— Ну, а я для неё большая, что ли? — обиженно сказала Лена.
— Ишь какая хитрая! — улыбнулась Мария Павловна. — То всё твердит, что большая, а сейчас захотелось быть вдруг маленькой.
— Ну и не буду дружить с ней, подумаешь…
Норка инстинктивно разделяла всех людей на друзей, которые были близки её хозяину, и к этим людям она относилась доверчиво, и на чужих, которые были далеки от хозяина. Эти люди были ей безразличны, и к ним она относилась со скрытой недоверчивостью. Васильев дружит с новым для неё человеком, он вместе с ним ест за одним столом, ходит по городу, мирно беседует, и Норка, сопровождая их, стала относиться к Николаю Ильичу спокойно, дружелюбно. Попробовал Николай Ильич её кормить, но она не приняла пищу и даже отошла подальше от него. А сейчас Васильев приказывает ей принять от Николая Ильича. Он говорит строго и ободряюще:
— Можно, Норка, можно… Ешь.
Собака вяло подходила к кормушке и с
предосторожностью, нехотя, поедала угощение, посматривая то на Васильева, то на Николая Ильича. Всем своим равнодушно-подневольным видом она как будто хотела сказать новому человеку: «Ну что ж, если так хочет мой хозяин, я съем свой обед, сделаю вам такое одолжение, но на мою дружбу вы всё равно не рассчитывайте…»
Потом Васильев стал уходить из дому как раз в те часы, когда надо было кормить собаку, и Норка стала принимать пищу от Николая Ильича, не оказывая при этом новому кормильцу никаких особых признаков внимания.
Попыталась ухаживать за Норкой и Лена, но Васильев категорически запретил:
— Нельзя, Леночка. Иначе она не привыкнет к папе и не будет его водить.
— Но ведь мы вместе живём… — обиженно протянула Лена.
— Ты не расстраивайся, Леночка, — успокоил её Васильев. — Норка всё поймёт, когда я уеду от вас, и она привыкнет к папе. Вот тогда и ты будешь ухаживать за ней.
— Дядя Ваня, а почему вы ей разрешаете играть с Витей?..
— Потому, что он маленький.
Получилось так, что после первого же смелого знакомства Витя приобрёл у Норки какое-то особое расположение. Он не только гладил её, но даже трепал за уши и брал за нос. Норка играла с ним: бегала по комнате, приседала и взлаивала. Витя гонялся за ней и весело смеялся.
Однажды Васильев ушёл на целые сутки, и Норке пришлось остаться одной в семье Малининых. Среди членов семьи она уже заметно предпочитала Николая Ильича: всё приятное теперь исходит от него, он такой спокойный, добрый. Правда, он не такой уверенно-строгий, как Васильев, но зато он ничего от неё не требует. Лишь кормит и ласково говорит: «Норка, Норка».
Вечером она забеспокоилась. Подошла к двери и, царапая её лапами, заскулила, попросилась на волю. Очевидно, она хотела найти Васильева.
— Нельзя, Норка, нельзя, — сказал Николай Ильич, — ложись…
Не дождавшись хозяина, поздним вечером Норка легла около пустого дивана, на котором спал Васильев. А ночью Николай Ильич проснулся и услышал около своей койки сопящее дыхание собаки. Она лежала на полу, свернувшись клубком. Николай Ильич прошептал: «Норка!» — и легонько погладил её по голове. В ответ на ласку собака сдержанно, один раз, лизнула ему руку и осталась с ним рядом до утра.
Потом Васильев совсем ушёл от Малининых на другую квартиру, недалеко от них, и заходил к ним лишь изредка. А Норка уже так привыкла к Николаю Ильичу, что стала выполнять его простые команды: «сидеть», «гуляй», «лежать». Делать это было легко, тем более что всякий раз она получала от Николая Ильича кусочек вкусной колбасы.
Прошло две недели. Васильев надел на собаку шлейку, а поводок пристегнул к поясному ремню слепого. Правее Николая Ильича пошёл Васильев, подав Норке команду:
— Вперёд!
Норка охотно пошла. Они повернули налево, затем пересекли улицу. Норка точно выполняла все команды Васильева.
На другой день они отправились опять на работу, но Васильев шёл уже не рядом с Николаем Ильичом, а по левой стороне улицы, изредка посматривая на них. Команду подавал Николай Ильич сам. Норка издали, через улицу, видела Васильева и точно выполняла приказания Николая Ильича, который шёл по знакомому маршруту, в госпиталь. Там Васильев угостил собаку мясным супом. Но всё же, когда Норка видела Васильева вблизи, она порывалась подойти к нему, а он сурово взглядывал на неё и даже грозил хлыстом. По-своему Норка, вероятно, недоумевала: почему Васильев вдруг так переменился к ней?..
