— Какая рыба! Ведь у вас и удочек-то нет! Цыганенок усмехнулся и замолчал.
— Ну-ка, бери лодку! — скомандовал я.
Один из мальчишек взялся за нос, другой — за корму, и вдвоем без всякого усилия подняли лодку.
— Да она легкая как пушинка! — не смог скрыть своего удивления веснушчатый.
— А что я говорил! — сказал цыганенок. — Лодочка что надо!
Мы спустились с невысокого обрыва и положили лодку в тихую воду залива. В этом укромном месте ветер касался лишь верхушек высоких верб.
— Садись на переднее сиденье! — обратился я к веснушчатому пареньку.
Он поглядел на меня с некоторым удивлением, словно не верил своим ушам, потом занес ногу в лодку, зашатался и неуклюже плюхнулся на сиденье.
Я подал ему весло.
— Давай и ты, Яша, садись перед ним!
— Не хочу, — попятился цыганенок. — Он будет грести?
— Ведь он больше тебя. Ну же, залезай!
— Не хочу, — упрямо качал головой цыганенок.
— Он боится, — сказал веснушчатый.
— Боюсь! Еще что придумай, — бросил цыганенок. — Не хочу, и все тут.
— Что ж, тогда дожидайся второго рейса, — сказал я.
— Я и тогда не сяду.
— Почему?
— Так просто.
— Он как упрется, что твой осел, — заметил веснушчатый.
Продолжать уговаривать цыганенка было бесполезно. Я прыгнул в лодку, сел на заднее сиденье и оттолкнулся веслом от берега, чтобы днище меньше цеплялось за гальку. Цыганенок отвернулся, чтобы не было видно его лица. Мы заработали веслами, и, когда тихий залив остался позади, а перед нами открылся водный простор, я оглянулся и снова увидел на берегу маленькую, чуть сгорбившуюся спину мальчишки.
Мне вдруг стало как-то скучно с его веснушчатым дружком, сидящим спереди. Говорить с ним не хотелось, от его присутствия я испытывал, сам не знаю почему, какое-то неприятное чувство. Направив лодку на старую усохшую иву, одиноко торчавшую среди буро-зеленой воды в верхней части озера и обогнув ее, я повернул туда, где мы оставили нашего цыганенка. Яша сидел на берегу, опустив ноги в воду, и бросал в залив камушки, делая вид, что не замечает нашего приближения.
— Цыганята-поросята прибежали, завизжали! — начал резвиться веснушчатый, когда до берега оставалось метров десять. — Что это ты нос повесил или корабль твой потонул? Вот это лодочка, экстра, в ней нисколечко не страшно… Летит, чертовка…
Яша не ответил и лишь пульнул в воду еще один камень.
Я притормозил веслом, и нос лодки мягко заскользил по прибрежной тине. Услышав мое «вылезай!», мальчишка неловко прыгнул, и его нога до самого колена погрузилась в тину. Это вроде бы немного развеселило цыганенка.
— Кто же так прыгает, растяпа! — заметил он. — И лодку опрокинешь, и дяденьку искупаешь за то, что катает тебя бесплатно.
— Ну-ка, садись! — сказал я. — Хватит дуться!
— Не хочу, — ответил Яша, но было нетрудно заметить, что отказ его теперь не столь категоричен.
— Послушай, — обратился я к нему, — ты же не маленький ребенок. Уж от тебя-то я никак не ожидал такого слюнтяйства. Давай!
Глаза у цыганенка загорелись. Он приподнялся, стряхнул приставшую к ногам тину и с кошачьей ловкостью переметнулся в лодку. Сев на переднее сиденье, он тут же ухватился за весло. Я оттолкнулся, и по команде «раз-два» мы лихо заработали веслами. Лодка устремилась к середине озера.
— Неужто ты, глупенький, не догадался, что я нарочно пригласил его первым? — сказал я. — Так, для виду. А теперь мы все озеро избороздим, во всех заливах побываем…
— Как Робинзон, верно? — сказал сияющий цыганенок.
— Вот именно. Ты читал его?
— Еще бы!
Мы действительно обошли все озеро. Ни один залив не остался неисследованным, ныряли под бахрому зеленых завес, образуемых ветками стоящих в воде ив, даже в устье речки наведались, той, что несет свои воды в озеро.
Мы чувствовали себя бодро и весело. При нашем приближении плюхались в воду здоровенные лягушки, тут и там взлетали над водной гладью сверкающие карпы и, шумно плеснувшись, оставляли на ней широкие круги; над нами трепетали синие крылышки стрекоз, мы действительно были похожи на Робинзона и его верного Пятницу.
На берег мы сошли только в полдень. Два тракториста, чьи машины непрестанно рокотали в кустарнике по ту сторону шоссе, проводили на берегу обеденный перерыв. Сидя на корточках в тени ив, они держали в руках самодельные удочки.
