А Егорка урчал без конца. От подушки пахло, как от Клюева. От этого становилось то легче, то ещё тоскливее.
Рассветало. Тихо и печально было сегодня на базе, в кубриках краснофлотцев «Тигра». Ветер шевелил белыми скатертями на столах и тумбочках, трогал цветы на окнах, словно о чём-то спрашивая.
Егорка спрыгнул с койки и принялся ходить из кубрика в кубрик, стуча ногтями и поматывая головой.
Нигде никого не было. Тогда Егорка опрометью выбежал из кубрика и понёсся на камбуз.
Между Прочим управлялся с камбузом, словно дирижёр с оркестром: махнёт чумичкой — и заиграет на камбузе весёлая музыка. Басом загудит в плите огонь, затянет тоненькую переливчатую песенку упревшая рисовая каша для бараньего рагу, литаврами зазвенят крышки на многочисленных кастрюлях.
Но сегодня кок был мрачен. Он встретил Егорку сурово:
— Ты опять есть? Ну, получай!
Кок поставил перед Егоркой бачок с жидким компотом, в котором почему-то плавала спичка, и стал так громко сморкаться, что вороны, дежурившие у камбуза, присели от страха и разлетелись в разные стороны.
Но Егорка даже и носа не сунул в бачок, а посмотрел на кока мутными глазками и лёг, тяжело вздохнув.
Губы у кока вздрогнули. Он ещё раз высморкался, да так оглушительно, что последняя храбрая ворона, хрипло крякнув, отлетела шагов за сто.
— И ты горе чуешь? — сказал кок сдавленным голосом. — Ах ты, милый Егорка! Ну, уж я тебя сейчас угощу!
Между Прочим опростал бачок, потом вылил в него банку сгущённого молока, всыпал туда же три горсти сладчайшего чернослива без косточек и всё это щедро посыпал сахаром. Егорка понюхал и не стерпел.
— Так, так! — обрадовался кок. — Жми, дави, Егорка, наш подводный аппетит, пока шапка не слетит!
Егорка послушался и заработал на полную скорость. Как всегда, неизвестно откуда прибежал Фордик. Он тоненько тявкнул, покрутил хвостиком и деликатно сунул нос в бачок. Егорка отодвинулся, хоть и зарычал для порядка.
Между Прочим уселся на ступеньках и всё ворчал на пыль, летевшую в глаза, хоть никакой пыли не было и в помине. Он без конца сморкался в свой платок, похожий на простыню.
— Ничего-то вы, ребятки, не понимаете! — бормотал кок. — Кто знает, как трудно сейчас милым моим товарищам на «Тигре»! Может, ранены они; может, им воздуху не хватает…
Кок покосился на Егорку и Фордика и криво усмехнулся:
— Вы, я вижу, хоть и ребятки, а едите, как жеребятки!
Это была правда. Медвежонок и пёсик быстро справились с лакомством и, ткнувшись носами о дно бачка, тут же подняли их на Между Прочим с молчаливой просьбой:
«Мы ели-ели, да опять захотели. Нельзя ли добавки?»
— Хватит, — сурово сказал кок. — Вы, я вижу, меня так жалеете, что в камбузе продуктов не останется. Разрешаю команде гулять.
Кок поднялся и хотел уйти на камбуз. Мимо пробегал рассыльный штаба. Кок спросил:
— Ну, как с «Тигром»? Жив он?
Рассыльный нагнулся к уху кока, что-то прошептал ему и побежал дальше.
Между Прочим крякнул, и по лицу его начала расплываться неудержимая улыбка. Он растерянно пошевелил пальцами и вдруг побежал в камбуз. Подняв уши, Егорка и Фордик ждали, что будет дальше.
Кок вернулся скоро. В руках у него были две банки сгущённого молока, чернослив и пакет с сахаром. Всё это по очереди кок побросал в бачок, пододвинул его ногой к зверятам, сломя голову кинулся в камбуз и выбежал обратно со скрипкой. И вдруг пустился в пляс вокруг бачка, подыгрывая себе на скрипке и на всевозможные лады распевая одно и то же непонятное слово:
— Тиграживураура! Тиграживураура!
И все подводники закричали «ура». Скоро по всей базе бежали к молу люди, подкидывали в воздух фуражки и обнимались. И все глядели на гавань.
Там горделиво шёл «Казбек», а за ним подводные корабли «Тигр» и «Акула».
Всё ближе и ближе подходил «Тигр» к стенке. На молу рядышком, как старые друзья, сидели и встречали подводников Егорка, Иван Кузьмич и Фордик.
«Тигр» пришвартовался, как всегда, аккуратно и красиво. Как всегда, отдраились люки. Вскоре из люка показалась двухрядка, а затем вылез на палубу и Клюев.
