на тоже любила своего Рыцаря Алого Шиповника. И всегда будет любить.
Элмерик, не долго думая, оттащил дрожащую Келликейт под тот же ясень — ему не хотелось, чтобы подруга простудилась под дождём. К тому же влюблённые, которые вновь обрели друг друга, наверняка желали побыть наедине. Ливень оказал им и эту услугу, спрятав Гвин и Руада любопытных глаз за пеленой воды и тумана.
— П-почему они осв-вободились? — у Келликейт зуб на зуб не попадал, так что Элмерик притянул её к себе, чтобы согреть.
— Думаю, это твоя решимость. И твоя кровь — наполовину человеческая, наполовину волшебная. Они вспомнили, каково это — быть младшими ши, которые радуются каждому дню, а не слуа, знающими лишь жажду убийства.
— Мне казалось, я слышала голос их предводителя, — всхлипнула Келликейт. — Он прокричал мне из-за туч: «Я запомнил тебя, полукровка. Не думай, что тебе сойдёт это с рук».
— Значит, придётся быть осторожнее на Самайн, только и всего, — Элмерик постарался, чтобы его голос прозвучал как можно беспечнее, но Келликейт не купилась на эту уловку.
— Я знаю, чем грозит гнев слуа ши, но не жалею о том, что сделала, и в другой раз поступила бы точно так же.
— Никто в тебе и не сомневался.
Девушка вытерла слёзы (а может, это были просто дождинки на щеках) и добавила:
— Я должна была спасти Леди Белого Шиповника, понимаешь? В память о сестре…
— Ты сделала доброе дело, — кивнул Элмерик. — Но нам стоит предупредить мастера Патрика и остальных. Он вылечит твои раны и поставит надёжную защиту на мельницу, чтобы слуа ши не смогли найти нас. Зато ты можешь больше не беспокоиться: твоя сестра теперь будет счастливо пировать по ту сторону бытия в Мире-под-волной, пока память о ней не сотрётся…
— Спасибо, что сказал это, — Келликейт взяла его под руку. — Пойдём домой. Дождь уже почти кончился.
Восток светлел, птицы приветствовали новый день радостным пением. Ничто не напоминало о прошедшей грозе, кроме мокрых травы и листьев, слегка подтопленного огорода незадачливого Итана и куста белого шиповника, который теперь рос на том же берегу, что и красный. Их ветви переплелись так крепко, что было понятно: ничто в этом мире больше не сможет разлучить два истинно любящих сердца.
Глава третья
Мост через Рябиновый ручей и король Дрозд
— Эй, Рыжий! Стой, чё спрошу. Ты когда последний раз был в Чернолесье?
Элмерик вздрогнул от неожиданности, услышав этот вопрос. Вообще-то они с Джеримэйном недавно опять поцапались и вроде как не разговаривали. По крайней мере, последние дня два сосед по комнате на все попытки примирения только пофыркивал, а тут вдруг сам подошёл.
— Э-э, на днях был. А что?
— Хм, — Джеримэйн поскрёб подбородок, едва начавший покрываться юношеским пушком. — И ничего странного не слышал?
— Нет. Ты уж давай, рассказывай, не томи.
— Ладно, слушай: я вчера к Мэриэнн ходил. Помнишь, дочка старосты? Гуляли мы с ней, никого не трогали, и тут подходит здоровенный такой лоб. Я уж думал, драться придётся. Мэриэнн ведь девица видная, за ней много кто увивается. Меня, конечно, побаиваются трогать — всё-таки ученик чародея. Но мало ли… В общем, я уже заклятие приготовил, не опасное, а так, ерундовое, думал искрами его обсыпать. Немного пожжёт, несколько дырок в рубахе останется — этого обычно хватает, чтобы больше не связывались. Только он не драться пришёл, как оказалось. Говорит, мол, ты с мельницы? Я такой: допустим. А он мне: Элмерика знаешь? Передай ему, что Дилан, сын пекаря, с ним потолковать хочет. Ну я, не будь дурак, спросил, о чём потолковать-то? И тут он понёс какую-то чушь. Мол, повёз он на днях товар в соседнюю деревню — Тисовый Лог, а деревни-то и нет. И, дескать, пусть Элмерик приедет разберётся.
— Как это нет деревни? — опешил Элмерик. — Что он несёт? Напился, что ли?
— Может, и напился, — Джеримэйн пожал плечами. — Ещё про какую-то Деву-Бузину толковал, с которой ты ему вроде как помог сладить. Это чё, тоже пьяный бред?
— Не, — Элмерик мотнул головой. — Бузина и правда была. Ох… неужели Дилан опять вляпался в какую-то историю с фейри? И чего к нему маленький народец так липнет?
— Ах, было? И ты мне не рассказал? — вдруг напустился на него Джерри. — Знаешь, мне совсем не нравится, когда прямо под носом чудеса творятся, а я о них не знаю.
— Э-э-э… ну, хочешь, пойдём вместе к Дилану? — Элмерик сначала предложил, а потом пожалел. Джерри, конечно, был неплохим чародеем. Ладно, даже хорошим. По части чар огама так вообще отличным. Но характером обладал таким, что боги упаси. Ты ему слово — он тебе десять, и все поперёк! Оставалось надеяться, что тот сам откажется, — ради очередного свидания со своей Мэриэнн.
Но Джеримэйн закивал.
— Он ещё спрашивает! Хочу конечно. А то опять какие-то тайны — и без меня. Чё за дела?!
— Может, сперва пообедаем? — взмолился Элмерик, но Джерри в ответ лишь отмахнулся.
— В Чернолесье перекусим. Пусть твой дружок, сын пекаря, нам пирогов притащит. А то не бесплатно же его, балбеса, слушать?
* * *
Дилан, увидев Элмерика, обрадовался, сгрёб в охапку и обнял так, что кости хрустнули. Потом, смутившись, выпустил.
— Ой, прости. Я тебя не сильно помял?
— Всё в порядке, — Элмерик, поморщившись, повращал шеей. — Знаешь, у нас на мельнице есть такой силач Орсон, — так он на голову тебя выше, и ещё посильнее будет. Так что я уже привычный к медвежьим объятиям.
Дилан, кажется, расстроился, узнав, что в округе есть кто-то сильнее него. За пару месяцев, пока они не виделись, Дилан вытянулся и раздался в плечах. Теперь стало понятно, почему Джерри так напрягся, встретившись с ним, таким здоровяком.
— А меня, между прочим, кузнец в ученики звал. Сказал, такими руками молот надо держать, а не тесто месить. Но папка пока не отпускает, кобенится, — Дилан задрал нос, явно рисуясь перед чародеями. — А я ему говорю: малыш Кей вырос уже, пусть помогает. А я в кузнечном деле больше пользы принесу.
— Ты лучше давай расскажи, чё с тобой приключилось в Тисовом Логе, — Джерри, поморщившись, оборвал поток чужого хвастовства.
Дилан вздохнул, заправил под шапку выбившиеся пряди тёмно-каштановых волос и, сунув Элмерику свёрток с пирожками, начал свой рассказ:
— Поехал я, значит, товар отвезти. У папки там лавочник постоянно хлеб заказывает — дескать, у нас вкуснее, чем у местного пекаря. Запряг лошадку, сел на козлы, тронулись. Погода стояла хорошая, дорогу я знал — уж
