— Верно, — согласился я. — Запишем!
Севка тут же изобразил из себя парту, — я положил на его спину тетрадку и записал Феде полезное дело.
— Кто ещё что-нибудь сделал? — обратился я к своей звёздочке.
Майка подняла руку:
— Вчера я помогала Татке нести виолончель в музыкальную школу.
— Бабушка была очень довольна, — сказала Татка. — Она в сэкономленное время сварила обед, убрала квартиру и даже поспала.
Севка снова мне подставил спину, и я записал Майкино полезное дело.
— Но как вожатая Лена узнает, что Таткина бабушка осталась вами довольна? — скептически произнесла Люська. — Где справка?!
— Справка? — поразилась Татка. — Какая?
— Документик! — сказала Люська. — Подтверждающий ваше полезное дело. Без справки вы можете выдумать всё что угодно, хоть полёт на Луну, а вот со справкой — тут всё законно!
И Люська достала из кармана бумажку, похожую на клочок обоев.
— Вот она, моя дорогая справочка! — показала Люська и разгладила бумажку. — Вот она, моя родная!
Фешин шагнул к Удалихе, но Люська тут же отвела руку.
— Не лапай! — крикнула она Мишке. — Будешь косолапый! Я сама зачитаю.
Никто, кроме меня, ничего не понял. Ребята молча глядели на Удалову.
— Молчание — знак согласия! — оценила ожидание Люська. — Начинаю! — Она громко и выразительно зачитала: — «Справка! Дана настоящая Удаловой Людмиле в том, что она, вышеобозначенная Людмила, помогла мне, пенсионерке Петровой, донести до дома тяжёлую сумку, за что я, вышеобозначенная Петрова, выражаю ей, вышеобозначенной Людмиле, свою пенсионерскую благодарность. Рекомендую Удалову Людмилу, совершившую благородный поступок… — Люська передохнула и громко обвела притихшую звёздочку взглядом, потом повторила, — благородный поступок, самую первую из всего класса принять в пионеры».
Ребята растерянно молчали.
Я обязан был объяснить всё.
— Враньё! — крикнул я. — Люська выпросила у старушки справку! Я видел.
Люська была невозмутима.
— Сейчас разберёмся, кто больше врёт: я или Дыркин, — сказала она. — Переводила я старушку или не переводила? Отвечай!
— Переводила, — сказал я, — но…
— Никаких «но»! — крикнула Люська. — Отвечай по делу. Несла я старушке сумку или не несла?
— Несла, но… — крикнул я.
— Видите, врун Саня! — захлопала в ладоши Люська и расхохоталась.
— Но ты несла сумку только ради справки! Это была не общественная работа, а хитрость!
— Ой, не могу! Ой, рассмешил! — веселилась Люська. — Он мне завидует и ничего больше! А если ты ходишь к врачу, то разве не получаешь справку?
— Получаю, — пришлось согласиться мне, — но…
— Опять «но»! — перебила Люська. — Злись сколько угодно, мне безразлично. Пока я единственная из всей звёздочки могу показать результат и доказательство своей общественно полезной работы. И так всегда будет.
Она аккуратно сложила бумажку, спрятала в карман, точно опасалась, как бы её не отняли.
— Завтра вручу Лене, пусть скорее принимают меня в пионеры.
— Как ты добывала справку, я сумею объяснить Лене! — твёрдо сказал я.
Больше пререкаться нам не имело смысла. Пора было рассказать звёздочке о самом главном.
Я залез на скамейку.
— Товарищи! — Я как бы призвал всех отключиться от Люськи. — Вчера нам предложили работать на настоящей стройке!
Все моментально затихли, повернули ко мне головы.
— Будем помогать детскому садику «Лисичка», в который мы с вами когда-то ходили сами. Садик переезжает в новое здание. — И я показал в направлении стройки.
Сообщение всех ошеломило. Люська и та перестала скептически улыбаться.
— Дырочкина нужно лечить! — первой очнувшись от удивления, крикнула она. — Он сумасшедший! Ну кто вас пустит на стройку? Кто позовёт вас работать?!
Ребята недоверчиво зашумели.
— Спокойно! — попросил я. — Пока Удалова ловила старушек около универмага, мы с Байкиным познакомились с настоящим строительным рабочим Юрием Петровичем и даже пили чай у него дома…
— Юрий Петрович — во! — Севка показал большой палец и как бы посыпал его перцем. — У него в квартире турники! Шведские стенки! Эспандеры! Тренажёры! Я грёб вёслами, как по реке!
— Оба свихнулись! — расхохоталась Люська. — Плавали по паркету?!
Севка даже не удостоил Удалову взглядом.
Ребята заговорили одновременно.
— Ну что же мы можем делать на стройке?!
— Чем поможем «Лисичке»?!
Я ждал, когда все затихнут, но Севка не выдержал, крикнул:
— А разве мы не способны убрать комнаты?! Вынести строительный мусор?! Подмести участок?!
— Ещё чего! Нет уж! — сказала Люська. — Своё чистое дело я на ваше мусорное не променяю! Да и кто разрешит в школьной одежде копаться в грязи?
Честно сказать, я ждал от Люськи такого вопроса.
— Юрий Петрович и об этом подумал, — сказал я спокойно. — Ребята, пришедшие на стройку, получат рабочую спецодежду.
— Здорово! — воскликнул потрясённый Фешин. — Что же нам дадут, каски?!
— Про каски не знаю, — сказал я, подумав. — Но перчатки, ватники, это конечно.
Люська не хотела сдаваться.
— Нет уж, спасибо! — сказала она. — Махать метлой или сгребать мусор лопатой, это не для меня! С какой стати? — И она прибавила непонятное слово: — Это непрестижно!
Свихнуться можно было от Люськи! Никто, конечно, этого слова не понял.
— Ты ещё пожалеешь! — возмутился Севка.
— Я?! — Люська презрительно расхохоталась и, гордо подняв голову, пошла прочь. — Ни-ког-да!
Но теперь ребята даже не посмотрели на Удалову, каждый думал о настоящей стройке.
— А ваш Юрий Петрович не шутит?! — спросил Федя.
— Вы скоро познакомитесь с этим замечательным человеком! Мы с Севкой вам обещаем!
Все сразу же загалдели.
— Я согласен! — крикнул что есть сил Мишка Фешин.
— И я!
— И мы! — Это девчонки.
Татка со вздохом сказала:
— И я бы хотела с вами, но как… мои руки?
— Юрий Петрович уже о тебе знает, — успокоил я Татку. — Будешь вести учёт мусора. Учёт — серьёзное дело!
Севка встал рядом со мной на скамейку.
— Товарищи! — провозгласил он. — Стройка, думаю, не отменяет другой нашей работы: помощи старикам и старушкам. Но здесь требуется внести ясность: не тем случайным старушкам на переходах, а нашим личным бабушкам и дедушкам! Родным, другими словами! Разве они нами довольны?! Разве достаточно мы им помогаем дома?! Не достаточно, я говорю о себе! Мало я помогаю! Предлагаю помочь своим бабушкам.
Моё положение оказалось сложнее.
— А как быть, если у меня нет бабушки?
Севка почесал затылок.
— Дырочкин — сирота по бабушке, — объявил он.
— Предлагаю выделить Дырочкину по полбабушки с человека! — пошутил Мишка Фешин.
Все расхохотались.
— Нет, не надо, — закричал Севка, — готов спорить, что одной моей бабушки хватит нам на двоих. Живём мы рядом. Я звоню. Дырочкин приходит. И мы ей помогаем.
И правда, Севкина бабушка мне вполне подходила.
— Так как же считать? — не унимался Фешин. — По полбабушки на человека? Или по полчеловека на одну бабушку?
Я решил и эту запутанную задачу.
— Правильнее так: одна бабушка на два человека. А делить, умножать, вычитать и складывать бабушек мы не будем.
* * *
С Юрием Петровичем встретиться никак не удавалось. Сколько мы с Байкиным ни приходили к нему домой, а застать не могли. Даже подумывали поискать на стройке, но не решались. Боялись отвлечь от дела занятого человека.
— Пора его найти, Дырочкин, — вздыхал Севка. — Доверие звёздочки к нам снижается.
Решили оставить Юрию Петровичу записку. Так, мол, и так. Не один раз заходили. Хотелось бы повидаться. И подписи.
Дома приготовили текст и воткнули в замочную скважину двери Юрия Петровича. Здесь-то он не заметить не сможет.
На следующий день после уроков сразу побежали к нему и — радость! — из той же, для ключа, дырки торчала уже другая бумажка зелёного цвета: его ответ!
— «Александр и Всеволод! — торжественно читал Севка. — Не сердитесь! Я был очень занят. Жду звёздочку — всех! — в вагончике на стройке в субботу в шестнадцать часов. Ю. П.»
На оборотной стороне обнаружили приписку: «Обязательно сообщите родителям!!»
— Сообщить нужно, — согласился я. — Но, думаю, ни у кого родители возражать против такой работы не станут.
— Кто же будет возражать, — поддержал Байкин, продолжая рассматривать приписку.
И вдруг спросил:
— Ю. П. — это пароль? Юные пионеры?
Я рассмеялся:
— Ну даёшь, Севка! Ю. П. — это же подпись, Юрий Петрович.
Севка хлопнул себя по лбу.
— Склероз! — признался он.
* * *
На первой же перемене мы стали сообщать ребятам главную новость. Отзывали по одному в сторонку и шёпотом предупреждали, что сегодня в шестнадцать быть у ворот стройки. Всё это, конечно, по большому секрету от Люськи.
