Юлиных родителей был видеомагнитофон и мы смотрели мультики про Вуди-Вудпикера и Микки-Мауса, а потом пытались хохотать как Вуди.
Наша семья жила в 103-ом доме, на третьем этаже в четырехкомнатной квартире. Над нами находилась квартира тети Вали и дяди Витали Шевченко из Киева, а под нами — квартира добродушного дяди Коли-Трапки, потому что он был белорус и говорил «трапка» вместо «тряпка». В соседях — многодетные афганцы, они угощали нас спелым виноградом и фруктами, мы их — коробками шоколадных конфет фабрики "Россия".
Детей в доме было мало и все нас любили. Поэтому мы с сестрой часто ходили в гости. Я помню, как однажды мы и знакомый мальчик Фарух играли в раненых и дядя Коля-Трапка по нашей просьбе забинтовал нас с головы до ног. Мы были счастливы, потом пришла мама, увидела нас «раненых» и испугалась.
Тетя Валя с верхнего этажа поила нас чаем с карамелью и рассказывала про Киев и про своих детей. Мы просили ее нарисовать жениха и невесту. Она нарисовала невесту в свадебном платье и фате, а дядя Виталя нарисовал жениха в синем трико и в белой майке. Мы расстроились, а дядя Виталя объяснил, что ни к чему рисовать жениха в нарядном костюме, потому что после свадьбы он все равно будет ходить по дому в трико и в майке. Конечно, здесь нам было нечего возразить.
Еще выше жил Витька — наш друг. У Витьки была железная дорога, по которой ходил нарядный паровоз. На дороге были крошечный шлагбаум и семафоры. Это было маленькое волшебство.
А еще выше жили министр сельского хозяйства с женой и дочерью. Девочка училась с школе и показывала нам свои учебники. Тогда, из учебника английского языка я узнала, что настольный теннис называется пинг-понг и мне очень понравилось это название. В гостях нас угощали разной афганской едой, но мне больше всего понравились лепешки, мне кажется, я ела только их. Таких вкусных мне не доводилось есть никогда в жизни.
Как-то папу отправили в командировку в Шиберган и Джаркудук. На улице царила жара, водились скорпионы и вараны, а у нашего дома жили две лохматые собаки — белый Бим и коричневая Каштанка, они встречали нас с дикой радостью, сбивали с ног и облизывали лицо. В Шибергане был бассейн и мы с Аленкой тайком от взрослых вечером пошли туда учиться плавать, но нас обнаружили раньше, чем мы зашли в воду. Еще, там мы с сестрой болели ветрянкой и ходили как зеленые леопарды.
В Шибергане я впервые в жизни увидела вертолет. Он был похож на огромную стрекозу. Над круглым корпусом дрожал большой пропеллер и от этого трава под вертолетом переливалась мелкими волнами.
Когда мне исполнилось пять с половиной, мы вернулись домой в Россию, тогда Советский Союз. Я помню вкусный запах воздуха в Шереметьево, дождь и березы.
Когда мне исполнилось шесть, летним утром мы поехали на море. Дорога на юг проходила через Саратовскую область, Волгоград и калмыцкие степи. Папа отмечал города и реки на карте Атласа автомобильных дорог СССР и каждый раз мы радовались оттого, что море становится ближе.
До Сочи ехали три дня. В последний, третий день пути, пришлось преодолевать горный серпантин. Вокруг были скалы, дорога шла вверх, мы поднимались, двигаясь по огромной спирали. В середине дороги, в горах, стояла белая беседка, заросшая плющом, там мы ели ароматные арбузы и дыни.
В тот же день вдали показалось морское побережье Сочи. Помню свое первое знакомство с морем. Был шторм. Море темное, всклокоченное, серо-зеленого цвета. Теплая вода у берега кишела водорослями. Плавали прозрачные и скользкие медузы. Нам нравилось разглядывать и трогать их. И не было страшно зайти поглубже, хотя я не умела плавать. Я чувствовала себя в воде как дома, как «рыба в воде». Мне всегда нравилось плавать. А еще, удивительно плавать ночью, когда в глубине и темноте кожа рук и ног как будто светится. Звезды в небе, звезды в реке, уединение и тишина. Уединение и тишина.
Лето. Детство. Мне вспоминается берег Волги, там, в консервных банках, выброшенных рыбаками, на костре, у корней старой ивы, мы варили траву с волжской водой, как белки из "Карлика-Носа", которые скользили в надетых на лапы скорлупках по стеклянному полу и варили чудесные снадобья. Мы купались и загорали до цвета какао, зарывали лепестки цветов в песок и накрывали стеклом, чтобы утром встать пораньше и побежать их раскапывать. На старом кисоне росли сосны и ещё, там были качели, на которых можно было качаться и громко петь песни.
У заборов росли вишни, малина, груши и яблоки и мы таскали их, конечно. Как-то мы ватагой девчонок решили пройти на старый кисон через берег цепляясь за деревянный штакетник соседних дач. Хозяин одной дачи увидел нас и сказал: "А что, если я ударю по рукам и вы полетите вниз"? На что моя сестра ответила: "Кто не рискует — тот не пьет шампанское!"
Вечером над Волгой заходило Солнце и по воде протягивалась солнечная дорожка от горизонта и до берега. Рыбаки вытаскивали лодки на берег и сматывали сети. Мы разводили костер на берегу или садились на большую лодку с облупившейся вишневой краской и слушали, как Светка рассказывает нам истории из кино: «Челюсти», «Хищник», «Кошмары на улице вязов», истории про домовых и про ведьм. И было хорошо слушать страшные истории, хорошо смотреть на пушистую сосну в сиреневом небе, хорошо видеть, как спускаются сумерки, и слушать, как гудят баржи на Волге.
Когда день становится короче, холодными и темными вечерами приходит печаль. Но не одна, к счастью, с ней приходит ностальгия. Помните, как в сказке о Спящей красавице, когда злая ведьма, будучи, как ей казалось последней, огласила свой приговор принцессе, за ведьмой вышла добрая фея и отменила страшный приговор. Так вот и лето, и детство возвращают меня туда, где приговор еще не исполнен, где есть надежда на то, что счастье возможно, что оно неизбежно.
