Петра Ивановича тоже была здесь. Петр Иванович стоял на фоне стальных шаров, которые сваривала его бригада. Все в той же, знакомой Игорюхе, брезентовой, обожженной сваркой куртке. И лихие светлые усы разлетались в стороны.
Но самое главное — у Игорюхи даже сердце забилось — он увидел фотографию своего папы.
Подумать только, в таком музее, где хранится память о Ермаке, о декабристах и других знаменитых людях,— его, Игорюхин, папа.
Обнимает за плечи какого-то взрослого мужчину. Видно, что-то говорит ему. И оба они —- и папа, и тот мужчина смотрят в одну сторону. Внимательно и с интересом, как могут смотреть только очень хорошие друзья.
— Это мой отец,— сказал Витька.— Вместе с твоим.
Помолчал и произнес с трудом:
— Мой отец и твой — товарищи.
— Ты это вчера узнал,— понял Игорюха.
— Да, вечером. Когда сказал отцу, что ты приехал.
— А он что?— спросил Игорюха.
— Обрадовался. Потом рассказывать начал, как твой отец работал в его бригаде звеньевым. Первым помощником. Ведь мой отец твоего старше, а дружили они как равные.
— Почему же теперь они вместе не работают?— удивился Игорюха.
— Потому что твой отец настоящий человек. Так батя сказал.
— Непонятно как-то ты говоришь, Витька,— задумчиво произнес Игорюха.— Ты уж все сразу рассказывай, ничего не скрывай. А то странно получается. Товарищи работают вместе, потом расходятся. И оказывается, что это — хорошо. Ведь это же очень плохо, Витька!
— Ладно,— вздохнул Витька.— Я постараюсь объяснить. Пересказать, что мне батя рассказывал. У него, конечно, лучше получалось. Но я постараюсь.
Глава десятая. В ней Игорюха узнаёт еще больше о стройке и о своем папе.
И о Витьке тоже
Много людей едут на комсомольско-молодежные стройки. А раз стройки молодежные, то и люди, которые на эти стройки отправляются, конечно же, молодые. Как Игорюхин друг Гоги, например.
Или же — очень молодые. Как «малыш» Толик. Сын сварщика Петра Ивановича. Который еще в армии не успел отслужить. Сразу после школы на стройку работать пришел.
Витька свой рассказ-пересказ, конечно, не совсем такими словами начал. Но Игорюха Витькины слова именно так понял, как здесь написано.
Потому что он хоть и немного, но уже знал о стройке и о людях, которые на ней работают. А когда о чем-то знакомом слушаешь рассказ, то всегда его, пусть про себя, дополнить стараешься.
Но если у Гоги или Толика уже есть специальности, то у большинства таких «молодых» и «очень молодых» людей специальности никакой нет. Или есть, но только не строительная та специальность. Парикмахер, например. Или — портной.
— Ну и что ж, что парикмахер,— перебил Витьку Игорюха.— В нашей стране все профессии важны.
— Так я не спорю,— согласился Витька.—Но если парикмахер, вместо того чтобы волосы стричь, захочет дома строить, то, наверное, ничего у него не выйдет.
— Значит, научить надо,— упрямо возразил Игорюха.
Ему вдруг стало жалко неизвестного парикмахера. Как же это так, едет человек на комсомольскую стройку, а ему от ворот поворот? Дескать, хотите — стригите. А не хотите — езжайте куда хотите. Несправедливость какая-то. Может, ему тоже хочется, чтобы и фотография в музее, и чтоб в газете написали, что он на самом переднем крае трудится.
— И учат,— сказал Витька.— В специальных учебных комбинатах. И на каменщика, и на стропальщика, и на плотника, и на отделочника. Выучатся такие портные-парикмахеры — и на стройку. Да только поначалу дела у них все равно не очень хорошо идут.
— Почему?— удивленно спросил Игорюха.— Ведь их же учили.
— Несколько месяцев. А на настоящего строителя всю жизнь надо учиться. Каждый день. Это мне батя сказал. А он уже двадцать пять лет дома строит. Знает, что говорит.
— Хвастаешься?
Игорюха с подозрением посмотрел на Витьку.
— Да не хвастаюсь я,— расстроился Витька.— В любой профессии так.
— Ну ладно,— согласился Игорюха.— Только я все равно не понял, почему это хорошо, что мой папа из бригады твоего отца ушел?
— А потому, что рядом с батиной бригадой другая бригада работала. В ней только молодые строители были. Старались они, конечно, да только не очень у них получалось. Вот твой отец один раз к ним в бригаду сходил, второй. Затем каждый день стал появляться.
— Как вожатый из старшего класса у младшеклассников,— понял Игорюха.
Точно! Показывает этим молодым, как лучше работать. А потом говорит: давайте я к вам, ребята, в бригаду перейду. Вам так легче у меня учиться будет.
— Мой папа такой,— заулыбался Игорюха.— Всегда поможет.
— Так-то так,— рассудительно сказал Витька.— Только раз он решил в отстающую бригаду перейти, то знай, что забот у него должно прибавиться, а зарплата, наоборот, меньше стала. Ведь бригада та работала хуже. Значит, и получала денег меньше.
— Ну и что?— удивился Игорюха.
— А то!—рассердился Витька.— Вот на тебе костюм. Его купить нужно. За деньги. Или ботинки. Или зимнюю одежду. Откуда они у тебя? Отец зарабатывает! На своем рабочем месте. Когда дом строит для тех людей, которые ту одежду шьют или хлеб выпекают.
А твой отец решил отказаться от хорошего заработка, чтобы другим людям лучше сделать. Он не только о себе, но и о всех заботился.
— И правильно сделал.
— И мой тоже правильно,— быстро продолжал Витька.— Он в отстающую бригаду вместе с твоим отцом еще несколько опытных рабочих отпустил. Они сами захотели. А к себе молодых ребят взял, чтобы силы в бригадах равные были. Ты ведь самого главного не знаешь. Как только твоего отца бригадиром назначили, он сразу же бригаду моего бати на соревнование вызвал. И обогнать обещал. Только все равно у него не получается. Не такой уж у меня батя, чтобы на втором месте оставаться.
— И у меня не такой!
— Но пока твой отец отстает, а мой впереди шагает.
— Пока! Кончится оно, это «пока»!
— Никогда не кончится!
— Ну это мы еще посмотрим!
Вполне вероятно, Витька с Игорюхой могли бы разругаться. И даже расстаться самыми настоящими врагами. Да такими, что на всю жизнь. Случается такое с мальчишками. Особенно, если они не сдержанные.
Но в какой-то момент и Витька, и Игорюха остановились. И посмотрели друг на друга. И им стало стыдно своих криков. Тем более