Тяжело отвыкать от друга, который по непонятной причине вдруг становится холодным, грубым.
Опасная встреча
Через несколько дней Васильев пустил Николая Ильича одного с Норкой. Николай Ильич хорошо знал свой маршрут на работу и следил за тем, чтобы Норка не сбила его с пути. Но нет. Оказывается, она запомнила этот маршрут и вела его точно по тем же улицам, где они проходили в предыдущие дни. Норка даже запомнила и трамвайную остановку, где они садились. Подведя Николая Ильича к трамваю, она потянула его к передней площадке. Зайдя в трамвай, Норка подошла к передним сиденьям и выжидающе посмотрела на людей. Она привыкла к тому, чтобы люди уступали место её хозяину. К этому её приучил Васильев. А люди и не заставили себя ждать. С сиденья сразу поднялись две девочки-первоклассницы и проговорили одновременно:
— Пожалуйста, пожалуйста… Садитесь.
Николай Ильич сел, а Норка забралась под скамью и лежала там до тех пор, пока не услышала команду своего хозяина: «Встать».
Они уже подходили к госпиталю, когда Николай Ильич услышал радостный мальчишеский возглас:
— Норка! Норка!..
Судя по голосу, мальчик был где-то слева, на другой стороне улицы. Норка вздрогнула и остановилась: какой знакомый голос!
Николай Ильич услышал приближающийся топот ног. Он решил, что это кто-то из его знакомых, но кто, он не узнал по голосу.
— Тебе чего, мальчик? — спросил он подбежавшего к нему человека.
— Это моя Норка… — услышал он взволнованный голос.
— Как — твоя?
— А так и моя… Я её воспитал, а потом её в спецшколу взяли. Она теперь у вас, да?
— У меня…
Не отходя от ноги Николая Ильича, собака вильнула хвостом, Николай Ильич почувствовал на ноге мягкие удары пушистого хвоста. Но вот Норка отстранилась от его ноги и потянулась к мальчику. Николай Ильич дёрнул за поводок и строго приказал:
— Нельзя, Норка. Стоять!
А потом уже приветливо сказал:
— Я тороплюсь, мальчик, на работу. Ты приходи к нам домой. Только в выходной день. Я дома буду, — и назвал свой адрес.
— Ладно, приду, — обрадовался Борис. — Обязательно приду.
— Вперёд! — подал команду Николай Ильич.
Норка послушно пошла впереди Николая Ильича, лишь один раз оглянувшись назад, на своего прежнего хозяина, с которым когда-то так весело было играть…
Борис долго стоял на месте и смотрел им вслед, пока они не скрылись в дверях госпиталя. Ему было и приятно, оттого, что его Норка теперь службу несёт, и в то же время досадно и грустно: она уже не принадлежит ему.
Дома Николай Ильич весело рассказывал о встрече с мальчиком, но Васильев не одобрил гостеприимства Малинина:
— Конечно, эта встреча рано или поздно должна была произойти. Но вы, Николай Ильич, напрасно пригласили его к себе. Норка должна знать только ваш дом и одного вас. Иначе вы её можете потерять как вожатого…
…В воскресенье Борис надел белый полотняный костюм и сказал деловито:
— Пойду посмотрю, как моя Норка у нового хозяина живёт.
— Поди, поди, сынок, — одобрила мать.
Борис ушёл к Малининым и быстро вернулся домой.
— Ты что так скоро вернулся? — удивлённо спросила мать. — Не видел свою Норку?
— Да, увидишь теперь! Даже на порог не пустили.
— Почему так?
— А потому, что, наверно, боятся, как бы я не переманил её к себе…
— Но теперь же она не твоя… — заметила Таня.
— Ну и пусть! Всё равно я её воспитал.
— Так чего же ты надулся? — сказала мать. — Ты сделал своё дело — и хорошо.
— Да ничего… Просто обидно! Даже взглянуть не дали… Спасибо, говорят, тебе, мальчик, за твою работу, но только не надо Норку расстраивать. А то она слушаться не будет…
— А пожалуй, Боря, они правы. Ты же сам всегда говорил, что собака должна знать одного хозяина.
Борис чувствовал правду в словах матери, но всё-таки продолжал твердить о своей обиде:
— Заходи, говорят, мальчик, к нам тогда, когда Норка на работу уйдёт…
— Одним словом, приходите, гости, когда нас дома не будет, — насмешливо проговорила Таня. — Интересно!
— И щенка от Норки пообещали… — сумрачно добавил Борис.
Таня будто обиделась за брата:
— Они к тебе, Борис, отнеслись как к маленькому: чтобы успокоить, куклёнка пообещали.
— Не куклёнка, а породистого щенка! — поправил сердито Борис.
— Ну, во всяком случае, я считаю, что от одной встречи Норка не испортилась бы, — заметила Таня.
