Вопрос, каким должен быть этот памятный подарок, вызвал в школе немало споров. У каждой ученицы была своя идея, и каждая была уверена, что ее идея лучше всех остальных. Деньги на подарок внесла вся школа. Набралось около сорока долларов. Что же купить? Были выдвинуты самые разные предложения. Лили Пейдж настаивала, что не может быть более подходящего к случаю подарка, чем букет восковых цветов под стеклянным колпаком. Была и многочисленная партия сторонниц серебряных ложек. Энни Силсби предлагала подарить «скульптуру», кто-то другой – часы. Роза Ред выступала за пианино, и Кейти стоило большого труда убедить ее, что за сорок долларов никакое пианино не купишь. Белла требовала подарить миссис Флоренс «орган».
– Уж лучше шарманку, а тебя приложить к ней вместо обезьянки, – сказала Роза, заставив тем Беллу подпрыгнуть от негодования.
Наконец после долгих споров и ряда ссор остановились на корзинке для пирожных. Выяснилось, что Сильвия Реддинг как раз в это время отправляется в гости в Бостон, и Розе было поручено попросить ее выбрать подарок и прислать его в школу с нарочным. Девочки едва могли дождаться его прибытия.
– Надеюсь, корзинка будет красивая, – снова и снова говорили они друг другу.
Когда коробку наконец привезли, все собрались посмотреть, как ее будут открывать. Эстер Дирборн вытащила гвозди, полдюжины рук подняли крышку, и Роза, развернув папиросную бумагу, открыла взорам долгожданную корзинку.
– Какая красота! – воскликнули все.
Корзинка была сплетена из крученой серебряной проволоки. Две детские фигурки с крылышками и гирляндами роз поддерживали с двух сторон ручку. Посредине ручки, на маленьком диске, были выгравированы инициалы миссис Флоренс, рядом с которыми нежнейшим образом целовалась пара голубков.
– Никогда не видела ничего подобного! А не тяжеловата ли она? Роза Ред, твоя сестра просто молодец! – кричали все хором, пока Роза, очень довольная, показывала корзинку.
– А кто вручит подарок? – спросила Луиза Эгнью.
– Роза Ред, – сказали некоторые из девочек.
– Нет-нет, что вы! Я ростом маловата, – возразила Роза. – Нужно кого-то, кто сможет торжественно войти в комнату и произвести большое впечатление. Я предлагаю Кейти.
– О нет! – сказала Кейти, попятившись. – Я, наверное, не справлюсь. Может, лучше поставим на голосование?
Эллен Грей нарезала маленьких бумажек; каждая из девочек написала имя и бросила свою бумажку в коробку. Когда голоса были подсчитаны, оказалось, что имя Кейти стояло на всех листках, кроме трех.
– Будем считать, что принято единогласно, – в полном восторге заявила Роза. Девочки согласились, и Роза, вскочив на стул, закричала: – Троекратное ура в честь Кейти Карр! Все дружно – раз, два, три – гип-гип-ура!
«Ура» прокричали с энтузиазмом, так как Кейти, сама о том не ведая, стала пользоваться в школе большой любовью. Она не сразу смогла заговорить, так как была слишком тронута и обрадована. Но затем, заговорив, попыталась возразить против своего избрания.
– Эстер сумела бы сделать это лучше, – сказала она, – и мне кажется, что корзинка больше понравится миссис Флоренс, если ее вручу не я. Вы ведь знаете, что с тех пор как… – Она не договорила. Даже сейчас ей было трудно спокойно говорить об истории с запиской.
– Она все еще не может забыть о той смехотворной записке, из-за которой миссис Флоренс подняла такой шум! – вскрикнула Луиза. – Как будто кто-то верит, что ты написала ее! Кейти, я думаю, что даже мисс Джейн не так глупа, чтобы в это верить. Но даже если она и верит, тем больше причин поручить именно тебе передать наш подарок, чтобы показать, что мы другого мнения. – Она поцеловала Кейти, как бы поставив этим точку в своей речи.
– Да-да, тебя выбрали, и ты должна вручить подарок! – эакричали остальные.
– Хорошо, – сказала Кейти, очень довольная, – но что же я скажу?
– Мы сочиним для тебя речь, – откликнулась Роза. – Говори приятным голосом, Кейти, и ни в коем случае не сутулься. А то кажется, будто ты стесняешься своего роста. Это дурная привычка, дитя мое, и мне всегда неприятно на это смотреть, – заключила она тоном мудрой мамаши, дающей полезные наставления.
