— Нет, нам на выходные никогда не задают, — сказал он. Он говорил небрежно, как о чём-то хорошо ему известном. Как будто он делал уроки всегда, годами, изо дня в день. — Правда, на следующую неделю нам задали написать отзыв о прочитанной книге. Только…
— «Только» что?
— У меня нет книги. И миссис Уилкотт не разрешит мне взять книгу из библиотеки.
— Понятно, — сказала Карла. — Скажи, пожалуйста, а нет ли у тебя знакомых, у кого ты мог бы попросить почитать книгу? Только хорошенько подумай.
Брэдли обвёл глазами её книжные шкафы.
— Вы дадите мне книгу? — спросил он. — Я не буду в ней ничего рисовать, честное слово.
Карла обошла вокруг стола и вытащила книгу из стопки, высившейся на самом верху одного из шкафов.
— Это моя любимая, — сказала она, протягивая книгу Брэдли.
Он прочитал название и расхохотался. «Мои родители не крали слониху», автор — Алиса Шуре.
Он открыл книгу и прочёл первое предложение.
Ненавижу томатный сок.
Странное начало книги, подумал он и продолжил читать.
Каждое утро тётя Руфь ставит передо мной стакан томатного сока, и каждое утро я говорю ей, что я его ненавижу.
— Прекрасно, Пельмешек, — говорит она. — Ненавидишь — не пей.
Она называет меня Пельмешек. Дядя Борис называет меня Фрикаделька. Они психи. В один прекрасный день они меня съедят.
Он покосился на Карлу и перевернул страницу.
Мои родители в тюрьме. Их посадили за кражу слонихи из цирка. Только они никакой слонихи не крали. Если бы они украли слониху, мне было бы об этом известно. В смысле, вот если бы ваши родители украли слониху из цирка, где они работают, вы бы уж как-нибудь об этом узнали, правда?
Я так думаю, слониха просто сбежала. Хозяин отвратно с ней обращался. Бил кнутом и заставлял выделывать дурацкие трюки. Родители постоянно на это жаловались. Поэтому все и думают, что они её украли.
Короне, не важно. Суть в том, что мне приходится жить с полоумной тётушкой Руфью и малахольным дядюшкой Борисом. Вот кому самое место в цирке! Они психи, честное слово.
Дядя Борис всё время курит сигару. Она круглые сутки торчит у него изо рта. Когда он целует тётю, то сдвигает сигару языком в уголок рта, а другим уголком рта целует.
Спорим, вы подумали, что тёте Руфи не нравится, когда он её так целует? Так вот, вы ошиблись. Она всегда хихикает, когда он это делает.
А иногда она и сама курит сигару. Говорю же, они психи.
Я вам больше скажу: он курит сигару, даже когда пьёт томатный сок!
Прозвенел звонок. Брэдли поразился, как быстро пролетело время.
— Хотите, сегодня опять вместе пообедаем? — спросил он.
— К сожалению, не могу. Сегодня я обедаю с председателем школьного совета, — сказала Карла. — Я бы с гораздо большим удовольствием пообедала с тобой.
Брэдли даже не слишком огорчился. В конце концов, у него остаётся её книга.
Они пожали друг другу руки, и он пошёл в класс. Он повесил пропуск обратно на крючок и сел за свою парту.
Он точно знал, что напишет хороший отзыв, раз ему попалась такая хорошая книга. Только бы не порвать его, подумал он.
— Что это ты делаешь, Брэдли? — спросила Зоя.
— Он читает, — сварливо ответил Мефодий. — Он просил его не беспокоить. Он же у нас теперь делает уроки. Мы для него неподходящая компания.
— Да ладно тебе. Пусть почитает, если ему хочется, — сказала Зоя.
— Спасибо, Зоя, — сказал Брэдли. — Я знал, что ты меня поймёшь.
— «Я знал, что ты меня поймёшь», — передразнил Мефодий.
Зоя поняла. Она знала про Карлу.
Брэдли вернулся к чтению.
Дядя Борис и тётя Руфь — муж и жена. Спорим, вы подумали: «Тоже ещё новость! Без тебя мы б не догадались»? Вот именно, без меня вы б не догадались, что они были моими дядей и тётей ещё до того, как поженились. Потому что дядя Борис — брат моей мамы, а тётя Руфь — сестра моего папы. Но они даже знакомы между собой не были до тех пор, пока маму с папой не арестовали за похищение слонихи. А когда их арестовали, дядя и тётя приехали заботиться обо мне. Ха. Позаботились. Они сразу влюбились друг в друга и через неделю поженились. Вам повезло, что вы этого не видели. Сплошные сюси-пуси и сопли в сиропе.
