— Хватит? — спросил генерала судья.
— Так точно.
Обратиться к защитникам Формалая поручили судье.
— Граждане кукольного царства, — торжественно изрек судья. — Вы пострадали из-за жестокой ошибки. Наш добрый, справедливый государь не знал, что вас не чинят и не штопают, а отправляют на свалку.
— Как бы не так, — вдруг послышался голос от ворот, и все увидели входящего на свалку мастера Трофима. — Формалай сам приказывал отправлять всех на свалку, потому что жалко ему было материала на починку. Выгоднее было делать новых солдат и ремесленников. Присоединяйтесь к нам, мы захватим все царские запасы материи, ваты, ниток, и тогда я смогу починить всех вас.
— Возьмите его! — пронзительным фальцетом выкрикнул Атьдва. — Возьмите!
— Вяжите! — басом поддержал судья.
— Да, да, вяжите! — подхватил Копилка.
Но куклы хотели жить, хотели, чтобы у них были целые руки, ноги и головы, хотели быть счастливыми, и они закричали:
— Мы с вами, мастер Трофим. Мы не будем защищать Формалая!
— Разбойники!.. Формалай прикажет вас снова отправить на свалку! — по привычке гаркнул генерал и оглянулся. Он ожидал, что судья Нашим-Вашим и помещик Копилка поддержат его, но те уже поняли, что их затея провалилась, и поспешили незаметно убраться восвояси. Атьдва только увидел, как за воротами мелькнула шарообразная голова помещика и рослая фигура судьи. Генерал на колесиках покатился вслед за ними.
В это время толпа жителей во главе с Игнатом шла к дворцу. Она заняла всю улицу и шагала твердой уверенной поступью.
— Пора прогнать Формалаев из дворца! — отовсюду доносились голоса.
А к хвосту толпы примыкали все новые и новые жители города. Весть о сделанных Трофимом сорока шести Формалаях облетела все закоулки.
Куклы, покинувшие темные, сырые ящики и сундуки, бок о бок с мастером Трофимом тоже шли ко дворцу. Сборщик налогов с протертыми локтями и чернильными пятнами на пальцах мечтал вслух:
— Не буду больше собирать налоги! Не буду больше служить царю! Пусть мне мастер Трофим сделает крепкие сильные руки, и я стану рудокопом! Интересно цветные металлы добывать. Верно, мастер Трофим?
— Верно! — кивал Трофим.
— Я тоже сменю работу. Не вернусь во дворец к Формалаю. Надоело мне чистить ему сапоги и ботинки, — выкрикивал бывший чистильщик сапог, которого два года назад правитель выбросил на свалку. — Я стану пастухом. Полезное дело. Только глаза у меня испортились. Помоги мне, Трофим!
— Помогу, помогу.
На пыльных, выцветших лицах кукол, разучившихся радоваться, вновь зажглись улыбки. Они обнимали давно расставшихся с ними матерей, отцов, жен, детишек, смеялись и плакали от счастья.
Когда возбужденное шумливое кукольное море добралось до дворца, он выглядел так, как будто выдержал осаду врагов.
Стекла окон были выбиты, двери висели на одной петле. Из парадного входа и бокового подъезда выбегали повара, парикмахеры, дворники, садовники с узлами и чемоданами в руках. Они видели, что приближается развязка, что власть Формалая вот-вот рухнет, и спешили унести то, что им принадлежало и что не принадлежало. «Никто не узнает, что это взял я», решил повар и без зазрения совести схватил царскую мантию и два серебряных половника.
Хранитель царской памяти до самого последнего момента был в зале. Он видел, как прибежал сделанный мастером первый Формалай. Как оба царя глядели друг на друга!.. А когда стали ругаться и спорить, кто имеет больше прав сидеть на троне, он перепутал: чьи приказы запоминать, чьи законы повторять? Тогда, видя, что никто на него не обращает внимания, он схватил с подставки золотую вазу, прямо на пол выкинул стоявшие в ней цветы и улизнул через боковые двери. Чистильщик сапог тащил лакированные королевские туфли, парикмахер — бритвы, а дворник, который убежал последним, растерялся и схватил только две новых метлы.
— Загляни-ка туда, что там делается? — попросил кузнец Игнат Петрушку, когда колонна вплотную подошла к дворцу.
Долго ли Петрушке залезть на крышу! А тут надо было добраться всего-навсего до окна. Тронный зал находился на втором этаже. Петрушка сначала схватился за наличники нижнего этажа, подтянулся на руках и встал на верхний наличник окна. Потом ухватился за подоконник второго этажа, опять подтянулся на руках, забрался на подоконник и сел, свесив ноги.
Мальчик несколько минут молча смотрел в зал, потом повернулся к толпе и объявил:
— Формалай друг друга за бороды рвут и кричат. А что кричат — не пойму. Двадцать два Формалая в углу лежат, не двигаются. Вот еще один к ним подкатился…
— Беда, — забеспокоился кузнец Игнат. — Они там совсем все доломают. Нам же потом чинить придется. Пошли разнимать Формалаев.
Куклы раскрыли ворота дворца, взбежали по лестнице и ворвались в зал. А скоро из рук в руки, со ступеньки на ступеньку стали передавать усмиренных Формалаев. Их поставили тесной кучей у подъезда дворца и окружили плотным кольцом.
— Выбросить их на свалку. Пусть узнают, как лежать там в пыльных корзинах, — предложил Ванька-Встанька, который тоже пришел на площадь.
— Правильно! — поддержало его несколько голосов.
Ванька-Встанька шагнул вперед и потянулся к ближайшему Формалаю.
— Постой! Постой! — остановил его кузнец Игнат. — Мастер Трофим сделал этих Формалаев из самого лучшего сукна. Сколько он потратил на них материала. Они еще могут принести пользу кукольному народу. Пусть потрудятся.
— Верно. Пусть трудятся. Не все им на троне сидеть.
— Пусть мостят дороги! — выкрикнул один из ткачей.
— Пусть строят дома, — предложил другой.
Каждый старался протиснуться вперед и предложить что-нибудь свое. И все опять зашумели.
— Да тише вы, тише! Тише! — Игнат поднял над головой обе руки, и постепенно площадь затихла.
— Я предлагаю вот этому Формалаю… — он указал рукой на Формалая-болтуна, — рыть канавы для стока дождевой воды.
— Мне рыть канавы? — возмутился царь. — Я лучше расскажу о ловле звезд…
— Хватит болтать! Пусть копает канавы.
— Дать ему лопату!
Кто-то принес лопату и сунул ее в руки Формалая-болтуна.
— А тебя, голубчик, мы заставим подметать улицу, чтобы ходили мы по чистым дорожкам, — сказала Формалаю-плясуну осмелевшая Матрешка, а ее пять дочерей разбежались по дворцу в поисках метлы. Быстро вернулись обратно и вручили ее опечаленному плясуну.
— А этот что будет делать? — кузнец Игнат выдвинул в первый ряд Формалая-вояку. Тот выпятил грудь и, не дожидаясь, пока ему что-нибудь предложат, сам потребовал:
— Я буду только воевать. Я не хочу работать, потому что сам ничего не умею делать. Я завоюю все соседние государства.
— Не слушайте его. Мы уже навоевались, — раздались голоса со всех сторон. — Пусть ходит по домам и собирает утиль.
Так определили на работу всех новоиспеченных Формалаев.
А настоящему Формалаю Трофим исправил прибор в голове, и теперь он принимал правильные решения не по царским делам, а по делам, полезным народу. Он мог безошибочно подсказать куклам, когда и где посеять пшеницу, как вырастить самых породистых коров, как научить детей добру и справедливости. Для него выстроили стеклянную будку и повесили табличку: «Отвечаю на все вопросы. Даю советы».
Копилку, Атьдва и Нашим-Вашим тоже заставили трудиться. Все куклы зажили в своей чудесной стране весело и счастливо.