Удивительно, что в школе может происходить столько событий, которых не замечают и о которых не подозревают учителя. Миссис Флоренс и не догадывалась о том, что всем девочкам известен ее секрет. Она собиралась уехать якобы на время и предоставить миссис Нипсон объяснять, что произошло. Поэтому для нее было полной неожиданностью появление Кейти, державшей в руках красивую корзинку, полную свежих роз; алых, белых, розовых. Боюсь, что пришлось несколько смягчить суровые правила ОИЛ, чтобы позволить Розе Ред получить эти цветы: они, конечно же, не росли нигде в Хиллсовере, кроме сада профессора Секомба!
– Девочки поручили мне преподнести вам этот подарок с выражением глубокой любви от всех нас, – сказала Кейти, чувствуя странную робость и едва решаясь поднять глаза. Она поставила корзинку на стол. – Мы очень надеемся, что вы будете счастливы, – добавила она чуть тише и направилась к двери.
Миссис Флоренс, которая сначала была слишком удивлена, чтобы найти слова ответа, теперь вдруг воскликнула:
– Подождите! Вернитесь на минутку.
Кейти возвратилась. Щеки миссис Флоренс окрасил румянец. Она казалась очень красивой.
– Скажите девочкам, что я очень благодарна. Это очень красивый подарок. Я всегда буду дорожить им. – Она покраснела еще сильнее. Кейти тоже покраснела, ей показалось, что в глазах миссис Флоренс стоят слезы. Было непривычно видеть эту всегда спокойную женщину такой взволнованной.
– Что, что она сказала? – спрашивали девочки, собравшиеся группками у дверей классной комнаты, чтобы услышать отчет о встрече.
Кейти повторила слова миссис Флоренс. Некоторые из девочек были разочарованы.
– И это все? – сказали они. – Мы думали, она встанет и произнесет целую речь.
– Или хотя бы небольшое стихотворение, – вставила Роза Ред. – Несколько строк, сочиненных экспромтом; например, таких:
Я подарка не ждала,
Но корзиночка мила!
Пусть пирожными она
Будет всякий день полна
И за чаем всякий раз
Пусть напомнит мне о вас!
Раздался общий смех, на звук которого из классной вышла мисс Джейн.
– Соблюдайте порядок! – закричала она, звоня в колокольчик. – В чем дело? Начался час занятий.
– Нам жаль, что миссис Флоренс уходит, – сказал кто-то из девочек.
– Откуда вам это известно? – резко спросила мисс Джейн, но никто не ответил.
На следующий день миссис Флоренс уехала. Кейти провожала ее взглядом с тайной грустью в душе.
– Ах, если бы она тоже сказала, что не верит, будто я написала ту записку! – сказала она Кловер.
– Мне все равно. Пусть верит! Она глупая и несправедливая женщина! – ответила независимая в суждениях Кловер.
Отныне руководство школой было возложено на одну миссис Нипсон. Прежде она никогда не занималась хозяйственными делами школы, но имела на сей счет ряд собственных излюбленных теорий и ждала лишь ухода миссис Флоренс, чтобы осуществить их на практике. Одна из теорий миссис Нипсон – очень удобная и экономная для нее, но очень неприятная для ее подопечных – заключалась в том, что очень вредно молодым девушкам есть мясо каждый день в жаркую погоду. Поэтому три раза в неделю школьный обед состоял теперь из пудинга и хлеба с маслом.
Пудинг был из бездрожжевого теста, в котором кое-где попадалась черная смородина или изюм. Но подъем в шесть часов, легкий завтрак и четыре с половиной часа учебы – все это чудесным образом возбуждает аппетит, что охотно засвидетельствуют все, испытавшие на себе подобный режим. Бедные девочки спускались к обеду голодные как волки и смотрели на большие бледные ломти, лежавшие на тарелках, с гневом и отвращением, которые я и не пытаюсь описать. Ломти были очень толстые, к ним подавалось много сладкой подливки и хлеба с маслом, но так или иначе, а еда не насыщала, и девочки уходили наверх не менее голодные, чем были до обеда. Те, кто ел во вторую смену, обычно висели на перилах лестницы, ожидая пообедавших, и, когда в ответ на вопрос: «Что вы ели?» слышалось: «Пудинг!», тихий стон проносился по лестнице и всеми овладевало уныние.
Вероятно, именно вследствие этих тяжких испытаний заказы к 4 июля[22] в тот год были необычно большими. В школе было давней традицией, что девочки праздновали День независимости, покупая столько сластей, сколько хотели. В Хиллсовере не было кондитерского магазина, поэтому миссис Нипсон принимала заказы и затем посылала в Бостон за покупками, записывая их в счета как дополнительные расходы. В этих счастливых обстоятельствах девочки чувствовали, что могут позволить себе быть расточительными, и составляли свои заказы, даже не думая об их стоимости. Заказ Розы Ред в тот год выглядел так:
