Ознакомительная версия.
Героев всех книг в этот момент обычно спасает петух. Или вовремя подвернувшаяся черная кошка. Или добрый волшебник Гарри Поттер. Короче, все остаются живы. У Милы тоже оказался свой добрый кудесник.
Будильник затрезвонил неожиданно. На секунду Миле показалось, что она оглохла. В рассветных сумерках надрывающийся будильник нашелся не сразу.
– Мила, что у тебя опять? – простонала за стенкой мама.
Блин! Снова забыла его выключить!
Уф, хорошо, что она проснулась, а то ведь так и помереть с испугу можно!
Мила откинулась на подушку, с тоской вспоминая то время, когда ей снились милые, приятные сны из ее романа.
Сердце бешено колотилось, давая понять, что спать своей хозяйке оно больше не даст.
Ладно.
Мила вытолкнула себя из кровати, доползла до окна, встала под форточкой – она не могла спать без свежего воздуха. На улице все было так же мертво, как и во сне. Не шевелились еще голые деревья, не летали птицы, даже воздух застыл.
Она дернула на себя фрамугу, смахивая на пол горшок с фиалкой.
«У Верещегина на подоконнике засохшая фиалка. Говорит, что с этим связана целая история…»
Мила замотала головой, прогоняя наваждение.
Хватит страдать!
Она сгребла в кучку вырезанные вчера звездочки, придвинула к себе пригласительные и цветные карточки. Все это она стала вкладывать в конверты, на которых черной ручкой уже были написаны имена, следя, чтобы половины звездочек попадали куда надо.
Леша Белов и Маша Мартынова, Лена Замятина и Антон Верещагин, Галя Чуйкина и Кирилл Федоров, Вера Лисичкина и пока еще бесхозная ее вторая половина. Петька Вербилин. Вторую половину от его звезды она спрятала себе в дневник. Стопка конвертов росла. Всего получилось двадцать восемь штук. Не все пары должны были быть мальчик-девочка, где-то она соединяла парней, где-то девчонок – не всем же любовь, кому-то и дружба пригодится. Двадцать девятый конверт остался на столе. Паутина была сплетена.
Первой из нее начала вырываться Лисичкина.
– Это что? – спросила она, разглядывая конверт.
– Приглашение.
Мила рассматривала первый сшитый плащ. Плащ был что надо, с резиночкой у ворота, с глубоким капюшоном, с двумя перламутровыми пуговичками у подбородка и на уровне груди. Для рук были сделаны специальные прорези.
– Супер! – похвалила плащ Мила. – В сотню укладываемся?
– В сто пятьдесят. – Вера копалась в конверте. – Это что за обрезок Вселенной? – вытащила она половину звезды.
– Это для конкурса. – Мила все еще вертела перед собой плащ. Он ей очень понравился. Жаль, что ни на Хэллоуин, ни на Новый год у нее такого не было.
– А вторая половина где?
– У другого человека, – Мила с сожалением рассталась с плащом. – Все узнаешь, будет весело.
– Милая Мила что-то темнила! Где вторая половина! – не сдавалась Вера.
– Ой, ну будет тебе вторая половина, – отмахнулась от нее Мила. – В понедельник и будет. Лично в руки дам! – И задумалась. Свою звездочку она сунула в дневник. А куда она дела бесхозную половинку Лисичкиной? Не хватало еще их перепутать. Вот смеху будет, если им с Веркой выпадет любовь. Недолго думая Мила полезла в портфель.
– Ты смотри! – Лисичкина успела сунуть любопытный нос под клапан. – Да у тебя их тут целый склад.
Половинки Милы и Веры действительно лежали вместе. Такое она могла устроить только с недосыпу.
– Забирай свою звездочку и никому об этом не говори, а то сюрприза не получится. И не забудь, что наши плащи должны быть солнцем и луной.
Вера стрельнула в Милу лукавым взглядом и спрятала обе половинки в карман.
– Ладно, собирай деньги и приходи ко мне в субботу, будем все это шить. – Она уже отошла, но вдруг повернулась. – И кстати, маски на тебе.
Мила обреченно вздохнула. От всех этих дел у нее кругом шла голова.
– А что это? – замучили Милу вопросами.
– Это входной билет! – чуть охрипшим от безостановочных объяснений голосом говорила она. – У каждого свой, чтобы не было подделок. Вы же будете в плащах и масках, вас никто не узнает. Войдете, покажете половинку звезды, ее сверят с оригиналом, и если совпадет, тогда и войдете. Других таких ни у кого нет.
– Книжки пригодились? – Белов возник около их парты бледным привидением.
Лена заулыбалась ему, как старому приятелю.
– Покажь звезду! – Белов смотрел теперь только на Замятину.
Лена с готовностью потянула из рюкзака конверт.
– Потом посмотрите! – заволновалась Мила. Такой стройный план давал трещину в самом неожиданном месте.
