Матиуш был осторожен. Он уже знал, что ничего не следует делать наспех. В жизни, как на войне: «Если хочешь победить, должен хорошо приготовиться к нападению». Поспешил с этим указом и сделал глупость. Себе натворил хлопот, и Фелеку досталось. А теперь стыд и срам для его королевской чести. Как же так: он, король, дает бумагу, а какой-то взводный бьет за нее сына.
— Слушай, Фелек, мы немного поспешили. Помнишь: я хотел подождать. Я должен объяснить тебе одну вещь, — и Матиуш рассказал, как получилось с шоколадом. — Короли не могут делать все, что захотят.
–. Ну да, ваше королевское величество…
— Слушай, Фелек, называй меня впредь по имени. Ведь мы вместе воевали, благодаря тебе я вырвался из плена.
Посоветовавшись, они решили, что с глазу на глаз будут называть друг друга по-старому.
— Идет, Валигора.
— Идет, Вырвидуб.
Теперь уже легче было Матиушу отобрать злополучный указ.
— Хочешь, дам тебе за эту бумагу коньки, две биты, альбом с марками, увеличительное стекло и магнит?
— А старик опять меня изобьет.
— Право, Фелек, будь терпеливым, сам видишь, что короли не могут так сразу. Короли должны подчиняться закону.
— А что это такое?
— Я сам еще хорошенько не знаю. Это какие-то книжки или что-то такое…
— Ну да, — сказал грустно Фелек, — ты все время на совещаниях и понемногу учишься всему, а я что?…
— Не беспокойся, дорогой Фелек, увидишь, все будет хорошо. Если я могу раздать пяти миллионам детей шоколад, то и для тебя смогу сделать много хорошего. Только это должно быть сделано по закону. Ты не знаешь, как я долго теперь не могу заснуть по вечерам. Лежу, лежу и все думаю, думаю. И мучаюсь, что бы тут сделать такое, чтобы всем было хорошо. Теперь будет легче. Что же я мог придумать для взрослых? Папиросы им дать? — У них есть деньги, сами могут себе купить. Водку дать — напьются, и что хорошего?
— Я не знаю, — сказал Фелек, — ты так сразу думаешь обо всем. Я бы приказал сделать себе в парке качели, карусель с музыкой.
— Видишь, Фелек, ты не король, ты этого не понимаешь. Хорошо, пусть будет карусель, но не одна. На ближайшем совещании скажу, чтобы во всех школах устроить качели и карусель с музыкой.
— И кегли, и тир.
— Ну, вот, видишь…
Как только министры вышли из тюрьмы, они сейчас же отправились в кондитерскую пить кофе со сливками и есть пирожное с кремом. Хотя они и получили свободу, но вид у них был невеселый. Они видели, что с Матиушем им будет нелегко.
— Прежде всего, нужно будет занять денег.
— Д нельзя ли напечатать новые деньги?
— Сейчас нельзя, потому что мы слишком много напечатали во время войны. Надо немного подождать.
— Как тут ждать, когда нужно столько платить.
— Так вот, я и говорю, что мы должны занять у иностранных королей.
Съели по четыре пирожных с кремом, выпили кофе со сливками и разошлись по домам.
На другой день старший министр пошел к королю на аудиенцию и сказал, что нужно занять много денег у более богатых королей. Это очень трудное мероприятие, так как надо написать иностранным королям очень умное письмо, и поэтому они ежедневно будут собираться на два совещания.
— Хорошо, — сказал Матиуш, — вы совещайтесь, а я с сегодняшнего дня начинаю брать уроки у моего капитана.
Приехал военный министр и с ним капитан, с которым Матиуш сердечно поздоровался, даже спросил, нельзя ли произвести его в майоры, но оказалось, что нельзя, потому что капитан еще недавно был поручиком, а, следовательно, был слишком молод.
— Вы будете учить меня всему, а иностранный воспитатель — только иностранным языкам.
И Матиуш начал учиться с таким рвением, что даже забыл об играх. Капитан жил далеко, поэтому Матиуш предложил, чтобы он поселился вместе с семьей во дворце. У капитана был сын Стасек и дочь Еленка. Они вместе занимались и вместе играли. Фелек тоже ходил на уроки, но много пропускал: он не очень-то любил учиться.
Теперь Матиуш редко ходил на совещания.
— Жаль времени, — говорил он, — скучно, и не очень я во всем этом разбираюсь.
