— О да, — тихонько проговорила Хайди, но вышло у нее не слишком убедительно.
— Гм, а где ты жила со своим дедушкой?
— На горном пастбище.
— Гм, а ведь там, должно быть, не слишком интересно, скорее, даже скучновато?
— О нет, там так хорошо, так прекрасно!
И тут Хайди не выдержала. Воспоминание, только что пережитое волнение, долго сдерживаемые слезы — все это оказалось не под силу девочке. Слезы градом хлынули из глаз Хайди, и она громко зарыдала.
Доктор встал, ласково поправил подушку и сказал:
— Ну что ж, немножко поплакать не повредит, а потом — спать, с легким сердцем. Завтра все будет хорошо, вот увидишь. — И он вышел из комнаты.
Внизу, войдя в комнату рядом с залом, он опустился в кресло напротив своего старого друга, выжидательно на него смотревшего, и заговорил:
— Зеземанн, во-первых, наша маленькая приятельница страдает лунатизмом. Совершенно бессознательно она каждую ночь открывает двери и тем самым наводит ужас на твоих домочадцев. А во-вторых, девочка больна тоской по дому, она исхудала от тоски, превратилась почти в скелет и Бог весть к чему это может привести. Нужны срочные меры! От первого ее недуга и нервного возбуждения в уже пугающей стадии есть только одно лекарство — немедленно отправить девочку домой, где она будет дышать привычным горным воздухом. И от второго недуга лекарство то же самое. А посему вот мой рецепт — завтра же отправить девочку домой.
Господин Зеземанн вскочил и принялся взволнованно расхаживать по комнате, то и дело восклицая:
— Лунатизм! Недуг! Тоска по дому! Исхудала до предела в моем доме, и никто ничего не замечает и знать не знает! А ты, доктор, неужто ты полагаешь, что девочку, приехавшую в мой дом цветущей и здоровой, я отправлю назад к деду несчастной и отощавшей? Нет, доктор, этого ты от меня требовать не вправе, и я этого не допущу. Ни за что! Ты должен вылечить ее, поставить на ноги любыми средствами, и уж тогда, если она пожелает, я отправлю ее домой. Но не раньше, чем ты вылечишь ее!
— Зеземанн, — очень серьезно произнес доктор, — подумай, что ты говоришь! Это ее состояние — не та болезнь, которую можно лечить порошками и пилюлями. Девочка не отличается выносливостью, однако, если ты немедленно отправишь ее назад в горы, на свежий воздух, она еще может поправиться. Если же нет… Тебе не хочется, чтобы девочка вернулась к деду больной, выходит, по-твоему лучше, если она вовсе не вернется?
Господин Зеземанн испуганно замер на месте.
— Ну, если ты так считаешь, доктор, значит, есть только один выход, и надо действовать незамедлительно!
Господин Зеземанн взял под руку своего друга, и они вместе стали ходить взад и вперед по комнате, обсуждая, что им делать дальше. А потом доктор собрался идти домой, так как прошло уже много времени и сквозь дверь, на сей раз запертую хозяином дома, уже пробивался предутренний свет.
Глава XIII. ЛЕТНИМ ВЕЧЕРОМ НА ГОРНОЕ ПАСТБИЩЕ
Господин Зеземанн в большом волнении взбежал по лестнице и твердым шагом направился в спальню фройляйн Роттенмайер. Он с такой непривычной энергией постучал в ее дверь, что домоправительница сразу проснулась. И услыхала за дверью голос хозяина дома:
— Прошу вас, поторопитесь! Я жду вас в столовой. Нужно немедленно подготовиться к отъезду.
Фройляйн Роттенмайер взглянула на часы. Половина пятого утра. В такую рань она еще никогда в жизни не поднималась. Что же могло стрястись? От любопытства, нетерпения и страха у нее все валилось из рук, она растерянно металась по комнате в поисках то одной, то другой вещи и никак не могла одеться.
Господин Зеземанн между тем ходил по коридору, изо всех сил дергая сонетки, вызывая всех слуг. Перепуганные, кое-как наспех одетые, они выскакивали из своих комнат. И каждый думал, что привидение схватило хозяина и он таким образом зовет на помощь. Мало-помалу все они собрались и с безумным видом выстроились перед хозяином дома. Удивлению их не было границ. Господин Зеземанн, свежий и бодрый, расхаживал по столовой и совсем не похоже было, чтобы он испугался призрака. Иоганна хозяин тут же отправил приводить в порядок карету и лошадей. Тинетте было поручено немедленно разбудить Хайди и подготовить к путешествию. Себастиану велено было отправиться в тот дом, где жила в прислугах тетка Хайди, и привести ее сюда. Между тем фройляйн Роттенмайер удалось, наконец, одеться как следует, только чепчик на ней сидел немного странно. Даже издали было заметно, что он надет задом наперед. Господин Зеземанн приписал это раннему вставанию и немедленно начал деловой разговор. Он объяснил фройляйн Роттенмайер, что она должна без малейших проволочек достать чемодан и сложить туда все вещи юной швейцарки — так господин Зеземанн частенько называл Хайди — и вдобавок кое-что из вещей Клары, — иными словами, чтобы у девочки было все необходимое. Все должно быть сделано безотлагательно и без всяких разговоров.
