– Мне в магазин нужно сходить, собирайся быстрей, пойдем вместе.
Таня обрадовалась, теперь ей было не страшно выходить на улицу.
В школе подружки встретились и долго шушукались на перемене о своем негероическом поступке. Сестрам досталось на орехи, мама их поругала крепко.
Все равно порадовались, что могло быть и хуже.
Осенью родители девочек отдали соседке по мешку картошки. Справедливость восторжествовала.
Стояла снежная морозная зима. Танечкина мама, работавшая сельским фельдшером, собиралась на вызов в дальнее село. Сама запрягала лошадь, выделенную ей для таких случаев директором совхоза, и давала наказы своей семилетней дочке.
– Не сиди голодная, на печке суп и кисель, в корзинке печенье есть, а то уже на тень похожа. К вечеру я вернусь, не бойся. Подружек позови, скучно не будет.
Последнюю фразу можно было и не говорить, ведь и так ясно, что девочки уже через пять минут будут тут как тут.
Таня пообещала не бояться и сидеть дома и, надев свою любимую белую кроличью шубку, побежала за подружками. Аня и Галя побросали свои дела, тоже наскоро оделись и пошли в гости. Они жили рядом с самого рождения, и оба дома были для них родными. Таня любила ночевать у них на теплой русской печке, а девочки обожали Танины игрушки, которых было множество.
Таню воспитывала до школы няня, баба Пана, которая и жила у них в доме, потому что мама работала от зари до зари в больнице. У няни своих детей не было, и она очень привязалась к девочке. Уже живя в другом далеком селе, она присылала для своей любимицы прекрасных кукол, красивые книжки и огромные кульки с шоколадными конфетами.
Девочки достали кукольную посуду, мебель и полезли под стол устраиваться. Подруги любили играть под большим круглым столом, накрытым вишневой бархатной скатертью с бахромой. Здесь было уютно и призрачно, словно они жили в сказочном дворце.
День пролетел незаметно. Иногда Таня выползала из-под стола, приносила то кусочки хлеба с салом, то печенье, то кружку с киселем. Вместе с куклами подкреплялись и сами.
На улице давно стемнело, но мама все не возвращалась. Послышалось мычание коровы, видимо, пришло время для корма.
Подружки решили взять роль хозяйки на себя. Они оделись и пошли в сарай. Зорька, белоснежная корова с огромными черными глазами мычала, вытянув шею и грустно глядя на девочек. Они вышли на улицу и полезли на крышу сарая по приставленной лестнице. Там возвышался небольшой стог сена, которым и кормили корову, скидывая его вилами через специальное отверстие.
С вилами было не управиться, тогда они стали рвать сено руками и бросать в дырку. В одно мгновение Аня и Таня, стоявшие рядом, почувствовали за спиной какое-то движение и разом обернулись. Гали не было. Тишина. Подружки кубарем скатились с лестницы и влетели в сарай. Там стояла Зорька, переминаясь молча с ноги на ногу, а на ее шее сидела Галя с вытаращенными от ужаса глазами. Корова наклонилась за сеном, и девочка благополучно приземлилась на ее шею, а не на коровьи рога.
Наконец, придя в себя, она потихоньку слезла с Зорьки и громко заревела в голос. Страх выходил из нее вместе с ревом.
Подружки, сами напуганные, стали успокаивать ее и пошли в дом. Разделись и сели на лавку притихшие. Играть больше не хотелось.
А тут и мама приехала. Выслушав их рассказ, пожурила помощниц и взяла слово, что на крышу они больше лазить не будут. Подружки твердо пообещали.
пятилетний Женька, пухлый белокурый крепыш, готовился к встрече Нового года. Еще неделю назад он нарисовал на большом листке пожарную машину с пультом управления и теперь мечтал, что совсем скоро обнаружит ее под елкой. Тщательно заклеил конверт и отдал маме, взяв с нее честное слово, что она скинет его в специальный «дедморозовский» ящик.
Женька все и всегда должен был знать, но при этом частенько сомневался в полученных ответах. В таких случаях он затихал и через некоторое время пропадал из поля зрения маминых глаз. После чего мог явиться чумазым и виноватым.
– Что на этот раз? – строго спрашивала мама Оля.
– Не ругайся, – потупив глаза, сопел Женька, – я просто хотел проверить.
Наступил предновогодний вечер. Мама суетилась у печки: готовила утку с яблоками, пекла праздничный пирог с повидлом. По дому разносились запахи один вкуснее другого. Папа смотрел телевизор, а Женька задумчиво ходил кругами с нахмуренным лбом и руками за спиной: его мучили очередные сомнения.