— У-У-У, это ты посадил в лодку этого разбойника? — обратился ко мне один из них. Ворот его выгоревшей рубахи был расстегнут, рукава засучены. — Ну и находка! Он тебя еще не обокрал?
Цыганенок испуганно посмотрел в мою сторону и словно впервые испытал чувство стыда за свою плохую репутацию. Веснушчатый мальчишка, сидевший возле тракториста, тихо хихикнул.
— Пока не обокрал, — ответил я. — И, насколько я знаю, обкрадывать не станет.
— Посмотрим, посмотрим, — не унимался тракторист. — Ты попробуй оставь его возле машины одного. Другого такого чертенка, как он, тут не сыскать.
— Что чертенок, то правда, — сказал я, — но красть он у меня ничего не собирается.
Цыганенок, до сих пор сидевший в лодке и затаив дыхание слушавший наш разговор, вдруг вскочил на ноги, выпрыгнул на берег и стремительно, без оглядки, помчался к зарослям ивняка в глубине залива.
— Ну зачем же так обижать человека? — сказал я с упреком.
— Тоже мне человек! — ухмыльнулся другой тракторист. — Цыганская душа, ясно тебе? Вора помиловать — добро погубить. Во всяком случае, гляди в оба!
Мне не хотелось продолжать разговор с трактористами, я подождал минут десять, но Яша не возвращался. Тогда я снова оттолкнулся от берега и поплыл на середину озера.
Возвратился я лишь после того, как мне надоело грести. Трактористов на берегу уже не было, их машины снова загудели по ту сторону шоссе. Веснушчатый мальчишка спал в тени ивняка. Яша стоял возле машины, он, как видно, давно меня ждал, одна его рука была за спиной.
Вытащив из воды лодку, я поднялся на берег.
— Привет, Яша!
— Привет!
— Что ты там прячешь за спиной?
— Ничего, — ответил Яша. — Наловил для тебя немного рыбы.
Он показал добрую полсотню пескарей, нанизанных на прутик.
— Это все мне?
— Тебе.
— За что же?
— Так.
— Что ж, спасибо, — сказал я и взял рыбу. — Когда же ты успел столько наловить? Ведь у тебя и удочки не было.
Яша лукаво подмигнул:
— Для тебя найдется. Рыба сама лезет ко мне в руки. А вот Гатё, — он указал грязной ногой на спящего мальчишку, — все время злится, что поймать ничего не может, удавиться готов…
Только спрячь рыбу подальше, а то деду Марину только того и надо. Больше тогда не показывайся ему на глаза. Я открыл багажник.
— Впрочем, мне бы не следовало принимать эту рыбу, — сказал я.
— Почему? — встревожился цыганенок. — Ты не ешь ее?
— Не потому, что не ем. Ловить ведь запрещено?
— Только нам с тобой запрещено, — успокоил мальчик. — Другой сунет деду Марину поллитру, и он закрывает глаза.
Я засмеялся и положил рыбу в багажник. Потом достал свои рыболовецкие снасти и, отобрав несколько крючков, протянул их Яше.
— Мамочка! — воскликнул он. — Ты живешь по-царски, дяденька!
Потом он смерил меня недоверчивым взглядом:
— Ты в самом деле даешь их мне?
Он взял с благоговением крючки, достал откуда-то из-за пазухи спичечную коробку и спрятал бесценный дар. Едва успев сунуть коробку на прежнее место, он вдруг с испуганным видом воскликнул:
— Дед Марин идет! Запирай багажник!
Рыбнадзор появился внезапно. У старика был сонный вид, и он щурил глаза при ярком солнце. К его щеке пристала соломинка.
— Ну как, поплавал? — спросил он.
— Поплавал, — ответил я и угостил его сигаретой.
— И меня покатал, дедушка Марин, — с гордостью вставил Яша.
Но лучше бы он помолчал.
— А ты все еще тут! — гаркнул старик. — Я что тебе говорил, нечисть этакая! Чтобы духу вашего тут не было! Марш!
Он замахнулся вытертой до блеска палкой, но Яша уже улепетывал мимо ивняка в сторону шоссе.
— А ты! — пнул дед Марин спящего Яшиного дружка. — Дома дрыхни сколько влезет, а тут тебе не место.
Мальчишка проснулся, испуганно вытаращил глаза, вскочил на ноги и кинулся прочь, однако старик все же успел стукнуть его палкой по заду.
— Бандюги проклятые! — кричал вслед беглецам старик. — Глаз не сомкнуть из-за них.
Ворча и бранясь время от времени, старик потопал в обход залива — на противоположном берегу появились другие мальчишки.
Притащив лодку на траву, я быстро разобрал ее, рассовал части в мешки и укрепил их на багажнике. Настало время и мне собираться домой. Переодевшись, я завел мотор.
Когда машина выехала на дорогу, я заметил далеко впереди две маленькие фигурки. Поехал вдогонку. Как я и предполагал, это были Яша и его веснушчатый приятель. Они брели посреди дороги, лениво шлепая босыми ногами и поднимая тучки пыли.
