Превратиться в кота…
Ну что ж… Желания сбываются!
Он пошел налево, сам не зная, почему. Ему просто показалось, что слева лучше, чем справа. Интуитивно. Слева и правда оказалось лучше, потому что он узнал улицу, на которую вышел, улицу с большими особняками и высоченными деревьями. Здесь жили сестры Примм, но Барни знал эту улицу не поэтому. Он бывал здесь тысячу раз, потому что это было по пути к Блэнфордской библиотеке. А там работала его мама.
И она работала там прямо сейчас.
Да!
Он пойдет туда и во что бы то ни стало заставит маму все понять. Он найдет способ сказать ей правду.
Правду о том, что ее сын превратился в кота.
В кота, которого хочет убить мисс Хлыстер в компании с половиной уличных кошек всего Блэнфорда.
И еще: папа жив!
М-да, объяснять придется долго.
Далеко впереди замаячила фигура какой-то великанши.
Это была одна из маминых подруг. Она вытаскивала из багажника большие пакеты с покупками.
— Клер! — закричал он. — Клер! Клер! Клер!
Он подбежал и встал у ее ног, продолжая мяукать. «Попытка не пытка, — подумал он. — Ведь, возможно, кроме мисс Хлыстер, есть и другие люди, которые раньше были кошками».
Но ничего не вышло.
Клер даже глаз не опустила. Она прошла мимо, чуть сбив его с ног одним из пакетов, в котором лежали банки с бобами размером с бочку.
Барни пошел дальше, уже не чувствуя почти ничего: даже разочарования.
Дорога к библиотеке напоминала путешествие по большой долине: с одной стороны улицы высились огромные машины, с другой нависали дома. Эти дома, как и все дома в Блэнфорде, теперь казались Барни небоскребами. Странное чувство! Эти места он знал как никто другой, а между тем ему казалось, что он на чужой планете.
Он снова почувствовал на себе чей-то взгляд. Обернувшись, он успел заметить только темно-коричневый хвост, торчащий из-за колеса припаркованной машины. Хвост быстро исчез.
«Надо бы поторопиться», — сказал себе Барни.
И он припустил галопом (кошачьим, конечно) в сторону библиотеки, оборачиваясь каждый раз, когда слышал за спиной бренчание ошейника.
Тут он услышал шепот:
— Они идут за тобой.
Барни оглянулся. Но снова увидел только колесо машины.
— Кто? Бойцы?
— Их послала Карамелька, — сказала та же темно-коричневая кошка, которую он видел под машиной на пути сюда и которая, между прочим, была сестрой Мокки из одного помета (хотя они не виделись уже семь лет). — Она их подкупает сардинами и кошачьей мятой. А они взамен защищают ее от самых опасных бойцов Блэнфорда.
— А-а, — протянул Барни, вспомнив сцену у школьных ворот. — Ты имеешь в виду мисс Хлыстер.
— Они идут сюда. Прячься. — И она умчалась, только хвостик мелькнул.
Идти оставалось совсем немного: через дорогу и потом по площадке для игры в шары. Но, выйдя на открытое пространство, Барни почувствовал себя совсем незащищенным и испуганно заметался, как мечутся насекомые, когда приподнимаешь камень или цветочный горшок, под которыми они прятались.
«Никогда больше не буду пугать насекомых, — пообещал он себе, — если это и правда так страшно».
Но вот он наконец у цели.
Это было одно из самых больших зданий Блэнфорда — стеклянное, похожее на огромную теплицу. Не самое лучшее место в мире, чтобы прятаться, подумал он.
На парковке стоял мамин «Мини-Купер».
Он перешел лужу дождевой воды и, задрав голову, увидел ступеньки, ведущие к автоматическим дверям. Не факт, что у него получится самому заставить их открыться. Но тут к двери подошла женщина с маленьким мальчиком, и он, прошмыгнув вслед за ними внутрь, начал оглядываться в поисках мамы.
Это было царство книг.
Проходы между книжными полками напоминали широкие улицы. Полки, подобные башням, угрожающе нависали над ним, но здесь по крайней мере он был незаметен. Он специально выбрал безлюдный проход. Задрав голову, он увидел, что на всех полках значится надпись: «Классическая литература. Авторы С-Я».
Каждая книга была размером с дверь, и на корешках виднелись большие буквы: Уильям Шекспир, Лев Толстой, Марк Твен, Вольтер. Барни и не догадывался, что все эти знаменитые писатели в свое время были котами. И что один из них даже открыто признавался в этом. (А именно, Марк Твен, написавший блестящие книги про Тома Сойера и Гекльберри Финна. Они оба были мальчиками, но вели себя как отчаянные дикие коты. Марк Твен знал, о чем писал, ведь первые двенадцать лет жизни он прожил в теле кота по имени Том — отсюда и имя Том Сойер.) Да и вообще, мне кажется, я уже говорил вам, что большинство по-настоящему талантливых людей в какой-то период своей жизни были кошками. И многие гениальные котики в своем кошачьем обличье очень жалеют, что у них нет гибких пальцев, с помощью которых можно написать книгу.