В королевский сад охотно приходили дети. Отец Фелека, который до вступления в армию был столяром, сделал для них качели, так что они качались, играли в прятки, в мяч, в пожарных, катались на лодках по королевскому пруду, ловили рыбу. Королевский садовник был недоволен этими порядками и ходил жаловаться в дворцовое управление. Уже несколько стекол по неосторожности было разбито. Но никто ничего не мог сказать, потому что Матиуш был теперь королем-реформатором и вводил собственные порядки.
Уже был заказан на осень печник, чтобы поставить в тронном зале печь, так как Матиуш заявил, что не желает мерзнуть во время аудиенций.
Когда шел дождь, играли в комнатах. Лакеи были недовольны, что ребята топчут полы и им приходится постоянно их натирать. Но так как сейчас меньше обращалось внимания на то, все ли пуговицы на их ливреях застегнуты, времени у них было больше. К тому же раньше они очень скучали, потому что во дворце было тихо, как в могиле. Зато теперь здесь был смех, беготня, игры, в которых нередко принимал участие веселый капитан, а иногда и старый доктор расходился так, что начинал вместе с ними танцевать или скакать через веревочку. Вот это уж действительно было смешно.
Отец Фелека, кроме качелей, смастерил им тележку, а так как у нее было только три колеса, тележка часто переворачивалась. Не беда. Так было даже веселей.
Раздача шоколада детям в столице происходила так: дети были выведены изо всех школ и выстроены в два ряда на улицах: ехали грузовики, и солдаты раздавали с них шоколад. А когда кончили, Матиуш проехал по всем улицам, а дети ели, смеялись и кричали:
— Да здравствует король Матиуш!
А Матиуш каждый раз вставал, посылал им воздушные поцелуи, размахивал шляпой, махал платком и нарочно вертелся, улыбался, двигал руками и головой, чтобы не подумали, что опять их обманывают и возят фарфоровую куклу.
Но никто этого не думал. Все были уверены, что это настоящий Матиуш. Кроме детей на улицах стояли отцы и матери, тоже обрадованные, потому что дети теперь лучше учились, так как знали, что король их любит и помнит о них.
К этим торжествам министр просвещения добавил еще от себя сюрприз — воспитанным и прилежным школьникам были розданы билеты в театр. И вот, вечером Матиуш, капитан, Фелек, Еленка и Стасек заняли королевскую ложу, а весь театр был полон детей.
Когда Матиуш вошел в ложу, оркестр заиграл гимн. Все встали, и Матиуш все время стоял вытянувшись, потому что так велит этикет. Дети теперь весь вечер видели своего короля, только были немного огорчены, что он хоть и в военном мундире, но без короны.
Министров на спектакле не было, они как раз заканчивали составление послания с просьбой об иностранном займе, так что у них не было времени. Только министр просвещения забежал на несколько минут и сказал довольный:
— Это я понимаю. Теперь получили награду те, которые ее действительно заслужили.
Матиуш вежливо его поблагодарил, и день закончился очень приятно.
Зато на следующий день Матиуш должен был выполнить неприятные обязанности.
Приехали все министры и послы иностранных государств, — им должно было быть торжественно вручено письмо о займе.
Матиуш должен был сидеть спокойно и слушать то, что они писали целых три месяца. Тем труднее было Матиушу теперь, когда он уже отвык от заседаний, и как раз назавтра после так приятно проведенного дня. Послание состояло из четырех частей. В первой части министры писали от имени Матиуша, как часто предки Матиуша помогали другим государствам и тоже одалживали деньги, когда у тех их не было. Это была историческая часть письма о займе.
Потом шла очень длинная часть географическая. Здесь указывалось, сколько земли принадлежит Матиушу, сколько у него городов, сколько лесов, сколько угольных шахт, соляных копей и нефти, сколько живет людей, сколько различных фабрик, сколько зерна, картофеля и сахара в год выращивается в государстве Матиуша. Это была часть географическая.
Третья часть письма была экономическая. Здесь министры хвалились, что страна Матиуша богата, что денег много, ежегодно большие налоги пополняют казну, поэтому заем оплатить он сможет, пусть короли не беспокоятся. Если Матиуш хочет занять, то только для того, чтобы вести хозяйство еще лучше, чтобы иметь еще больше денег. Поэтому в четвертой части писалось, какие новые железные дороги и новые города будут в государстве Матиуша, сколько будет построено новых домов и новых фабрик.
Чтение было бы даже интересным, но столько в нем было разных цифр — миллионов и десятков миллионов, что послы посматривали на часы, а Матиуш начал зевать.
Когда, наконец, бумагу прочли, послы сказали:
— Мы отошлем это послание нашим правительствам; наши короли хотят жить в дружбе с Матиушем и наверно согласятся одолжить ему денег.