Потом ушел в свою комнату. Через несколько минут хлопнула дверь туалетной комнаты, и мальчишка появился с довольной мордашкой. Засуетился помогать маме накрывать на стол.
В десять часов вечера семья торжественно села за праздничный стол, чтобы проводить старый год. Женьке налили вишневого компота в красивый высокий стакан. Папа поднял фужер с вином, чтобы сказать тост. Однако резкий стук и звонки в дверь нарушили праздничное настроение. Папа пошел открывать.
– Что же это вы делаете? У нас с потолка течет неизвестно что, и запах ужасный! – кричала соседка с нижнего этажа, потрясая кулаками.
Все ринулись в ванную, а когда открыли дверь в туалет, раздался общий вскрик ужаса. Коврики плавали, из унитаза булькала и вытекала на пол жидкость с дурным запахом.
Папа кинулся в атаку на этот бурлящий вулкан. Он схватил вантуз и погрузил в его в самое жерло, но вода все прибывала. Тогда вызвали аварийную команду.
Приехали два сантехника, навели в коридоре грязи, принесли длинный трос, конец которого был в колючках, словно елка. Уже через несколько минут эти колючки выловили яблоко, плотно завернутое в фольгу.
– И что это такое? – грозно спросил папа.
– Я хотел проверить, куда уходит эта труба и проскочит ли яблоко, – тихо прошептал Женька, боясь зареветь в голос.
– Ладно уж, простим ради праздника, – сказала мама Оля. Папа отвернулся, сдерживая улыбку.
За пять минут до звона курантов последствия потопа были ликвидированы.
Все пожелали друг другу счастья и здоровья. Под елкой, сверкая красными полированными боками, красовалась большая пожарная машина.
Шестилетняя Лилечка чувствовала себя сегодня самой счастливой на свете. Во-первых, потому что мама сшила ей новый сарафанчик. Он был совершенно необыкновенный: нежно-желтого цвета с разбросанными по желтому полю голубыми васильками, с бантом сзади и крылышками вместо рукавов. А во-вторых, ее сегодня записали в музыкальную школу! Приходила важная тетя и отбирала способных детей. Лилечка спела песенку, постучала карандашиком ритм, как показала учительница, и была принята в класс фортепиано. Теперь она была не простой первоклассницей, она была особенной!
Гордая своей победой, девочка попросила у мамы разрешения погулять во дворе в новом сарафанчике. Мама улыбнулась и, конечно, разрешила.
Лилечка взяла с собой ведерко для песка, коробку из-под папиных ботинок, в которой лежали ее мелкие игрушки и одежда для любимого целлулоидного пупсика.
Во дворе царила радостная суета: огромный самосвал привез песок! И теперь прямо посреди детской площадки высилась гора желтого золота. Ребятишки облепили ее, словно мухи. Кто-то уже строил замок, кто-то стряпал куличики, а стайка мальчишек лет 5–6 стояла в сторонке и хитро поглядывала на ребятню.
Вовка, драчун из соседнего подъезда, вдруг подошел к Лилечке и сказал:
– Мы с пацанами сейчас будем играть в похороны и решили, что ты нам подходишь, у тебя платье красивое, какое и нужно.
Вообще-то Лилечка была тихой, спокойной девочкой с курчавой, светловолосой головой и большими серыми глазами. Играла обычно только с девочками, мальчишек-озорников избегала. И вдруг… Такое счастье! Сам Вовка позвал ее играть с ними! В первую минуту Лилечка даже растерялась от радости. Она знала эту игру, но девчонок никогда раньше в нее не брали.
А тут… Зардевшись румянцем, она согласилась.
Мальчишки дружно залезли на кучу песка и начали рыть «могилу». Когда ямка получилась уже достаточно большая, Лилечка легла в нее, аккуратно расправив свой нарядный сарафанчик, сложила на груди ручки и, гордая оказанным доверием, все смотрела на окна своей квартиры – вот бы здорово было, чтоб мама посмотрела сейчас в окно! Вот бы удивилась!
Мама и увидела.
– Мама, я в могилке! – закричала счастливая Лилечка, закопанная уже до подбородка.
– Сейчас же отпустите девочку!!! – истошно закричала мать из окна. Уже через несколько секунд она пулей вылетела из подъезда с кухонным полотенцем в руках.
– Ах негодники, вы что делаете? А ты, коза, до чего додумалась! Марш домой!
Размахивая на бегу полотенцем, как флагом, она настигла «могильщиков» и стала от души охаживать их по грязным от песка попам.
Лилечке досталось еще и дома – громкое внушение о «приличной» девочке. Несчастная Лилечка горестно ревела оттого, что такой чудесный день так плохо закончился.
