«Эх, батя! — с ласковым, снисходительным укором подумал Саша. — Разбудишь мальца, пропал тогда у Лены отдых».
Но и сам Саша оказался не удачливее. Не смог впотьмах нашарить под кроватью ботинки, пришлось зажечь настольную лампу. И хотя он живо загородил ее раскрытой книгой, тотчас же на одной из кроватей, стоявших в комнате, поднялась возня, высунулась из-под одеяла взлохмаченная головенка.
— Маня, Саша за молоком идет! — сказал Вася так звонко, словно колокольчик затренькал в сонной квартире.
— Тише ты! Все равно я вас не возьму с собой. Стужа на дворе.
Саша очень редко брал на рынок малышей, но Вася каждое утро пытался увязаться за ним.
— Сколько градусов? — спросил он деловито, соскочив с кровати, и зашлепал босиком к окну посмотреть на градусник.
Стекло обмерзло, и Вася ничего не увидел.
— Ну, чего вскочил? — сказал Саша. — Пусть все поспят. У мамы вчера голова болела.
— И сердце, — добавил Вася, натягивая чулки.
— Вот именно. А ты шумишь.
— И не шумлю вовсе. Сделаешь мне, Саш, пушечку, чтобы стреляла?
— Не будешь о матери заботиться, станешь Кита дразнить, ничего не сделаю.
— Никитушечка, где твоя игрушечка? — под нос себе пробормотал Вася, путаясь в рукавах рубашки.
— Дразнилку репетируешь? — усмехнулся Саша. — Через два года в школу, а маленького задираешь. И рубаху задом наперед не носят. — Саша подошел к брату и помог ему справиться с рубашкой.
— Сашенька, который час? — окликнул через стенку грудной женский голос.
— Без десяти семь, — громко ответил Саша. Уже не нужно было шептаться. Раз Лена проснулась, больше она не уснет, а остальным членам «колхоза», как называл токарь Иван Демьянович свое обширное семейство, все равно через полчасика подниматься. А Виктору не во вторую ли смену сегодня?
— Как ты себя чувствуешь, Лена?
— Ничего, Сашенька, разбуди Витю. Ему — в утро…
Пока Саша тряс за плечо старшего брата Виктора, который спал в столовой, отец уже загремел в кухне чайником и чайными чашками. Смеялись и болтали о чем-то своем близнецы. Вася был старше сестренки на полчаса, однако всегда верховодил и не давал ей лишней минуты поспать. Только Никита сладко сопел во сне. День начался.
На рынок за молоком идти было недалеко, но Саша успел продрогнуть. Ветер швырял в лицо мелкую колючую крупу. Дважды Саша поскользнулся на наледи. Было приятно вскочить в теплое светлое здание рынка.
Молочница приветливо улыбнулась.
— С добрым утром, ранняя пташечка. Близняток-то не взял с собой? И то — куда в такую погоду?
На улице, отворачивая лицо от пронзительного ветра и ступая осторожно, чтобы не расплескать молоко, Саша привычно прикинул в уме, какие дела ему сегодня предстоят: «В три часа заседание редколлегии. Провернем побыстрее — еще успеем в спортивном зале в волейбол поиграть. Не забыть на перемене вытянуть наконец заметку у седьмого „г“. Жалуются без конца, что их в комсомол не готовят, заждались, мол, а заметку целую неделю не сдают. Вторую часть „Трех мушкетеров“ Савельев обещал принести — знатно! Но начать сочинение все равно надо сегодня, хоть план составить… Да! Сегодня вечером явится почтенный Гага! Ух ты! Чуть не забыл…»
Когда Саша вернулся с молоком, Лена одевала Никитку. Малыш капризничал, брыкался, вырывался из рук матери. Вася подскочил и наградил его увесистым шлепком. Никита подумал-подумал и разревелся.
— Леночка, надавай ты им всем хорошенько, — посоветовал Виктор, торопясь допить чай и пуститься вдогонку за отцом, который уже минут пять как ушел на завод. — Больно ты с ними мягка. А они рады тебе на голову сесть.
Бледная худенькая Лена в домашнем халате с цветочками, с косой, наспех обернутой вокруг головы, казалась подростком. Она улыбнулась:
— Вот Саша пришел. Сейчас наведет порядок.
* * *
Родная мать Саши умерла, когда ему было пять лет. Через год отец женился на работнице своего цеха. Впервые оставшись вдвоем с мачехой, Саша спросил, прямо глядя ей в лицо:
— Ты кто? Ты не мама. А кто?
Молоденькая, до крайности застенчивая женщина смутилась под пристальным детским взглядом. Не сразу нашла ответ.
— Я Лена, — порозовев, ответила она. — Давай с тобой играть. Сегодня мне не идти на работу.
— Да, ты просто Лена, — согласился Саша. И они стали играть.
