Вытаскивает он березовый туесок, оттряхнул от земли, береза она не гниет годами в земле.
Ножом срезает пропитанные дегтем кожаные ремешки, а под крышкой – сплошной комок воска!
Поковырял он, аккуратненько, этот воск и достал оттуда четыре тетради, простенькие тетрадочки, но старинной, дореволюционной работы. «Это мне отец завещал, а ему дед» ответил на мой вопрос Валерка. Пока шли обратно, поведал он мне свою семейную историю. Дед его служил царю – батюшке в особых войсках, это что-то вроде наших спецназовцев. В тетрадках тех, сборник всех приемов рукопашного боя – русское «кун-фу», а что? Почище китайских приемчиков будет!
Валерка в молодые годы тренировался потихоньку на покосах, в стороне от любопытных глаз.
Эх, сколько бы жизней можно было спасти попади до войны эти тетрадочки в нужные руки! Покачал головой только Валерка: «Упекли бы отца, да меня куда подальше, за эти тетрадочки, время было, сам знаешь какое – расстрельное, сын белогвардейца, да внук белогвардейца, кто бы с нами стал бы считаться!»
Эх, Россия, Россия! Не помним мы ни героев своих, ни былых своих достижений!
Не ищите вы Кедровку на карте, последний раз были топографы в 1947 году, спросили у местных: «Как поселок называете?» «Какой поселок? Одни вдовы остались!», отшутился кто-то из местных. Только то и остался на старой карте маленький кружочек вместо поселка лесорубов, с печальным названием – Вдовий.
А Валерка? Валерий Ерофеевич, теперь академик, директор какого-то военного института, ракету они сделали, да такую, что другую ракету сбивает на лету! Американцы большие деньги ему предлагали, звали в Америку. Только сказал им Валерка, сказал, и снова как отрезал: «Я, родиной ни оптом, ни на вынос не торгую!». Где им торгашам знать, как пахнет свежее сено, да блестит роса поутру на траве, и не было у них вдовьих поселков, пусть даже и оставшихся только на старых картах.
Мышка.
Между амбаром и сараем для птицы, было небольшое пространство. Хозяин двора хранил там ненужные вещи. Ну, не совсем уж и ненужные: на селе всё, когда-то да пригодиться! Так и ждали своего часа какие-то ящики, старые вёдра без дна и разобранная железная кровать с красивыми шишечками. Летом все прорастало крапивой, да ещё два огромных лопуха прочно закрепили свое право на эту землю. Вот в этом райском уголке и родилась Мышка.
Мышкой её прозвали братья и сестры. Их было у неё пятеро – три брата и две сестрички. Мышке казалось, что у неё все, как у всех – мягкая серая шерстка, полукруглые ушки, которые могли так красиво торчать на макушке, черные бусинки глаз и в меру длинный хвостик. Мама говорила, что её младшая дочь самая красивая, самая весёлая и смышленая. Может, поэтому старшие немного завидовали ей и дразнили малышкой. Вот так и называли: мышка – малышка! Только играть всегда звали: Мышка была заводилой во всех играх и придумщицей новых.
Мама сама показала мышиной ребятне место под прочным ящиком и предупредила, что бы никто, не посмел даже носа высунуть из под него.
Там, на просторном сельском дворе, неразумных мышек поджидали многие опасности. Но самой страшной бедой был, конечно, кот! Мышка всегда слушалась маму, но ей казалось, что самым ужасным на дворе был петух. Вон он как рано начинал громко кричать! После его криков Мышке становилось так страшно, что она не могла уснуть! В их норке было всегда сухо и тепло. Мама-мышь натаскала много мягкой травки и даже нашла где-то пять пушистых перьев. Папа – мышь, сразу сказал, что одно перышко потерял петух. И хотя оно было самым мягким и самым теплым, Мышке всегда казалось, что этот неведомый враг и разбойник придет и отберёт его.
Ей даже приснился сон – огромный петух, ростом выше мамы и даже папы, подкрадывается к ней, срывает с неё яркое перышко и громко орет: «Отдавай – это моё!»
В страхе она просыпалась и чутко прислушивалась – нет, никто не подкрадывается, да и папа, лежит у входа в глубокую норку.
Наконец она набралась храбрости и спросила папу: видел ли он петуха?
Папа рассмеялся над Мышкиными словами, но потом стал серьезным и предложил ей посмотреть на этого громкоголосого страшилу. Мышка согласилась. Они с папой прокрались к углу сарая и Мышка, с замиранием сердца, увидела, какой огромный мир расположился за пределами ящика, под которым они играли!
И хотя это был не такой уж и большой сельский двор, для маленькой мыши он показался бесконечным. По двору бродило множество нелепых зверей. Да что там, это были настоящие уроды! У них было всего по две лапы, вместо четырех, хвост был пушистым и торчал вверх, но больнее всего уродливым был нос! Он был длинным и острым.
– Вон, смотри, – затормошил Мышку папа, – вон, тот с самым пушистым и длинным хвостом и есть петух!
Этот урод, сам себе, казался очень важным. Мышка потом не раз изображала, как он ходит по двору, размахивает этим цветным помелом, тьфу, чуть не сказала хвостом!
Её братья и сестры просто катались по полу от смеха, когда она, зажав в зубах травинку, показывала им, как петух глупо стучит своим носом по полу. Но сейчас она во все глаза смотрела на неведомых ей зверей бродивших недалеко.
– Смотри, Мышка, вон тот зверь, тоже опасен, и зовут его Дружок, это дворовый пес.
Дружок был не столь безобразен как этот задавака петух. У него были четыре лапы, черный нос и даже хвост, правда, не такой как у Мышки, но очень похожий.
– А почему вон те лопухи не такие как у нас? – Мышка настолько осмелела, что даже спросила папу, показывая на диковинные растения.
– Это не лопухи, – это цветы! Видишь, они растут вдоль дорожки, по которой ходят люди. У цветов бывают такие красивые штучки вверху, и люди их так любят, что даже срывают и приносят к себе домой! Эх, если бы не кот! Мы бы тоже пробрались к ним в дом – там столько много всяких разных вкусностей!
– И даже сыр там есть? – удивилась мышка.
– Да что там сыр! Там есть колбаса, изумительно вкусный шоколад и сухарики, которыми так забавно хрустеть!
Мышка не знала, как можно хрустеть сухариками и что такое колбаса, а вот про сыр она слышала. Ночью, папа жаловался маме, что этот толстый сосед, не только обжора, но еще и лентяй. Вон, вчера он прорыл ход в амбар, только на пол лапки, а должен был больше. Мама тихонько отговаривала папу от этой глупой затеи – прорыть ход в амбар, где какой-то неведомый Мышке человек хранил просто целый клад.
Родители Мышки говорили о каких-то вкусняшках, но больше всего вспоминали про сыр. Мама не раз говорила об опасностях, подстерегающих в амбаре, но Мышка уже плохо слышала – она провалилась в сон.
Снился ей этот неведомый сыр. Был он такой большой и толстый, словно зерно гороха, которое однажды принес им папа. И такой вкусный! Мышка даже облизнулась во сне.
Ей было так жаль, что она не услышала всего разговора, да и сейчас, когда они с папой, вскарабкавшись на высокое место, осматривали двор, она тайком высматривала место, где может лежать этот самый сыр. Но тут папа сильно встревожился и даже тронул её лапкой:
– Вон, вон там, смотри – это самый страшный наш враг – кот!
У мышки от страха даже замерло её маленькое сердечко, она ожидала увидеть огромного страшного зверя с тысячей зубов и миллионом когтей. Но вместо этого увидела не столь уж большого зверя очень даже похожего на собаку, а еще больше на своего старшего братца – Тимоху. Только больше. Как и у Тимохи, у кота были такие же смешные, торчащие во все стороны усы и в игре он так же мог задирать кверху свой хвостик.
– И вовсе этот кот не страшный! Вон, дворовый пес, даже страшней его!
– Что ты понимаешь! Кот быстрый, ловкий у него длинные и очень острые когти и страшные зубы! Он ловит мышей, играет с ними, до тех пор, пока они не престают двигаться от усталости и потом, всё…
– Что всё? – не поняла Мышка, – ну поиграет, так отдохнуть можно и ещё поиграть, зачем же всё?
– Какая ты у меня не понятливая! – Мышке даже показалось, что папа рассердился на неё, – все – это значит, он её съест!
От испуга Мышка даже свалилась вниз с невысокой дощечки, на которую они взобрались, что бы лучше рассмотреть двор, и бросилась бежать под защиту прочного ящика.
– Ну что, – спросил её папа, догнавший у спасительной щелочки, – теперь ты видела страшного кота?
– Видела, – ответила Мышка, дрожа от страха, – он большой и противный!
К вечеру страхи понемногу улетучились, и Мышка чувствовала себя героем. Она в который раз рассказывала про все свои приключения, случившиеся утром, и так увлеклась, что стала немного приукрашивать, добавлять то чего и не было на самом деле. И петух в её рассказе был глупым и дворовый пес – грязным и ленивым и даже кот, противный и злой кот, вредным и наглым. Хотя хозяева давали ему вволю сыра. Ох уж этот сыр! Мышка почти откровенно врала, что на дворе просто горы этого лакомства, жаль, что охраняет эти сырные горы пес!
