кэрью была уже не на шутку рассержена:
— Поллианна, это все какая-то чепуха! Ты меня удивляешь. Ты требуешь, чтобы я тебе разрешила сделать то, к чему я отношусь без одобрения, и ты это знаешь. Я не отпущу тебя с этим мальчиком. И кончим этот разговор.
— Что ж, тогда я должна вам все сказать. Я не хотела вам говорить сразу, я хотела, чтобы вы сперва увидели его. Но теперь мне ничего не остается, как… Иначе мы его потеряем. Я думаю, миссис Кэрри, что это Джейми.
— Джейми? Как? Мой Джейми? — Она страшно побледнела. — Да!
— Нет, это невозможно.
— Да, это удивительно, но вот, послушайте. Его все зовут Джейми. Своей настоящей фамилии он не знает. Его папа умер, когда ему было шесть лет, и он смутно его помнит, а маму не помнит совсем. Ему примерно двенадцать лет. Его взяли к себе одни добрые бедные люди. А отец его был, как все говорят, чудак, нелюдим и даже никому не представлялся. Поэтому люди даже не запомнили, как его звали…
Миссис Кэрью сделала знак, чтобы Поллианна замолчала. Она теперь была еще бледнее, чем прежде, а глаза горели огнем.
— Мы сейчас же поедем, — сказала она. — Мэри, вели Перкинсу немедленно приготовить машину. Поллианна, пойди надень пальто и шляпку. А ты, мальчик, подожди пока тут. Мы будем готовы через пять минут.
— Ну вот так-то лучше. Не надо таскать Поллианну по этим чертовым трамваям. И сама госпожа с нами едет. Интересно, что скажет сэр Джеймс? — вслух размышлял Джерри.
С характерным мурлычущим рокотом, по которому знаток сразу может отличить лимузин от других автомобилей, машина миссис Кэрью повернула с Федеративной авеню на Арлингтон-стрит, а потом на улицу Чарльза. В кабине сидели девочка со светящимся взглядом и еще молодая женщина, напряженная и бледная. Снаружи рядом с шофером ехал Джерри, показывавший дорогу с невероятно гордым и важным видом.
Когда лимузин остановился возле обшарпанных ворот перед въездом в узкий и грязный переулок, мальчик спрыгнул на землю и, смешно подражая роскошным метрдотелям в ливреях, которых ему нередко приходилось наблюдать, распахнул дверцу навстречу миссис Кэрью и Поллианне.
Как только Поллианна вышла и огляделась, личико ее скривилось в гримасу. Все, что она увидела здесь, явно пришлось ей не по душе. А миссис Кэрью просто передернуло от вида грязи, убожества и одетых в лохмотья детишек, которые с криком высыпали из домов и в мгновение ока окружили машину.
Джерри сердито замахал на них рукой: — Идите отсюда! Тут вам не бесплатная киношка. Дайте нам дорогу. Это гостьи Джейми!
Миссис Кэрью вновь содрогнулась и положила руку на плечо Джерри.
— Я не могу здесь! — простонала она.
Но маленький газетчик не слышал ее слов, так как он в это время пытался растолкать локтями жильцов дома, и миссис Кэрью даже не заметила, как оказалась вместе с Поллианной у выщербленного лестничного пролета в темной вонючей прихожей.
— Погодите! — властным тоном обратилась она к Поллианне и Джерри. — Вы ни в коем случае не должны ему говорить, что он, возможно, тот мальчик, которого я разыскиваю. Я сама должна его повидать и расспросить.
— Конечно! — согласилась Поллианна.
— Я вам не стану мешать, провожу, а сам уйду, — вставил Джерри. — Вы только будьте осторожны тут на ступеньках. Можно попасть каблуком в дырку или наступить на спящего малыша. Тут это запросто. К тому же сегодня как назло и лифт не работает. Придется топать, ничего не поделаешь!
И в самом деле, каблук миссис Кэрью застрял в сломанной доске, а потом она чуть не наступила на двухлетнего малыша, который катал пустую консервную банку по ступенькам между первым и вторым этажами. Двери все сплошь были либо слегка приоткрыты, либо распахнуты настежь. В комнатах всюду можно было увидеть непричесанных женщин, в одном исподнем белье, и детишки были под стать матерям — неопрятные и взъерошенные. Какой-то малыш жалобно хныкал. На следующем этаже мужчина посылал проклятья в чей-то адрес. И везде пахло скверным виски, прокисшей капустой и потным человеческим телом.
Наконец, они пришли на третий, самый верхний этаж и остановились перед закрытой дверью.
— Сэр Джейми всегда бурно выражает свою радость. Помню, я принес ему подарок в обертке, так что с ним было! Мамзи думала, что я его защекотал. — Джерри распахнул дверь. — А вот и мы. Ну и натолкались мы в этом чертовом трамвае!
Комнатка была маленькой, холодной, неуютной, почти не обставленной, но тщательно убранной. Ни растрепанных мамаш, ни взъерошенных детей, ни виски, ни капусты, ни пота. Вся обстановка состояла из двух кроватей, трех поломанных стульев, кухонного стола и печурки, слабый огонек которой не мог согреть даже это крошечное помещение. На одной кровати лежал подросток с пылающим лицом и возбужденно горящими глазами. Возле него сидела хрупкая, бледная, с ревматическими суставами женщина.
Миссис Кэрью, пройдя в комнатку, прислонилась к стене, чтобы перевести дыхание. Поллианна с восторженным возгласом кинулась к больному, а Джерри вежливо попрощался и удалился.
— Ой, Джейми, как я рада, что ты наконец нашелся! — восклицала девочка. — Ты даже не представляешь себе, сколько дней я тебя разыскивала! Только очень жаль, что ты болен.
Джейми ласково улыбнулся и протянул Поллианне худую незагорелую руку.
— А я не жалею — я рад, — многозначительно ответил он, — потому что благодаря этому ты пришла меня навестить. И потом мне уже лучше. Мамзи, познакомься, это та самая девочка, которая мне рассказала про игру в радости. Мамзи теперь тоже играет! — сообщил он Поллианне. — У нее от работы очень болит спина, поэтому она может радоваться моей болезни — ее на это время освободили от работы.
Тем временем миссис Кэрью подошла ближе, со страхом и надеждой всматриваясь в лицо разбитого параличом мальчика.
— Это миссис Кэрью, я привела ее к тебе, Джейми, — представила Поллианна дрожащим голосом.
Хрупкая женщина с трудом поднялась на ноги, уступая миссис Кэрью свой стул. Та машинально села, не говоря ни слова. Она неотрывно смотрела на Джейми.
— Тебя зовут Джейми? — выдавила она с трудом.
— Да, мэм! — Он ласково заглянул ей в глаза.
— А как твоя фамилия?
— Не знаю.
— Он не ваш сын? — обратилась она наконец к маленькой женщине, которая стояла возле кровати больного.
— Нет, мадам.
— И вы тоже не знаете его полного имени?
— Нет, мадам. Я никогда его не знала.
Сделав отчаянный жест, миссис Кэрью опять обратилась к мальчику:
