И засветилась машина, заурчал мотор, поехали, мол. Обрадовался Степан, покатились дальше. Еще два раза останавливалась своенравная красавица – перед въездом в село и у дома, будто знакомилась и раздумывала, стоит ли ехать дальше.
А у Степана жена была Ксеньюшка, молода-хороша. Гостила она в это время у матушки с батюшкой в соседней деревне. Хотел муж за ней на новой машине по зорьке съездить, сюрприз сделать. Не вышло ничего. Стоит машина молчаливая, будто просто коробка железная, да и только. И как мужик ни бился, как ни уговаривал, молчала она, холодная и неподвижная.
Махнул на нее рукой Степан, будь что будет. Вот жена вернется, решим, что с машиной делать.
Пополудни и Ксеньюшка приехала. Идет к воротам, улыбается. Муж навстречу. А как отворил он ворота да увидела женщина покупку, аж сумки из рук выронила.
– Степушка, да откуда это чудо у нас? Или сны ты мои подсмотрел? Или мысли подслушал? Ведь я о такой красавице давно мечтаю, да стеснялась признаться. Меня батюшка с юности научил с техникой управляться. Ты из другого села, наверно, и не знал, что я и трактором могу управлять, а не то что автомобилем.
– Почему же ты не говорила мне никогда о мечте своей? – спрашивает удивленный муж.
– Ты – глава в доме. Как я могу просить, коли у тебя самого машины нет.
– Пусть мечта твоя исполнится. Бери ее себе, Ксюшенька. Только капризная она, не знаю, сладишь ли с ней.
Подошла жена к машине, положила руку на капот, заискрилась та звездочками, заурчал мотор весело, замигали фары приветливо.
– Ласточка ты моя! – сказала женщина нежно.
Села Ксения в машину, муж рядом. И рванулась «Ласточка» вперед, только ее и видели. Теперь не пришлось уговаривать – нашла машина свою хозяйку.
Если есть у вас мечта, знай – найдет тебя она!
В небольшой комнате с табличкой на двери «Сыскное бюро» сидели двое мужчин средних лет – худой и длинный, как палка, с тяжелым волевым подбородком Джек Крафти и низенький, толстенький, в очках его помощник Пол Плаппер. Джек Крафти в мягком кресле возле стола хмуро курил свою трубку, и дым от нее уже грозил заполнить всё помещение без остатка. Его обычно невероятным образом закрученные усы сейчас обвисли, что являлось признаком удрученности.
Пол Плаппер в старом кресле в углу комнаты тоже находился не в лучшем расположении духа. Его пухлые щеки, словно брыли породистого буль дога, опустились вместе с уголками рта, пенсне съехало на кончик носа, голова поникла, руки расслабленно лежали на объемистом животе.
Молчали.
Раздался робкий звонок в дверь. Джентльмены переглянулись. Звонок повторился настойчивее.
– Войдите, – хрипловатым голосом разрешил Крафти.
Вошел мужчина лет сорока пяти, просто, но чисто одетый, и, сняв шляпу, представился:
– Приветствую вас, джентльмены. Меня зовут Эдвард Хилл из Нэшвилла. Я прочел в газете ваше объявление, и поэтому я здесь. Очень надеюсь на вашу помощь, джентльмены.
– Посмотрим, – скрывая радость от предвкушения нового дела, сказал Джек. – Я – детектив Джек Крафти, а это – мой помощник Пол Плаппер.
Плаппер слегка привстал в приветствии.
– Располагайтесь и рассказывайте, что с вами стряслось, – спокойно сказал Крафти.
Гость присел на краешек стула и начал.
– Моя старая матушка живет на окраине города в небольшом домике. И вот уже несколько вечеров старушка слышит какое-то шуршание под окном, а из темноты горят два светлячка, будто два глаза. Кто это пугает бедную женщину, и что ему нужно от нее, ума не приложу.
Слегка помедлив, гость продолжал.
– У меня хорошая семья, красивая, добрая жена и прелестная дочка. Так вот. Здесь работу найти трудно, а мне подвернулся очень выгодный контракт. Однако при этом я должен уехать далеко и на целых пять месяцев. Наверно, жене и дочке придется пожить с бабушкой. Но мое сердце неспокойно. Как я могу оставить трех самых дорогих мне человек, когда им грозит опасность? Вы поможете мне, господа?
Джек Крафти с наслаждением пыхнул трубкой и прищурил правый глаз. Дело ему начинало нравиться.
– Как называется селение, где живет старушка? – задал он свой первый вопрос.
– Чаттануга, сэр, – с готовностью ответил Эдвард.
– Хм, давненько в тех местах не было происшествий, – хмыкнул Крафти.
– Да уж, – кивнул Плаппер.
– Есть ли у вас близкие родственники, которые могут претендовать на наследство после смерти вашей матушки?
– Что вы, о каком наследстве может идти речь! – горячо запротестовал клиент. – Я всю жизнь трясусь над каждым центом! Родители, правда, видели лучшие времена. Матушка была из состоятельной семьи и получила хорошее приданое. Да только оно развеялось, как дым, – молния ударила в высокий дуб перед домом. Буря была такой силы, что дом мгновенно объял страшный пожар. Спасти ничего не удалось. Так в одночасье родители стали бедняками. Всего и наследства осталось, что старый домишко, в котором живет матушка. Раньше в нем жила прислуга. Он чуть в стороне стоял и от пожара не пострадал. А сестер и братьев у меня нет, – добавил он грустно.
– Понятно, – громко, так, что все вздрогнули, рявкнул Крафти.
Детективы были без работы целую неделю и теперь готовы были бежать по следу неведомого преступника, будто гончие псы.
– Мы беремся за ваше дело. Вы должны дать задаток на расходы в размере 100 долларов, а потом еще 400 по окончании дела.
– Я согласен. Правда, придется взять монеты из неприкосновенного запаса. Но главное, чтобы все закончилось благополучно, – не раздумывая ответил Эдвард.
Мужчина достал из кармана потертый бумажник, отсчитал деньги и откланялся.
– Ну-с, что вы думаете об этом, мистер Плаппер? – довольно улыбаясь, спросил босс.
– Странное дело, сэр. Кому нужна одинокая бедная старуха?
– Скоро мы это узнаем. Не будем понапрасну терять время, – скомандовал босс и, распахнув шкаф, принялся одеваться. На свет появились длинные узкие сапоги с отворотами и шляпа с двумя перьями – боевой прикид Крафти, ружье и старый, видавший виды фонарь.
Плаппер, пыхтя, наклонился застегнуть две пуговицы на штанинах брюк, надел кепи с двумя пуговицами на отворотах. Под пальто спрятал большой старинный пистолет с изогнутой ручкой.
Детективы закрыли комнату на ключ, оставив на двери записку, что завтра непременно будут.
Они вышли на улицу, сели в свою видавшую виды машину и тронулись в путь. Однако не успели они проехать и половину пути, как из-под капота повалил дым, и машину затрясло, как в лихорадке. Детективы съехали на обочину и вышли из машины. Крафти скрестил руки на груди и запыхтел трубкой, бурча себе под нос ему одному ведомые ругательства. Плаппер кинулся открывать капот. Потом, также бегом, поспешил открыть багажник, достал канистру с водой и залил в радиатор. Дым рассеялся.
Плаппер закрыл капот и повернул ключ зажигания, чтобы проверить, заведется ли мотор. Машина фыркнула и медленно покатилась. Детективы заорали в один голос и бросились догонять ее, а догнав и усевшись, молчали еще некоторое время, потом, переглянувшись, захохотали. А еще через несколько минут они уже горланили свою любимую песенку.
Крафти – сыщик,
Плаппер – сыщик,
Мы кого угодно сыщем,
Мы найдем любого вора,
Супер-пупер-метеоры.
Сыщики, сыщики —
Берегитесь, хищники!
Берегитесь, воры,
Господа, синьоры!
Мы по следу, как ищейки,
Заглянем во все лазейки.
В люке, в мусоре, в болоте,
Но от нас вы не уйдете.
Сыщики, сыщики —
Берегитесь, хищники!
Берегитесь, воры,
Господа, синьоры!
Через три часа джентльмены постучали в дверь домика матери Эдварда.
Миссис Хилл (так звали мать Эдварда Хилла) встретила их приветливо, уведомленная сыном об их визите телеграммой. Подробно рассказала о двух странных светящихся точках, о шорохе под окном. А потом призналась, слегка смутившись:
– Мне неловко было рассказывать это Эдварду, но у меня пропали панталоны и старая шапка мужа, которую я берегла как память и иногда вывешивала проветрить. Панталоны вместе с другим бельем сушились на веревке, я это точно помню, но когда наутро я пошла снимать белье, их там не оказалось. Наше селение небольшое, все друг друга знают. Значит, рядом бродит кто-то чужой. Мне страшно, господа.
Ее щеки затряслись, вся она съежилась, и казалось – вот-вот расплачется.
– Не бойтесь, миссис Хилл, мы не дадим вас в обиду. Садитесь в свое кресло и займитесь вязаньем, это успокоит ваши нервы. А мы осмотрим окрестности, – покровительственно заявил Крафти.
Старушка принесла плед, села в кресло-качалку и принялась довязывать носок.
На тропинке, ведущей к дому, показались Эдвард Хилл с дорожной сумкой в руках и молодая женщина. Рядом вприпрыжку бежала миленькая девочка, распевая песенку. Это была их дочка Энни. Склонив головку, она сделала реверанс, здороваясь с незнакомыми джентльменами. Те улыбнулись – уж очень мила. Оба детектива были закоренелыми холостяками, но сейчас их сердца размякли под нежной улыбкой женщины и этого чудного дитя с огромными карими глазами, кудрявыми короткими волосами, прикрытыми кокетливой шапочкой, с маленькой корзиночкой в руках.