– Просили узнать, – Леха переключился на Милу. – Размерчики плащей у всех одинаковые? Или будут какие на вырост?
– Ты сначала вырасти, а потом на вырост что-то требуй, – огрызнулась Мила.
Через проход от нее Галя сверяла половинки – свою и Петькину. Половинки были разные.
– Покажи свою, – повернулась она к Вере.
Лисичкина лениво выбросила на стол обе половинки.
– А почему две? – взвилась Чуйкина.
– Потому что я целая натура, а ты половинчатая, – хмыкнула Вера. – Деньги гони, а то так и придешь в своих рваных джинсах!
– На свои посмотри!
«Ничего себе! – мысленно ахнула Мила. – Чуйкина голос начала повышать. Восемь лет ниже травы тише воды, а тут вдруг прорезался».
Мила оглянулась. Класс гудел как растревоженный муравейник. Все обсуждали грядущий праздник, хвастались приглашениями. Особенно волновала таинственность – плащи, маски.
– Мне очень нравится, – подливала масла в огонь Королева Елизавета. – А плащ я себе сама сделаю. – На столе перед ней лежала целая звезда.
Со взрослыми Мила решила не заморачиваться. Никаких половинок. Во взрослые отношения она не лезла. На вечере должны присутствовать еще две родительницы. Им доверялись только чашки и чайник.
Чуйкина тяжелым взглядом посмотрела на звезду учительницы, а потом оглядела класс.
– Белов, покажи свою половину.
Леха довольно осклабился.
– А больше тебе ничего не показать? – произнес он после внушительной паузы.
– А у меня вот такая, – начала Лена, поднимая свой конверт.
– Прекрати, – стукнула ее по руке Мила. – И вообще, – вскочила она, – звезды нельзя никому показывать!
Класс на секунду приутих, а потом зашумел с новой силой.
Ее не слышали!
Мила обреченно упала на стул.
– Она так командует, словно думает, что здесь главная, – шипела возмущенная Чуйкина. – Как будто без нее никто вечеринку не проведет.
– Ну, так проведи, – пожала плечами Вера. – Что-то не больно ты много идей предложила.
– Кудряшова много предложила! – Галя продолжала изображать из себя обиженную змею. – Зазнается она много, думает, за ней теперь толпами бегать будут. А никто не побежит! – Чуйкина демонстративно посмотрела на полусонного Петьку. Вербилин на ее слова не отреагировал.
– Ты первая и помчишься, – Лисичкина с видимым удовольствием наблюдала, как ее слова выводят одноклассницу из себя.
– Щаз! – процедила Галя. – Как на такую вообще можно смотреть? Ленка за ней бегает как собачка, а она ее пинает то в один угол, то в другой. Наобещает с три короба и ничего не выполняет. Сколько она тебе тетрадку возвращала! С Беловым дружбу завела – полный финиш. А ее писульки! Тоже мне – писатель…
– Зато с ней интересно! – Вера продолжала говорить спокойно, что Галю особенно злило. Обычно они с Лисичкиной во мнениях совпадали.
– Ага, как в цирке, – Чуйкина состроила недовольную мордочку и прогнусавила: – Впервые на арене полосатые тигры. – Порадовавшись произведенным эффектом, она выпрямилась и заговорила нормально: – Истеричка. Помнишь, как она в третьем классе в шкаф спряталась? Картинка у нее не получилась! А Пращиков? Типа влюбился. Какие она ему концерты закатывала! То люблю, то не люблю. Девочка-ангелочек.
– Ты завидуешь, – Вера собрала свою звезду, разгладила замявшиеся уголочки и любовно посмотрела на нее. – С Милкой не соскучишься, вот все вокруг нее и вертится. А ты ворчишь так, что даже Петька с тобой засыпает.
Они одновременно оглянулись назад. Вербилин с невероятным азартом гонял по столу два бумажных шарика, сталкиваясь, они отлетали на край парты. При этом Петька трубил себе под нос какую-то песенку. Заметив шевельнувшихся одноклассниц, он сгреб шарики в ладонь, ссутулился и приготовился уснуть.
– Все равно она дура! – упрямо мотнула головой Галя. – И вечеринка у нее получится отстойная.
– Не хочешь, не приходи! – не выдержала Мила. Она демонстративно громко отодвинула стул и встала из-за парты. – И вообще, идиотичней знака, чем Козерог, не существует!
– Кудряшова! – опомнилась математичка.
Но Мила уже выбежала из класса, хлопнув дверью.
Да пожалуйста! Она не напрашивается! Ни у кого ничего не требует! Вот она сейчас уйдет, и они поймут, до какой степени были не правы! Вот наедет на нее машина, они будут рыдать на ее могиле, просить прощения, но ее уже будет не вернуть. Она никому не навязывала свой роман, но они его прочтут и поймут, кого потеряли!
Ознакомительная версия.