От изумления фройляйн Роттенмайер приросла к полу и недоуменно уставилась на господина Зеземанна. Она-то решила, что хозяин дома намерен ей одной поведать страшную историю про привидение, случившуюся с ним глубокой ночью. Теперь, когда уже стало светать, она была не прочь ее послушать. А тут вместо захватывающего рассказа эти вполне трезвые и к тому же весьма неприятные поручения. Домоправительнице нелегко было все это переварить, и она молча стояла на месте, словно ожидая еще чего-то.
Однако господин Зеземанн не намеревался ничего ей объяснять. Он оставил ее стоять, где она стояла, а сам направился в комнату дочери. Он предполагал, что разбуженная непривычной суетою в доме Клара уже теряется в догадках. Он присел на краешек ее кровати и рассказал все, что произошло ночью, сообщил о диагнозе доктора, о крайнем истощении Хайди, сказал, что, если не прекратить эти ее ночные хождения, она может во сне даже залезть на крышу, а это очень и очень опасно. А посему он принял решение сейчас же отправить Хайди домой, ибо не может взять на себя такую ответственность. Клара должна с этим смириться, она же понимает, что иного выхода попросту нет.
Все сказанное отцом причинило Кларе сильную боль, она все пыталась найти какое-то другое решение, но ничего не помогало. Отец твердо стоял на своем, пообещав, однако, в следующем году вместе с Кларой поехать в Швейцарию, если, конечно, она будет умницей и не станет очень уж горевать. И Клара смирилась с неизбежностью, но потребовала, чтобы чемодан Хайди принесли в ее комнату, чтобы она могла насовать туда всего, что доставит Хайди радость. Папа охотно с этим согласился, более того, он еще посоветовал Кларе собрать для швейцарки хорошее приданое.
Между тем привели тетку Дету. Она в полном недоумении ждала в прихожей. Если уж за ней прислали в ранний час, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее. Господин Зеземанн вышел к ней и объяснил, как обстоят дела, сказав, что он хочет, чтобы Дета немедленно, уже сегодня, отвезла девочку домой. Вид у тетки был весьма разочарованный. Такого она никак не ожидала. У нее в ушах еще явственно звучали слова Горного Дяди, которыми он ее напутствовал, — чтобы больше она ему на глаза не попадалась. Привести ребенка к старику, потом забрать и снова вернуть ему — это, пожалуй, уж чересчур! Впрочем, ни минуты не раздумывая, она весьма красноречиво объяснила, что сегодня, к сожалению, она никак, ну никак не может уехать. Завтра об этом и думать не стоит, послезавтра это уж и вовсе немыслимо, а дальше и говорить нечего. Господин Зеземанн прекрасно ее понял и без лишних слов отпустил восвояси. Затем призвал Себастиана и велел ему собираться в дорогу. Сегодня он с Хайди доедет до Базеля, а завтра доставит девочку домой. И тут же вернется назад. Никаких объяснений деду Хайди ему давать не придется, ибо господин Зеземанн передаст с ним письмо.
— И вот что еще очень важно, Себастиан, — заключил господин Зеземанн, — чтобы ты все исполнил в точности. Я вот написал на своей визитной карточке название гостиницы в Базеле. Я хорошо знаю эту гостиницу. Ты покажешь там мою карточку, и они сразу же отведут девочке хороший номер, а уж о себе ты сам позаботишься, только сперва пойди в комнату Хайди и накрепко запри все окна, чтобы она не могла их открыть. Как только девочка ляжет спать, ты запрешь дверь снаружи, потому что она разгуливает по ночам. В чужом доме это может быть опасно, если она выйдет из комнаты и захочет открыть входную дверь. Ты все понял?
— А, так вот в чем дело! Вот, значит, что это было! — поразился Себастиан. До него только сейчас дошло, что за призрак жил в доме.
— Да, именно так все и было. А ты, братец, однако, трус! Да и все вы хороши! Вот уж храбрецы так храбрецы!
Господин Зеземанн ушел к себе и сел писать письмо дедушке Хайди.
Себастиан же стоял на месте как вкопанный и в смущении повторял про себя: «Да, если б я тогда не свалял дурака и не дал бы этому трусу Иоганну втолкнуть меня назад в комнату, а пошел бы за белой фигурой… Теперь бы я труса не праздновал». Но тут яркое солнце осветило каждый уголок дотоле серой комнаты, и Себастиан очнулся.