Меня обманом лишили одной тёти и одного дяди. Если бы они, как нормальные люди, поженились на ком-то другом, то у меня было бы две тёти и два дяди. А так у меня всего одна тётя и один дядя. Интересно, как поживают та тётя и тот дядя, которых у меня нет? Может, они тоже поженились друг на друге?
Брэдли оторвал взгляд от книги, размышляя над смыслом последнего абзаца. Этот абзац заставил его задуматься. Вообще в этой книге было много такого, о чём приходилось задумываться. И ему это нравилось. Например, из-за этой книги он задумывался о папе. И о том, почему тот, кто в него стрелял, не сидит в тюрьме.
В дверь постучали. Вошла мама с каким-то листком в руке.
— Ой, ты читаешь, — сказала она. — Вот хорошо.
— Книжка хорошая, — ответил он.
— Я тут письмо получила, — сказала мама. — От Комитета неравнодушных родителей. Они устраивают какое-то собрание по поводу вашего психолога, мисс Дэвис.
У Брэдли ёкнуло сердце.
— Там написано, чтобы я приходила на собрание, если у меня есть претензии к мисс Дэвис. — Она пожала плечами. — У меня нет никаких претензий. По-моему, благодаря ей у тебя дела пошли гораздо лучше. А у тебя есть претензии?
— Вот уж у него точно нет претензий! — со смехом сказала Клодия, входя в комнату. — Он в неё влюблён. Он это говорил своим зверям.
— Что? — вскричал Брэдли неожиданно тонким голосом.
— Смотри, мам, он покраснел! — не унималась Клодия. — Значит, влюбился, точно!
Брэдли отчаянно захотелось спрятаться под кроватью.
— Ничего это не значит, — сказала мама. — Перестань дразнить брата.
— Откуда у тебя эта книжка, Брэдли? — спросила Клодия так, будто заранее знала ответ.
Сердце его билось быстро-быстро.
— Мне Карла дала.
— Карла дала, — повторила Клодия.
— Мне всё равно, откуда у него эта книжка, — сказала мама. — Я рада, что он читает.
— Да он её только потому и читает, что влюбился в учительницу! — сказала Клодия.
— Она не учительница, а психолог! — сказал Брэдли.
Клодия захохотала. Мама тоже прыснула, но сразу сделала серьёзное лицо.
— Я что, сказал, что я в неё влюблён? — защищался Брэдли. — Я только сказал, что она психолог, а не учительница!
— Мам, ты ему разрешишь на ней жениться? — спросила Клодия.
Мама улыбнулась.
— Ну не знаю. По-моему, она очень славная девушка.
Брэдли почувствовал, что сейчас умрёт. Сестра заливалась хохотом.
— Так у тебя нет никаких жалоб на мисс Дэвис? — спросила мама, возвращаясь к письму.
— Нет, она нормальная, — сказал он бесцветным голосом.
Клодия опять хихикнула.
— Ну тогда я не пойду на это собрание, — сказала мама. — Идём, Клодия. Оставим твоего брата в покое.
— Комитет неравнодушных родителей вечно всем недоволён, — сказала Клодия. — Они и в моей школе всё время воду мутят. Хотят, чтобы все дети были как роботы.
Брэдли молча следил, как мама и сестра выходят из его комнаты и закрывают за собой дверь.
Он бросился ничком на кровать. Лицо его горело.
— Ну и что, что я её люблю? Что в этом такого? Это что, плохо?
— Нет, это хорошо, — сказала Зоя. — Они просто ничего не понимают в любви.
Дверь снова приоткрылась, и в проём просунулась голова Клодии:
— Если Комитет неравнодушных родителей узнает, что Карла тебя поцеловала, её точно выпрут из школы!
Ha уроке математики Брэдли очень внимательно слушал миссис Эббел. Когда она говорила что-то такое, что он уже знал, он усердно кивал. Один раз он чуть было не поднял руку, чтобы ответить на вопрос, но стушевался, и правильный ответ дал кто-то другой. «Я тоже это знал!» — думал он, кивая.
Всю перемену он просидел в школьной библиотеке, читая книгу Алисы Шуре «Мои родители не крали слониху». Когда он выходил, миссис Уилкотт остановила его и спросила:
— Ты ведь сейчас читал?
— Да.
— Молодец, Брэдли! Вот молодец!
Сейчас, вспоминая это, Брэдли улыбался. «Это всё из-за Карлиной книги», — думал он. Книга была его талисманом. Пока она при нём, ничего плохого с ним не случится.
Вот и фингал уже почти прошёл.
Когда прозвенел звонок на обед, он отложил в сторону учебник математики, взял свою книгу-талисман и направился к столу миссис Эббел:
— Можно мне пропуск?
Она разрешила. Он знал, что она разрешит. Потому что при нём была волшебная книга.
Он подошёл к кабинету Карлы и уже собрался постучать, но тут дверь распахнулась.
