Следующий день рождения был намечен на три, и надо было ехать в другой конец города. Но пока все веселились и ели, Вилыч успел договориться на еще одно выступление в том же кафе, что и утром. Оно четко вписывалось между дневным спектаклем и библионочью. Вроде бы еще деньги. И время зря не теряем. Там, правда, нужно будет играть другую пьесу, но это ничего страшного, она простенькая, слова можно и по дороге выучить.
Вот такое удачное совпадение. А с другой стороны — если бы не это неожиданное выступление, может быть, ничего бы и не было. И все бы двигалось так, как было намечено. И не закончилось бы так быстро и так бесповоротно.
Проблемы с третьим спектаклем начались почти сразу же. После обеда пошел холодный мерзкий дождь. Парковка перед кафе забита. Микроавтобус никуда не помещается. Граф остановился на дороге, включил аварийку, но таскать костюмы и декорации все равно далеко. Пока сходили туда и сюда, вымокли и обозлились. В итоге Макс забыл слова, вышел не в свою очередь, окончательно запутался и так стоял посреди импровизированной сцены, не зная, то ли убежать, то ли остаться. Напротив сидел хмурый именинник, хмурые друзья именинника и такие же мрачные родители. Никто не смеялся. А какая-то маленькая девочка, которую мама держала на руках, даже заплакала. Мир катился в ад.
Единственный хоть какой-то положительный момент — дождь в конце концов прекратился. После спектакля вещи пришлось нести еще дальше (Граф поставил автобус метрах в трехстах), но хотя бы сверху ничего не капало. Только с деревьев, на которых уже были молодые листья, иногда срывалось целыми потоками. От ветра, или если птица взлетит.
В библиотеку ехали молча. Пятничный вечер, но город как-то притих и опустел. Вилыч сказал, что от дождя сгорела местная подстанция, так что возможно отключат электричество и тогда библионочь отменят. Вилыча такой вариант не устраивал, потому что оплачивали здесь после выступления. Поэтому играть будут при любых условиях. Хоть при свечах, хоть при костре из книжек. Настроение у Макса с каждой секундой становилось все хуже.
Авария на подстанции как-то сказалась на уличных фонарях. Они то загорались, то гасли, причем делали это в абсолютно случайном порядке. Сначала потух один фонарь, потом несколько штук по другую сторону улицы. За перекрестком вдруг пропал свет во всем квартале. А через несколько секунд появился снова.
Когда погас очередной фонарь, Граф со злостью ударил здоровой рукой по рулю:
— Меня эти лампочки до эпилепсии доведут!
Ему никто не ответил. В автобусе было сыро, темно и неприятно тихо. Макс почувствовал, как кто-то хватает его за мизинец. Лина просунула руку между кучей костюмов. В темноте только глаза блестят. Она быстро наклонилась и прошептала ему в самое ухо: «Нас с тобой это не касается». И тут же выпрямилась. Зажглись фонари. Макс посмотрел на Лину краем глаза. Она подмигнула ему, легонько кивнув в сторону задней двери. Макс кивнул в ответ. Она беззвучно, одними губами произнесла «Сегодня». Макс закашлялся и не ответил.
На самом деле бедствия только начинались. В библиотеке (где их радостно встретили и тут же отправили переодеваться) выяснилось, что апельсиноподобного костюма королевского охотника нигде нет. Точно так же, как и костюма, в котором выступал Ольгерд. Единственное, чем это можно было объяснить — сумку просто забыли в кафе. Вилыча такая новость не обрадовала. Прямо совсем не обрадовала. С выступлением можно было распрощаться.
— Всем сидеть, никуда не уходить, — Вилыч хлопнул дверью и выскочил из комнаты.
— А мы никуда и не торопимся, — Лина присела на маленький розовый стульчик и вытянула ноги. — У нас все хорошо, — и она подмигнула Максу.
Макс пожал плечами. Граф заметил это и прищелкнул языком:
— Одни проблемы от тебя, турист.
— Могу прямо сейчас уйти, — Макс зло посмотрел в его сторону.
— Прямо сейчас не можешь. Вилыч не отпустит, — неожиданно сказал Ольгерд.
— О. Видишь, парень дело говорит, — Граф указал ладонью на Ольгерда.
Вилыч появился минут через десять.
— Так, бездельники, поднимаемся. Договорился за вас. Будем играть сцену из «Буратино». Костюмы у нас есть. «Буратино» все помнят, двоечники?
В ответ раздалось невнятное мычание.
— В общем, будет чистая импровизация, — Вилыч, как дирижер, раскинул руки в стороны. — Проблеете что-нибудь близкое к теме, и достаточно.
В дверь постучали. Вилыч театрально крикнул «да-да», и за дверью показалась голова немолодой библиотекарши.
— А, Анастасия Дмитриевна, прошу вас, — Вилыч раскрыл дверь шире и под локоть завел худощавую библиотекаршу внутрь. — Буквально через пять-десять минут начинаем, — он широко улыбнулся и обратился к притихшим «карасям». — Анастасия Дмитриевна любезно согласилась помочь нам в наших затруднениях. Импровизируем, господа! Играем урок у Мальвины, сцена перевоспитания оболтусов и негодяев. Анастасия Дмитриевна — Мальвина, я — Карабас Барабас, Граф — преисполненный печали и благородства Пьеро. Хотя нет, Граф сейчас поедет за костюмами. Тогда Ольгерд — Пьеро. Гелиана — лиса Алиса. Жюли… получается, что Жюли — пудель Артемон. А Буратино… для Буратино остается только Эразм.
При такой подготовке весь спектакль сводился к тому, что нужно было просто назвать свое имя. Остальное делал костюм и атмосфера общего безумия. Дети с мамочками приходили и уходили в другие залы, библиотекарши что-то рассказывали им про книжки, актерам оставалось только скакать между детьми и время от времени выкрикивать какую-нибудь очередную мораль. «Ты уже написал грустные стихи, Пьеро?» «Нет, Артемон съел мою тетрадку». «Ай-яй-яй, Артемон, так нельзя поступать. Дети, вы ведь знаете, что нехорошо есть тетрадки?»
Максу прыгать было тяжелее всех. Огромный нос, склеенный из практически деревянного папье-маше, раскачивался на тоненькой резинке и все время норовил стукнуть по лбу. Закончилось это тем, что резинка порвалась и больно щелкнула по уху. Нос упал и закатился под стол с книгами.
К десяти часам поток интересующихся знаниями заметно ослаб. Мальвина вышла куда-то и вскоре вернулась, сказав, что можно собираться. Появился Граф в своей рыцарской куртке. Предупредил, что вещи нужно будет носить через дорогу. На стороне библиотеки остановка общественного транспорта, и парковаться нельзя.
— Меня уже штрафанули сегодня за парковку. Так что ничего, донесете, не облезете. Только быстрее давайте, нам еще полночи ехать — он задумчиво потер подбородок и вышел.
Макс пошел переодеваться. Для этого нужно было пройти через зал, где во время библионочи была темная пещера то ли глупости, то ли чего-то подобного. Свет до сих пор не включили, идти приходилось, ориентируясь на зеленую табличку «Запасный выход». Он был уже в одном шаге от двери, когда кто-то сказал ему «Стой, где стоишь» и закрыл глаза ладонями.
— Угадай, кто?
— Лиса Алиса? — Макс прикоснулся к ее пальцам.
— А ты глупенький Буратино, который принес мне свои денежки? — Лина засмеялась.
Макс отвел ее ладони в стороны и развернулся. Они едва не зацепились носами.
— Сегодня ночью. Когда все уснут. И не забудь забрать рюкзак из автобуса, — она вырвалась и со смехом выбежала из зала.
Вилыч ждал в машине. Стоя у раскрытых задних дверей, пересчитывал вещи. Граф недовольно стучал пальцами по рулю и поторапливал. Но Вилыч отмахивался: одной потерявшейся сумки ему более чем достаточно. Макс притащил свои вещи последним и ждал на улице, хотя остальные уже расселись. Аки и Паки лежали между декорациями и стучали по ним хвостами.
— Вроде все на месте, — Вилыч еще раз покопался в сумке. — Парик? А, вот он. Рубашка, колпак… А нос где?
— Нос? — Макс пожал плечами. — Да там должен быть… А, нет, секунду.
Нос с оторванной резинкой остался лежать в библиотеке. Макс бросился через дорогу. На порожках библиотекарша, которая играла Мальвину, возилась с ключами. Макс пулей пролетел мимо нее.
— Куда ты? — библиотекарша махнула ему вслед рукой. — Я уже на сигнализацию поставила!
Не слушая ее, Макс пронесся через темный коридор, заскочил в один зал, натыкаясь на столы и стулья, перебежал в следующий, щелкнул выключателем. Быстрее. Быстрее.
Нос нашелся почти сразу. Макс схватил его и выбежал из зала. Но тут же вернулся и выключил за собой свет.
В коридоре столкнулся с перепуганной библиотекаршей. «Спасибо, спасибо» крикнул ей на бегу, плечом толкнул тяжелую входную дверь и выскочил на порожки.
На той стороне улицы длинный белый микроавтобус вырулил из парковочного кармана и покатился в сторону перекрестка.
— Подождите! Вот он! Я сейчас! — Макс помахал им найденным носом и побежал вниз по мокрым после дождя ступенькам.
Светофор на перекрестке загорелся зеленым. Автобус прибавил скорости. Макс перескочил через бетонный бордюр и зашлепал по сырой земле газона. И тут вдруг погасли уличные фонари. Во всех кварталах, насколько хватало глаз. Белый автобус исчезал в темноте.
