— Так что же прикажете?! — с досадой воскликнул Звягинцев. — Похвалить Стрешнева?..
— За озорство хвалить незачем, а прислушаться стоит, — заметила Варвара Степановна. — Сигнал об удобрениях подан серьёзный.
— Не к лицу нам в колхозных дрязгах копаться, — поморщился Звягинцев. — У школы и своих забот по горло.
— А колхоз, Алексей Маркович, тоже наша забота. Надо учить детей разбираться в жизни, понимать, что происходит кругом, и, главное, учить их вмешиваться в эту жизнь.
— Думаю, что за таких вояк, как Стрешнев, нам в колхозе спасибо не скажут, — холодно заявил Звягинцев и напомнил, что на днях состоится родительское собрание. Надо заранее принимать меры, спасать положение. И после того, что Стрешнев здесь наговорил, видимо, уже нельзя ограничиться просто выговором. Он, Звягинцев, завтра же собирает педсовет и будет настаивать на исключении Стрешнева из школы на два месяца.
— Исключить? На два месяца? — вскрикнула Раиса Захаровна.
— Да, да. Пусть он одумается, осознает своё поведение.
— Нет, это невозможно, — заявила Варвара Степановна. — Так ожесточить мальчишку, убить в нём веру в школу, в учителей. Я буду протестовать. И уверена, что педсовет меня поддержит…
— Это как сказать! — усмехнулся Звягинцев.
Потом учительница попросила у директора Федино сочинение, сказав, что она сама попробует разобраться в истории с удобрениями.
Весь день Варвару Степановну не покидала мысль о сочинении Феди Стрешнева. Расспрашивать его она не стала, но ей почему-то верилось, что Федя не мог этого выдумать: он был до щепетильности нетерпим ко всякой фальши и обману.
Вспомнилось, как однажды Алексей Маркович давал показательный урок по географии, на котором присутствовали учителя соседних школ. Объяснив новый и довольно сложный материал, он попросил Таню Фонарёву повторить его. Но девочку опередил Федя. Не раздумывая, он довольно бойко пересказал материал и даже пополнил его новыми фактами и примерами.
— Молодец! — с довольным видом похвалил Звягинцев. — Ты, конечно, уже заранее почитал учебник… Хорошо быть таким любознательным.
— А Таня тоже молодец, — с невинным видом сказал Федя. — Мы с ней вместе учебник читали, вы же сами нам велели…
Вспомнился сейчас Варваре Степановне и Федин протест против рапорта на слёте, ссора его с Таней Фонарёвой, откровенный разговор в кабинете директора. Нет, не может он написать неправду.
Всё-таки учительница решила побеседовать с ребятами, на которых ссылался Федя. Но Дима упрямо твердил, что он ничего об удобрениях не знает, а Парамон вёл себя как-то странно и просил, чтобы его не впутывали в это дело.
Тогда Варвара Степановна решила сама посмотреть на удобрения и попросила Федю проводить её в Епишкин овраг.
— А что? И вы сомневаетесь?
— Да нет… Но надо во всём разобраться. Так после уроков я жду тебя.
— Туда не пройдёшь — снегу полно.
— Можем на лыжах поехать, — предложила учительница.
После уроков Федя вместе с Варварой Степановной вышли за огороды, встали на лыжи и, приминая, пушистый снег, направились к Епишкину оврагу.
Вскоре Федя уже показывал, где лежали минеральные удобрения.
— Но почему их так мало осталось? — растерялся он, разглядывая примятый в овраге снег и узорчатые следы колёс грузовика. — Неужели вывезли куда…
— Выходит, что так, — вздохнула Варвара Степановна. — Не иначе, следы заметают.
Вернувшись в деревню, она отпустила Федю и направилась к председателю колхоза. Но того дома не оказалось, и учительница решила зайти к Семёну Клепикову.
Постучав, Варвара Степановна вошла в дом. Он был просторный, отделанный на городской лад: оштукатуренные стены покрашены масляной краской, в печь вделан котёл для отопления, под окнами ребристые калориферы.
«Благополучно живут, всего у них в достатке», — подумала Варвара Степановна, вспомнив разговоры колхозников о том, что Клепиковы пользуются особым расположением Фонарёва.
Был уже вечер, и вся семья Клепиковых оказалась в сборе.
Раскрасневшаяся Марина хлопотала у печки, то и дело поднося к столу тарелку с очередной стопкой горячих, подрумяненных блинов.
За столом, заставленным закусками и бутылками с вином, сидели Семён, Димка и трое незнакомых Варваре Степановне мужчин.
Заметив учительницу, Димка отодвинул в сторону свой стаканчик с вином и потянул отца за рукав.
Семён поднялся навстречу учительнице.
— Милости просим, Варвара Степановна. Прошу вас к блинам.
Учительница отказалась.
— А что такое? — насторожился Семён. — Какое-нибудь дельце ко мне? Насчёт Димки? Опять он проштрафился?
— Да нет, просто спросить вас кое о чём хотела. Но раз гости — не буду мешать.
— А то садитесь к столу. Может, и вы рюмочку пригубите?
— Спасибо, не охотница я, — поблагодарила учительница, направляясь к двери.
Переглянувшись с женой, Семён вышел вслед за Варварой Степановной. Что там ни говори, а учителя редко заходят в дом просто так. Всегда у них припасён какой-нибудь неприятный разговор с родителями. А от Димки всего можно ожидать.
Сколько раз он внушал сыну, чтобы тот не очень-то хвалился перед ребятами, какой у них ладный дом да какие дорогие вещи отец привозит из города. А может, Димка опять нацепил на руку часы, которые Семён подарил ему ко дню рождения, и весь урок хвалился ими и писал девчонкам записки, что школьные часы безбожно отстают.
— Так о чём разговор, Варвара Степановна? — спросил Семён, выходя с ней на крыльцо.
Учительница попросила Клепикова рассказать, как обстояло дело с внесением удобрений в третьей бригаде.
— Да он что, Федька, с ума сошёл? — Семён с ожесточением потёр небритые щёки. — Какое-то сочинение в классе написал, Кузьму Егоровича оговорил, меня с Димкой свидетелями выставил…
— А откуда вы о сочинении знаете? — спросила Варвара Степановна.
— Как же не знать. Меня, как дурня, все по очереди допрашивают. То Алексей Маркович, то вот вы… А я сразу директору заявил: брехня всё это.
— А ведь осенью с вами ещё Парамон Канавин с матерью работали, — напомнила учительница. — А они как будто другое говорят.
— Ну, это вы зря… Зачем же им другое говорить?..
Варвара Степановна недоверчиво покачала головой.
— Вы что, сомневаетесь? — ухмыльнулся Семён. — Побожиться, что ли, прикажете? Но я же с малолетства безбожник… Если, конечно, желаете, могу любое слово дать…
— Ох, Семён, легко ж вы словом бросаетесь! Подумайте, чему вы сына учите… Да, кстати, куда это удобрения из оврага подевались?
Не моргнув глазом, Клепиков сказал, что он вывез оттуда по распоряжению Фонарёва всего лишь одну машину суперфосфата.
— Я только что в овраге была с Федей Стрешневым… Так он говорит, что удобрений там совсем мало осталось.
Помолчав, Клепиков сокрушённо вздохнул:
— Ох, Варвара Степановна, одумались бы вы, пока не поздно. А то, не ровен час, поссоритесь с нашим хозяином. А у него, сами знаете, каков характерец. И защитники покрепче ваших найдутся. Как бы вам неприятностей не нажить. Не зря говорят: не плюй в колодец, пригодится воды напиться…
— Так ведь смотря в какой колодец, — усмехнулась Варвара Степановна, — не из каждого пить захочется.
С тяжёлым сердцем она побрела домой.
Как же ей всё-таки поступить? Рассказать людям всё, что она знает о Фонарёве, пойти на открытую схватку с ним? А может, махнуть на всё рукой, поверить Клепикову, согласиться с директором школы, предать Федино сочинение забвению и не распутывать всю эту историю с удобрениями? Какое ей, собственно, до всего этого дело? Её забота — учить ребят биологии, химии. Говорить, чтобы они были честными и трудолюбивыми. Но разве можно на уроках учить одному, а после уроков поступать по-другому?
Варвара Степановна даже не заметила, как ноги привели её к колхозной мастерской, к Григорию Ивановичу.
Здесь же, в мастерской, с девятиклассниками занимался Прохор Михайлович.
В углу стоял школьный трактор «Беларусь», вернее, один его остов: мотор, коробка передач, задний мост — всё было снято и разобрано на части. Девочки промывали детали в керосине, мальчишки что-то шабрили, клепали, растачивали.
— Узнаёте нашего старичка? — подводя учительницу к разобранному трактору, спросил Улька Вьюрков. — Видали, как мы его распотрошили!
— С трудом, — призналась Варвара Степановна, оглядывая остов трактора и живописно измазанное лицо школьника. — Да и тебя не узнаешь.
— А мы теперь слесаря-ремонтники… Всё сами делаем! — похвалился Улька.
Прохор Михайлович сказал, что ребята решили привести в порядок «Беларусь», иначе он не потянет ни плуга, ни сеялки. На очереди под навесом стояли перетащенные сюда со школьного двора сеялки, бороны, культиваторы, картофелесажалки.