— Это просто Лена, — сообщил Саша отцу, когда тот пришел с работы. — Она хорошая.
О пасынках Лена заботилась от всей души, но старшего, Витю, уже подростка, она немного стеснялась, а с Сашей чувствовала себя просто, возилась с ним все свободное время, обожала его и баловала неудержимо.
Она могла бы в конец избаловать мальчика, но вскоре пошли у нее свои дети. И заботы о малышах они делили с Сашей: вместе купали ребят, укладывали спать, учили ходить. Слабая здоровьем, Лена часто болела, и постепенно Саша взял на себя изрядную долю хлопот. Он привык относиться к мачехе, как к старшей сестре: по-товарищески и даже слегка покровительственно. Младшие дети слушались Сашу больше, чем мать. Он умел быть требовательным, а Лена не умела.
* * *
Вечер. Тема Гагарин лежит на диване, закинув руки за голову. Невеселые мысли рассеянно бродят в Теминой голове.
…В «Титане» новая картина. Зайти бы сейчас за Виталькой Петровым и махнуть в кино. Но надо идти к Мятликову. К чему это? Сам он, что ли, не может приналечь на алгебру? Безо всякого толкача. А не пойти, так Сашка опять в газете опозорит.
Тема повернулся на бок, тоскливо прижался щекой к шелковой лилии, вышитой на диванной подушке.
Сейчас и о Верочке думать трудно. А он любит о ней думать, даже не думать, а просто представлять себе ее лицо, пробор, косы крендельками. Все застилает Сашкина насмешливая физиономия.
Тема зажмурился.
Морщинистая мягкая рука легла на Темин лоб.
— Светик, головка болит?
Бабушкин голос встревожен.
Тема открыл один глаз. Бабушка склонилась над ним, высокая, полная, в темно-вишневом до полу платье из какой-то тяжелой шелковой ткани. Черные, слегка припорошенные сединой косы коронкой возвышаются на голове. В молодости бабушка была красавицей, «звездой Еревана», как назвал ее однажды кто-то из знакомых.
— Который час, бабушка?
— Начало седьмого. Чаю хочешь? Выпей с малиновым вареньем.
— Не хочу! — Тема безнадежно вздохнул: «Не идти, что ли, к Саше? Скажу, не мог — и все…»
— Мы с мамой идем в театр. Ужинай с папой без нас. Голова как будто не горячая…
Бабушка уплывает из комнаты.
«Идти или не идти?» Размышления Темы прервал испуганный возглас:
— Ты не заболел? Щеки у тебя красные!
Теперь над ним шуршат черные шелка. И что-то сверкает перед глазами: брошка, серьги… Большие темные глаза матери с нежным беспокойством вглядываются в лицо Темы. Мать — та же бабушка, только моложе лет на двадцать. «Звезда Еревана номер два», — мелькает у Темы непочтительная мысль.
От надушенной руки, трогающей его лоб, Тема дергается в сторону.
— Пристали! Щупают меня каждую секунду.
— Но ты лежишь, Темочка! — жалобно говорит мать. — V тебя что-нибудь болит? Прими на всякий случай аспирин.
Тема вскакивает и начинает торопливо зашнуровывать ботинки.
— Еще аспирин! Техника на грани фантастики!
Мать стоит и смотрит ка него обожающим взглядом.
— Идите вы поскорей в театр, — говорит Тема. — Мы с папой как-нибудь сумеем поужинать без вас.
Не замечая иронии в его голосе, мать сокрушенно вздыхает:
— У папы заседание в институте. Он придет очень поздно. Эти заседания! Как они его утомляют! Если ты уйдешь, не возвращайся позже десяти.
«Вечные два пунктика! Не болен ли я и — слишком много работает папа. Всегда то же самое! Хоть бы правда заболеть хорошенько. Вот сейчас, сию минуту! Лишь бы не тащиться к Мятликову! К несчастью, я здоров, как бык!» — с досадой думает Тема.
Он одергивает смятую рубашку, засовывает в карман тетрадь и карандаш и, мимоходом щелкнув по носу статуэтку какой-то греко-римской дамы в тунике, стоящую в столовой на круглом столике, идет в переднюю.
* * *
Саши не оказалось дома. Вот так номер! А Тема был уверен, что Мятликов подстерегает его, как леопард свою жертву.
— Он просил, чтобы вы подождали. Он сейчас придет. В аптеку побежал.
Миловидная женщина в синем фланелевом платье и белом вязаном платке, накинутом на плечи, стояла перед ним, приветливо улыбаясь. Малыш лет трех выглянул из-за ее подола и опять спрятался.
— Садитесь, пожалуйста.
Женщина опустилась на стул у швейной машинки и взяла в руки шитье. Малыш, топоча, убежал из комнаты.
Тема сел у стола и с любопытством огляделся. Ему ни разу не случалось бывать у Мятликова.