Знаете, как часто говорят: «Я просто не понимаю, откуда у него (или у нее) это берется?» — подразумевая под «этим» воображение, или талант, или склонность к язвительным шуткам. Можете быть уверены: все это берется из отрезка жизни, прожитого в теле кошки. Или же из любви или дружбы с кем-то, кто был кошкой.
Ну ладно, что-то я отвлекся. Давайте вернемся к…
Барни.
Вытянув шею, он попытался заглянуть за нижний ряд книг. Ему открылся стол, за которым сидел мужчина. У него были рыжие волосы и рыжие усы, и он ел апельсин. Барни уже видел его раньше, когда приходил сюда к маме. Его зовут Джереми, вспомнил Барни. Джереми всегда был изрядным брюзгой.
Вот и сейчас по нему было видно, что он не прочь поворчать. Жуя апельсин, он сердито поглядывал в сторону дальних полок, где мама с маленькой шумной дочкой выбирали книжки с картинками.
— Это ску-у-учно! — закричала девочка, когда мама показала ей книжку про крокодилов. — Я хочу видеодиск!
Ей очень понравилось это слово, и она заладила:
— Видеодиск! Видеодиск! Видеодиск!
Барни повернул назад. Если он в скором времени не найдет маму, то кто-нибудь найдет его, и тогда его вышвырнут на улицу, где ему снова придется спасаться от этой жуткой кошачьей стаи.
О, так вот же она!
В трех полках от него. Он узнал ее джинсы. Она, видимо, расставляла книги по местам. Только вот чтобы подойти к ней, ему нужно было пройти мимо оранжевого мужчины. Ну ладно, допустим, он подойдет к ней. А дальше-то что? Как он докажет, что он — это он? И тут его озарило.
Вот оно!
Гениально!
Удача была на его стороне. Со стороны детского отдела раздался душераздирающий вопль. Девочка рыдала взахлеб и разбрасывала вокруг книги.
— Не хочу крокодилов! Не люблю мишек! Видеодиск! Видеодиск! Видеодиск!
Ее мама — сильно накрашенная блондинка — с опаской склонилась над ней, нервно заламывая руки, как будто ее дочь была готовой взорваться бомбой.
— Успокойся, Флоренс. Все в порядке. Пойдем, солнышко. Пойдем домой и там посмотрим мультик. Хочешь посмотреть «Принцессу и поросеночка»? Хочешь, я куплю тебе мармеладных звездочек?
— Не хочу звездочек! Хочу шоколадку! Шокола-а-адку!
— Я тебе куплю шоколадку. Только, пожалуйста, успокойся.
— Нет! Мама, нет! Нее-е-еет!
Тем временем оранжевый мужчина Джереми доел апельсин и начал вылезать из-за стола, явно намереваясь сделать строгий выговор девочке в розовом и ее мамаше.
Итак, время пришло.
Барни, пригнувшись к земле, бросился бежать по проходу, снова чувствуя себя застигнутым врасплох муравьем. Он перепрыгнул через упавшую на пол книгу с надписью «Шекспир. Сон в летнюю ночь». Вот и мама. Она выглядела обеспокоенной. Барни еще не знал, что она уже успела получить сообщение от Риссы, проверив домашний автоответчик с помощью мобильного телефона. Но Рисса не успела объяснить, в чем дело, ведь ее прервали. Так что миссис Ив оставалось только теряться в догадках.
Она попробовала перезвонить, но трубку никто не взял. Тогда она позвонила в школу, и секретарь соединила ее с самой мисс Хлыстер, хотя мама Барни об этом и не просила.
— Ах, что вы, не волнуйтесь, — сказала мисс Хлыстер самым что ни на есть жизнеутверждающим тоном. — Он в школе. Я только что его видела. Но боюсь, что он сегодня поздно вернется, потому что у него были неприятности на перемене.
— Неприятности?
— Да. Он дрался. Задирал своих одноклассников.
— Дрался?! Это не похоже на Барни.
Мисс Хлыстер рассмеялась:
— Не похоже? И это вы говорите после случая с пожарной сигнализацией?
— Сигнализацией? Какой еще сигнализацией?
— Послушайте, я понимаю, что никакая мать не хочет признавать, что ее сын ведет себя как настоящее чудовище. Но уверяю вас, именно так вел себя Барни последние пару дней. Я видела это своими глазами… Так что у меня нет выбора: придется оставить его в школе после уроков. Он вернется домой не раньше восьми вечера.
