— Подождем, а то еще ушибет нечаянно.
Братья возмущенно запротестовали — им хотелось подойти поближе, но сестра держала их крепко.
Первая банка лихо влетела в дверцу и затарахтела где-то в глубине подвала. Ребятишки вокруг Андрея запрыгали от удовольствия и восторженно закричали:
— Прямо в девятку!
— Снайпер!
— Шайбу! Еще шайбу!
Андрей замахнулся клюшкой, чтобы послать в подвал вторую банку, и вдруг заметил бегущего под удар малыша. Это один из братьев сумел все-таки обмануть сестру — вырвался из ее руки, побежал и помешал Андрею. Хорошего удара не получилось. Задетая клюшкой банка подскочила и покатилась на ребре вдоль дома.
Андрей свирепо взглянул на малыша и шагнул к нему.
— Ну, заяц, погоди!
Подоспела сестра, но ей не пришлось защищать брата. Один из двух очень похожих друг на друга пареньков взял Андрея за плечо, заставил остановиться и сказал примирительно:
— Ладно тебе!
Андрей и без этого вмешательства ничего не сделал бы малышу — просто хотел припугнуть его. А теперь он действительно рассердился.
— Что ладно? Что?.. Не лезь, когда не спрашивают! А то и заработать можешь!
Другой паренек похлопал его по другому плечу и произнес так же односложно и примирительно:
— Ладно тебе!
Андрей круто повернулся к нему и удивленно захлопал глазами. Ему показалось, что паренек, который только что был слева, каким-то непонятным образом переместился направо. Андрей завертел головой, глядя то на одного, то на другого. Сходство было полное.
— Вы что… сговорились? — пробормотал он растерянно.
— Отгадал! — сказал один.
— Точно! — подтвердил второй.
Андрей уже забыл и о малыше и о неудачном ударе.
— Родственники, что ли?
— Близнецы!.. Неужели не видишь! — солидно произнес Гриша и подошел к ним.
Ему тоже хотелось получше рассмотреть близнецов, но он считал такое любопытство неприличным. Он только искоса взглянул на них и спросил у Андрея:
— Лето напугать вздумал? Клюшку выволок!
Андрей перестал пялить глаза на близнецов и брезгливо щелкнул клюшкой по асфальту.
— А хоть бы его и совсем не было — лета этого! Одна жара и никакого хоккея!
Разговор о лете не заинтересовал близнецов. Они молча одновременно, будто по команде, повернулись и пошли прочь.
— Постойте! — крикнул Андрей.
— Чего? — оглянулся один из них.
— Чего тебе? — оглянулся и второй.
— А это видали? — Андрей вынул из кармана шайбу и подкинул на ладони. — Ее сам Третьяк в двадцать пятый ряд выбил! Вот это был ударчик! Шайба — к зрителям! Сам он — головой в штангу! Еле встал, а ворота спас!
Близнецы опять, как по команде, вернулись, повертели шайбу в руках, осмотрели ее со всех сторон.
— Чем докажешь? — спросил один.
— Что Третьяк? — добавил второй.
— А чего тут доказывать! — воскликнул Андрей. — У меня их сорок семь — целая коллекция! И все именные! Есть Недоманского! Он ее, когда со шведами встречались, в десятый ряд вышиб!.. Тумбы Свенсона — тоже есть! Как выбьют шайбу за барьер — так она ко мне в коллекцию и попадает!
Близнецы переглянулись.
— Как ты их различаешь? — спросил один.
— Которая чья? — добавил второй.
— Очень просто! — Андрей лукаво улыбнулся. — Вы друг друга не путаете?.. Так и я: взгляну — и сразу вижу, чья шайба. И потом у меня — полочки с надписью, чтобы каждый прочитать мог. Ко мне из старой школы как на экскурсию ходили — всем пятым классом!
— Значит, ты в пятом учился? — уточнил Гриша. — Теперь вместе будем — в шестом… И знаешь, что я подумал? Надо поручить тебе физкультурный сектор в пионерском отряде. Не возражаешь?
— Могу, — ответил Андрей. — Захочу — у меня и девчонки в хоккей заиграют!
— А вы случайно не в шестой пойдете? — спросил Гриша у близнецов.
— Отгадал! — сказал один.
— Точно! — подтвердил другой.
Близнецов звали Миша и Коля. Они носили одинакового цвета и фасона одежду и обувь, одинаково стригли волосы; знакомясь, говорили, что одного зовут Микой, а другого — Никой. И по характеру они не отличались друг от друга: оба были очень спокойные, увёренные в себе, неразговорчивые.
Андрей, не умолкая, болтал про свою коллекцию шайб. А братья помалкивали, но слушали внимательно. Молчал и Гриша. Присматриваясь к близнецам, он сосредоточенно думал о чем-то, а когда мальчишки расходились по домам, спросил у них:
— Что же вам поручить в отряде?
