каменными стенами. За зелеными кронами деревьев виднелись щербатые крепостные башни и низкие, словно приплюснутые к земле, лачуги.
— Это Кастельнуово, — пояснил полковник. — Поглядите внимательно на этот город, парни! Когда-то короли устраивали там роскошные пиршества, а сейчас бедные далматинцы торгуют прославленным македонским вином. Его делают из редкого сорта винограда, растущего на вершинах гор.
Попутчики полковника Симича не разделяли восторга, с каким тот расхваливал этот невзрачный городишко, чьей единственной достопримечательностью являлись полуразрушенные каменные стены.
— Мне иногда кажется, что у нашего бравого полковника не все дома, — заметил Виктор.
— Я так не думаю, — отозвался Миклош. — Просто он не такой здравомыслящий, как все остальные. Романтик, склонный идеализировать прошлое. Порывистый, увлекающийся… Но его можно понять. Балканы — его родина. Он любит здесь все. Ему эти руины старинных городов так же дороги, как нам, венграм, древние рыцарские замки. Это естественно. Конечно же, крепость Эгера [19] способна пробудить в моей душе более возвышенные чувства, чем жалкая далматинская деревенька, где обитали вожди каких-то племен, промышлявших грабежами и разбоями.
А полковник не переставал удивляться тому, что юноши без особого энтузиазма выслушивали его истории, и все еще не оставлял попыток заинтересовать их.
— Здесь, в Кастельнуово, в семнадцатом веке жил молодой человек по фамилии Скридов, прославившийся среди своих соплеменников необыкновенной силой и храбростью. Но, несмотря на эти замечательные качества, ему пришлось пойти по стопам отца — известного в этих краях башмачника. А ведь никто не умел так, как он, выслеживать дикого зверя на лесистых склонах гор и ходить с голыми руками на волков. Однако Скридов усердно трудился в мастерской отца, изучая сапожное дело.
И все-таки ему свыше была предначертана другая участь. Однажды отец послал его на базар, куда обычно съезжались из самых отдаленных мест торговцы и ремесленники со своим товаром. Едва юноша разложил на коврике отцовские изделия — сапоги, тапочки и сандалии, — как к нему подошел седобородый мужчина с ятаганом [20] за поясом.
— Меня зовут Мустафа, — представился он. — Я ага Блистательной Порты [21]. Объехал я всю Албанию и всю Далмацию и нигде ни о ком не слышал таких похвал, как о тебе. О твоем бесстрашии и беспримерной удали… Ответь мне, не хочешь ли ты поступить на службу к земному наместнику Пророка? Пожалуй, ты бы мог стать одним из лучших янычаров [22].
— Многоуважаемый ага, как я могу думать об этом? — уклончиво ответил юноша. — Я ведь всего лишь сын башмачника Скридова, и мое дело — продавать свой товар.
— Хорошо сказано! — одобрительно кивнул Мустафа. — Твое дело — продавать свой товар, но это только здесь, на базаре… А кстати, подбери-ка мне какие-нибудь хорошие мягкие тапочки.
Он сел на коврик, а юноша начал примерять ему подходящие по размеру тапочки. И тут Мустафа сказал:
— Вечером за городскими воротами двое парней будут выгуливать своих жеребцов. Там будет и третий жеребец — с золоченой сбруей и притороченной к седлу саблей. Это для тебя.
Тем временем Мустафа остановил свой выбор на паре тапочек, которые ему понравились и пришлись впору.
— Отдаю за два венецианских золотых, — ответил юноша на его вопросительный взгляд. — Таких тапочек нет больше нигде в мире.
Мустафа достал кошелек и кинул ему три золотые монеты. Скридов сразу же попробовал их на зуб. Одна из них ему не понравилась, и он бросился за Мустафой, громко крича:
— Высокочтимый ага, ты меня обманул! Это фальшивая монета!
Мустафа рассмеялся и дал ему еще два золотых.
Вечером, когда над морем взошла луна, три всадника скакали по горной дороге в расположение турецких войск. Одним из этих всадников был Скридов, сын башмачника из Кастельнуово.
Вот таким образом султан когда-то набирал себе армию.
Следует добавить, что Скридову ни разу не пришлось пожалеть о своем выборе. Он превратился в отважного воина, снискав любовь и уважение султана, и в конце концов стал янинским пашой [23] под именем Али.
— Видите, парни, как причудлива бывает судьба солдата, — закончил свой рассказ полковник Симич. — В те времена войско султана состояло из добровольцев и военнопленных со всего Средиземноморья. Сейчас у султана уже нет ни прежнего могущества, ни средств, чтобы платить наемникам. Но человек, решивший сделать военную карьеру, может добиться успехов и прославиться, участвуя в освободительной войне. Македонским и албанским повстанцам нужны отважные молодые люди. Кто знает, может быть, вы достигли бы еще более высокого положения, чем паша Али, сын башмачника.
Клоун Густав, который молчаливо стоял, прислонившись к мачте, и слушал этот рассказ, наконец не выдержал и, махнув рукой, проговорил:
— Нам все это понятно, господин полковник, ведь мы же не дети малые. Я уже давно догадался, что вы затеяли эту экспедицию не для собственного удовольствия. Ведь вы состоите на службе у русского царя. Разве не так?.. А Россия провоцирует освободительные войны и мятежи на Балканах, чтобы ослабить Турцию и покончить наконец с ее владычеством над этими территориями. Это же яснее ясного.
Полковник Симич подкрутил усы и раздраженно пробурчал:
— А я с самого начала не скрывал, что получил свой чин в русской армии. Верно и то, что военное командование поручило мне доставить оружие и порох македонским повстанцам. Да, царское правительство поддерживает освободительное движение на Балканах. Этого требуют высшие политические интересы, которые никого из вас не касаются.
— Правильно, — кивнул Густав. — Мы, бедные артисты, не имеем никакого отношения к политике. А посему, господин полковник, не надо вербовать этих молодых людей в повстанческую армию. Их дело — вольтижировка и воздушная гимнастика. Больше они ничего не умеют.
Тут в разговор вмешался Миклош:
— Вы, однако, не закончили рассказ о янинском паше, господин полковник. Позвольте, я его завершу. Али Тепели, так звали пашу, встав во главе войска янычаров, взбунтовал албанцев, которые до той поры считались самыми преданными воинами султана. Паша повел их в крепость Янины, и там они два года выдерживали осаду армии султана. Многие из них погибли в кровопролитных сражениях, и наконец паша Али прекратил сопротивление и сдался. И голову первого среди янычаров любимца султана доставили в Стамбул на серебряном блюде. Вот так закончил свои дни Али Тепели.
Полковник Симич вытаращил глаза:
— Откуда тебе это известно, парень?
— Из учебника истории, — с улыбкой ответил Миклош.
С этого дня полковник прекратил все попытки завербовать молодых людей в македонскую армию. К тому же ему хватало головной боли с господином Барберри, который мотался за ним по пятам и требовал немедленно высадить всю труппу на берег, так как люди уже сыты по горло