Егорка подскочил и кинулся со всех ног к своему другу. Он подбежал к Клюеву и пристально посмотрел на него. Клюев отвернулся и смахнул нежданную слезу.
Заметив волнение товарища, Сачков и Бачков взяли Егорку за две лапы.
Так они и сошли на берег: Сачков и Бачков, между ними — Егорка, а позади них — Клюев.
О чём рассказывали газеты
В тот же день «Тигра» ввели в сухой док. Нужно было заделать пробоину в корпусе, нанесённую неизвестным пароходом.
Впрочем, пароход этот весьма скоро стал «известным». Он принадлежал одной стране, правители которой желали владеть безраздельно всеми морями и океанами.
Капитан парохода признался, что он является военным офицером этой страны. Историю с просьбой о помощи он придумал для того, чтобы советская лодка подошла к нему поближе: так удобнее было таранить её и пустить ко дну, сославшись на туман.
Офицер принёс свои сожаления по поводу гибели «Тигра» и его экипажа.
Офицеру сказали:
— Экипаж «Тигра» кончает матч в футбол с экипажем подводной лодки «Акула».
— Это происходит на морском дне? — криво усмехнулся офицер.
— Нет. Это происходит вот где, — ответили диверсанту и подвели его к окну.
С высоты четвёртого этажа был отлично виден и «Тигр», по которому уже стучали пневматические молоты рабочих, и стадион, на котором подводники играли в футбол.
— Кто из них боцман? — не разжимая зубов, спросил офицер.
— А вон он, защищает ворота… Видите, как ловко он работает руками и ногами?.. Боцман — старый матрос. В девятнадцатом году он плавал на подводной лодке «Пантера». Она потопила крейсер вашей страны. Это была очень старая лодка. Теперь у нас есть и новые корабли и новые командиры… Впрочем, в этом вы убедились сами.
Больше офицер ни о чём не спрашивал. Его увели…
А команда «Тигра» прямо с футбольного поля, едва отдохнув после победы над «Акулой», явилась на свою подводную лодку. Сачков и Бачков шли первыми.
Не смыкая глаз, всю ночь работали подводники на своём корабле, потому что нет ничего грустнее для моряка, как смотреть на винты родимого корабля, по которым ползают мухи. Винты должны вертеться…
Цапая людей за штанины, Егорка бегал от одного подводника к другому.
Очень он был рад, что Клюев опять с ним, и по-своему веселился. То вставал на задние лапы и раскачивался, то ложился на спину и, поджав все четыре лапы и разинув пасть, ждал, что кто-нибудь почешет ему мягкую шёрстку на брюхе, и цеплялся за эту ласковую руку и лапами и пастью.
Всем мешал Егорка, и его отталкивали довольно невежливо. Даже Клюев щёлкнул в лоб непоседу. Егорка обиделся, угрожающе замотал головой и оскалил зубы.
Но и тут на него никто не посмотрел. Все были заняты. Воспользовавшись стоянкой в доке, командир решил провести генеральную уборку в лодке, кое-что сменить, кое-что подкрасить.
Егорка прошёл к электрикам, стал приставать к ним и добаловался до того, что угодил лапой в ведёрко с белилами.
Прибежал боцман Дымба, разохался, но, как ни вытирал он медвежонка, краска не хотела сходить, и, где ни появлялся с белой лапой Егорка, везде подымались смех и шутки.
Тогда Егорка обиделся окончательно. Сердито фыркая и оглушительно чихая от едкого запаха скипидара, медвежонок забился куда-то в угол и притих.
Солнце без жалости нагревало железную палубу лодки. Подводники обливались потом, но работа не прерывалась ни на секунду.
К обеду на «Тигр» принесли свежие газеты.
Сидя на кнехте и подняв густые брови, выпачканные в краске, боцман читал притихшей команде газету вслух:
— «От нашего специального корреспондента. Командующий Большим флотом в беседе с нашим корреспондентом сообщил ему следующие подробности об известном «столкновении» иностранного парохода «Актиния» с нашей подводной лодкой «Тигр».
Когда лодка, получив пробоины, стала погружаться, командир задраил за собой люк боевой рубки и спустился вниз. Семь наших подводников остались на плаву. Они были подобраны эскадренным миноносцем «Гневный». Миноносец сообщил о случившемся командованию флотом. Получив приказ послать на борт иностранного парохода краснофлотцев и арестовать капитана парохода и его команду, «Гневный» остался на месте погружения «Тигра». Вскоре на воде появились пузыри и расплылось масляное пятно. Была налажена связь «Гневного» с «Тигром». Командир «Тигра» сообщил миноносцу, что на лодке недосчитываются девяти человек. Семь человек миноносцем были подобраны. Не хватало краснофлотцев Сачкова и Бачкова. Эти два героя…» А ну, где эти два наших героя? — поднял смеющиеся глаза от газеты боцман Дымба.
