Майк все кричал, кричал и никак не мог остановиться... Когда он в пятый раз злобно крикнул: «Пусть не воображают!», Ломтик не выдержал и громко прервал его:
— Да о чём ты?
— Разве не слышал? — удивился Майк. — Неужели всё начинать сначала?
— Нет уж, хватит! — возразил Ломтик, — И в первый-то раз ничего нельзя было понять. Вряд ли во второй станет яснее.
— Тем лучше, — отозвался Майк. - Я и сам не очень помню, что тут порол.
Майк добавил, что входная дверь не заперта.
— Толкни её и поднимись ко мне, — сказал он,— Я всё объясню по порядку.
Услышав о происшествии с воробьями, Ломтик объявил, что Майк совершенно зря разбушевался. В конце концов, ведь мог же Майк держать в руках нож. А если бы Майк действительно держал нож, вот тут беспокойный воробей оказался бы прав и спас бы много воробьиных жизней. Он даже стал бы настоящим героем. Вероятно, только благодаря таким скандалистам остальные воробьи могут спокойно существовать. Ведь у воробьёв страшно сложная жизнь: вечно их кто-нибудь подстерегает — то мальчишки с рогатками, то кошки.
— Да не было у меня ножа! — Майк снова вышел из себя. — Толкуй что хочешь, — кричал он, — а уж теперь все скандалисты знают, что со мной шутки плохи! — И он показал Ломтику объявление.
На Ломтика оно, однако, не произвело впечатления.
— Птицы читать не умеют, — сказал он. — А своим объявлением ты только распугаешь воробьёв. Они до смерти боятся незнакомых предметов.
— Ну, раз так, выкрашу картон в зелёный цвет! — закричал Майк; его страшно злило, что он каждую минуту попадал впросак. — Зелёный картон будет похож на кустик, и воробьи его не заметят.
— Но ведь ты же как раз хочешь, чтобы они его заметили, — возразил Ломтик.
— Ах, отстань ты наконец! — сказал Майк. —Всё только споришь! Даже голова трещит! Возьму выброшу объявление вон, и дело с концом!
Майк со злостью швырнул объявление в окно. Оно полетело в сад и ударило прямо по носу какую-то чужую собаку. Собака лежала, подогнув передние лапы и выгнув спину. Хвост её торчал, как флаг на башне песочного замка. Вытянув нос, собака следила за жуком, мирно шедшим по садовой дорожке. Стоило жуку сделать шаг, как собачий нос двигался вслед за ним, не переставая принюхиваться. Жук был встревожен. И вот, когда объявление Майка ударило собаку по носу, она очень испугалась. Зато жук обрадовался: теперь он мог спокойно продолжать путь в погоне за гусеницами.
Собака громко взвизгнула, поджала хвост и бросилась вон из сада, боясь, как бы за первым ударом не последовал второй. Она даже не обернулась посмотреть, что так сильно её шлёпнуло.
А мальчики не обратили внимания ни на жука, ни на собаку. Они изучали телеграмму, которую Ломтик вытащил из кармана.
В телеграмме было сказано: «Приезжаю 11.30. Сообщи Ломтику и Майку. Целую. Рыженькая».
— Миссис Спригз только что мне её дала, — сказал Ломтик. — Рыженькая приезжает на целый месяц. Мы пойдём на вокзал встречать её.
Часы показывали одиннадцать. Чтобы помыть лицо и руки, Майку оставалось двадцать минут. «Времени мало, всё равно не успею, — решил он. — Лучше уж пойду так».
Был конец весны. День выдался чудесный, жаркий. Солнце жгло спину, волосы на затылке были мокры от пота. Какая-то птичка летала взад и вперёд над головами мальчиков и от нечего делать гонялась за пчелой. Откуда-то издалека доносились крики детей, плескавшихся в пруду.
Вскоре мальчики подошли к старому мороженщику Питу. Он стоял под тенистым деревом, рядом с ящиком мороженого.
— Какой хороший день! — крикнул Майк. — Как раз для торговли мороженым!
Пит вытер лицо и сказал:
— Для торговли? Для торговли, может быть, и хороший, а вот для Пита совсем не хороший. Нет, нет и нет!
— Разве вы не любите жару? — спросил Ломтик.
— Жару? — вскричал Пит. — Да она меня когда-нибудь убьёт, помяните моё слово! Я люблю только холодную погоду. Люблю, когда всюду снег, люблю, когда дождь льёт как из ведра.
— Неужели? — удивился Майк. — Но ведь в такую погоду мороженое плохо продаётся.
— А зачем продавать мороженое?! — заорал Пит. — Что за смысл продавать мороженое в таких мучениях? Заработать кучу денег, чтобы умереть от жары? Не хочу я умирать от жары. Лучше уж умереть от голода!
— Знаете что, Пит? — сказал Майк, горя желанием помочь старику. — Почему бы вам не держать мороженицу на голове, а не в ящике? В самые жаркие дни, когда хорошая торговля, вам было бы прохладно.
— Мороженица на голове не удержится,—глубокомысленно заявил Ломтик. — Голова не той формы.
— Ну, тогда вот что! — взволнованно сказал Майк. — Пусть возьмёт очень большой вафельный рожок, пусть специально закажет рожок величиной со шляпу, пусть наложит в него мороженого и наденет на голову.
— Нельзя! Мороженое просто растает и вытечет, — возразил Ломтик.
— Ну и что ж такого! — закричал Майк. Он снова рассердился: Ломтик всё утро только и делал, что возражал ему. — Неужели не понимаешь? Мороженое потечёт по лицу Пита, и ему сразу станет прохладно. И подумай, он сможет не только продавать мороженое, но и есть его. Просто высунет язык, да и всё. По-моему, великолепно! Будь я мороженщиком, который не любит жару, непременно так и сделал бы.
— Знаете, Пит, —сказал Ломтик, — а ведь Майк отлично придумал. И я вам ещё скажу: увидев огромный рожок мороженого у вас на голове, каждый сразу догадается, что вы именно мороженщик, а, скажем, не угольщик.
— И не почтальон, — сказал Майк.
— И не мусорщик, — добавил Ломтик.
— И не машинист, — продолжал Майк.
Пит наконец вышел из себя. С одной стороны, его страшно мучила жара. С другой — ему совершенно не улыбалось ходить с мороженым, размазанным по лицу, как советовали Майк и Ломтик. Пит поскорее наложил мороженого в два маленьких рожка и засунул их мальчикам в рот поглубже.
— Вот, теперь хоть немножко помолчите! — крикнул он. — Несчастные ваши мамы. Ох, и жаль мне их!
Когда мальчики отошли от мороженщика, Майк сказал:
— Интересно, чем Пит угощает тех, на кого он не сердится?
— Да, уж наверное, чем-нибудь отвратительным, — отозвался Ломтик. — Может быть, смесью касторки с пивом.
Поворачивая за угол, Майк и Ломтик ещё раз взглянули на старого Пита. Бедняга лежал на спине, засунув голову под ящик, а двое каких-то мальчишек торопливо воровали мороженое и поедали его полными ложками.
Друзья остановились у почты, и Ломтик позвонил из автомата домой. Он предупредил маму, что идёт встречать Рыженькую и, вероятно, опоздает к обеду.
— Хорошо, — ответила мама. — Мы с папой всё равно будем очень заняты. Надо измерить пчелиные хоботки.
— Зачем? — спросил Ломтик.
— Видишь ли, мы хотим вырастить одно очень полезное растение. Но, если у здешних пчёл недостаточно длинные хоботки, чтобы добывать мёд из его цветов, сажать это растение бессмысленно: расти оно будет плохо и пользы не принесёт. Вот и приходится сначала измерять хоботки пчёл.
— Но ведь мы же не измеряем хоботки пчёл, когда сажаем что-нибудь у себя в саду? — изумился Ломтик.
— Конечно, нет. Чаще всего мы сажаем растения, привычные для нашей местности. Они и не могли бы расти, если бы пчёлы им не помогали. А это растение привезено из другой страны, и мы не знаем, справятся ли с ним наши пчёлы.
— Теперь понял, — сказал Ломтик.—Это, вероятно, очень интересно.
— Представь себе, — ответила мама, — совсем не интересно. Наоборот, очень скучно. По правде говоря, папа страшно злится — ведь это совершенно не его дело. Он занялся хоботками, только чтобы помочь профессору Джоунзу, у которого грипп. Во всяком случае, понятия не имею, когда мы вернёмся домой. Я опять оставлю обед на подносе. Там будет салат с яйцом, клубничный пирог, апельсиновый сок и имбирный пряник. Может быть, оставить на всех троих?
— Да, пожалуйста, — сказал Ломтик.
— Ладно. До свидания.
Ломтик хотел уже повесить трубку, но мама вдруг добавила:
— Ломтик, ты слушаешь? А ты помылся? Привёл себя в порядок? Знаешь, когда идут встречать кого-нибудь на вокзал, всегда надо привести себя в порядок.
— Ну конечно, — ответил Ломтик. — До свидания.
— Хорошо, что мама тебя не видит, — сказал Майк. — Ты весь в грязи. На днях твой папа рассказывал, что скоро появятся телефоны с телевизионными экранами, так что можно будет не только слышать, но и видеть того, с кем говоришь. Вот уж тогда не соврёшь! Мама взглянула бы на экран и сказала: «Сейчас же иди домой, Ломтик, и помой за ушами».
— А знаешь, по такому аппарату очень удобно будет говорить с врачом, — сказал Ломтик. — Он сможет посмотреть мой язык прямо по телефону.
— Конечно! А зубной врач просто заставит открыть рот и сразу скажет, сколько зубов надо вырвать.
— Конечно! И можно будет позвонить в кондитерскую и выбрать какой хочешь торт.