— А мы неактивные, — сказал Мика.
— Мы пассивные, — добавил Ника.
— Ничего! Я вас расшевелю!
Андрей на этот раз удивился:
— Чего это ты взялся поручения раздавать?.. Мне, им… Тебе приказали, что ли?
— Потом узнаешь! — ответил Гриша.
За три дня до начала занятий в школе вывесили списки учеников. В тот день были открыты все двери, чтобы каждый мог побывать в своем классе, в физкультурном зале, в библиотеке, в учебных кабинетах. Об этом было объявлено заранее.
Андрей пришел в школу с клюшкой и тремя шайбами. Они лежали в кармане, и сторожиха не могла их заметить, а клюшку она увидела и остановила Андрея.
— Вертай назад! Тут тебе не стадион! Школа тут, да еще новая! А ты с этой… кочергой!.. Вертай!
«Сама ты кочерга!» — подумал Андрей и соврал:
— Мне в физкультурный зал… Тренер просил захватить клюшку.
Сторожиха недоверчиво поджала губы.
— Какой такой тренер? Нету у нас такого!.. Если учительница по физкультуре — так она женщина.
— Не могу же я сказать: тренериха! — нашелся Андрей. — Такого слова в русском языке не имеется!
Сторожиха отступила.
— Иди, а я потом проверю!.. Умники какие! И все-то они знают: что есть в языке, а чего нету!..
Минут через десять в школу пришли Мика и Ника. Они остановились у доски со списками. Шестых классов было два. Михаила Арбузова записали в шестой «Б», а Николая Арбузова — в шестой «А».
Братья переглянулись.
— Идем? — спросил Мика.
— Идем! — ответил Ника.
— Прямо?
— Прямо!
Они понимали друг друга с полуслова. И сейчас это «прямо» означало для обоих, что они идут не к кому-нибудь, а прямо к директору школы.
Кабинет директора был на первом этаже в конце широкого и длинного коридора. Мика постучал. Братья услышали: «Да-да! Входите!» — и вместе, плечом к плечу, вошли в комнату. Не директора, и не старшего пионервожатого увидели они в первую очередь, а Гришу. Он стоял у стола и горячо говорил что-то. Когда вошли ребята, Гриша обрадовался.
— Вот они! Сами явились! И наверняка с той же просьбой, что и я!.. Вы зачем сюда, ребята?
Он держался в кабинете свободно, как у себя дома. И братьям пришлось сначала разговаривать с ним, а не с директором.
— Нас в разные классы записали, — сказал Мика.
— Его в «Б», а меня в «А», — уточнил Ника.
— Видите! — обратился Гриша к директору. — Я про то и говорил: им нельзя врозь.
— Нельзя, — подтвердил Мика.
— Невозможно, — добавил Ника.
Старший пионервожатый, щеголевато одетый, красивый парень, и директор, молодой черноволосый мужчина, не скрывая любопытства, оглядели близнецов.
— Хорошо, — сказал директор. — Только условимся — шуток не выкидывать!.. Я сам был озорником в школе и могу представить, что можно натворить с таким сходством!.. Договорились?
— Шуток не будет, — ответил Мика.
— Мы — серьезные, — добавил Ника.
— В какой же вы хотите: в «А» или «Б»?
— Конечно, в мой! — заявил Гриша. — В «А»!
— Ну идите в свой шестой «А»! — разрешил директор. — Осваивайте… Он — в другом конце коридора.
— Знаю! — весело отозвался Гриша. — Я уже всю школу обследовал!..
— Ты чего за нас стараешься? — недовольно спросил Мика, когда они вышли в коридор.
— Мы и сами умеем! — добавил Ника.
Гриша не обиделся.
— Просто я пришел раньше всех. Смотрю — вы в разных классах. Непорядок!.. Подождал, а вас нет. Вдруг заболели?.. Когда занятия начнутся, труднее списки переделывать..
По коридору сновали мальчишки и девчонки. Все были немного смущены, говорили приглушенно, старались не хлопать дверями. В классах еще не бегали по партам, не свистели, не визжали и даже не играли в чехарду. Были дела поважнее: выбрать место и соседа, с которым придется сидеть рядом не один год.
Шестой «А» быстрее других превратился в обычный школьный класс. Началось с записки, которую оставил Гриша на передней парте у самой двери. Он пришел первым и написал огромными буквами: «Это место мое. Г. Грачев».
Потом стали собираться девочки. Они скромно говорили друг другу: «Здравствуйте!», увидев записку, торопились занять парту по вкусу, садились на место и уже не вставали^ словно боялись потерять его.
Все изменилось, когда в класс вошла Марина Зуева. Не вошла, а вбежала, сияющая, возбужденная. Мотнула головой влево, вправо и весело затараторила, хотя ни одной из сидевших в классе девочек не знала:
