Целое лето дружил Вовка со Светкой. Сколько цветов они сорвали вместе, сколько поели черники и ещё неспелой морошки, сколько корзин грибов притащили домой! Думал Вовка, что век будет так, а тут на тебе — подкралось незаметно первое сентября, уложила Светка в свой новый портфель такой же новый букварь, пенал, тетрадки и укатила с заставы за тридевять земель учиться в первом классе и жить у какого-то интерната.
Целый день пробродил Вовка по заставе, не зная, что делать, чем заняться. Грибы без Светки попадались плохие, морошка казалась кислой, рыба не клевала… И всё стояла перед глазами Светка в коричневом платье с белым передником, с портфелем в руке…
Хватились вечером, а Вовки нет. Всю заставу обшарили отец с матерью — не нашли. Весь лес вокруг заставы обкричали — не ответил Вовка. Сначала Вовкина мама только сердилась на него, а потом испугалась и начала плакать.
— Он, наверно, в озере утонул, — говорила она мужу. — Или в лесу его деревом придавило…
Все с ног сбились, темнеть начало, ушли пограничники в ночной дозор на границу, а Вовки всё не было. И вдруг командир заставы обнаружил, что у него пропала его полевая сумка. Тогда он сразу понял, куда девался его сын.
— Коня! — крикнул он дежурному. — Не иначе, как этот сорванец отправился следом за Светкой в школу…
— Разрешите и мне с вами, товарищ старший лейтенант, — попросил сержант Куликов. — Темно уже, трудно будет найти, Хмурый пойдёт по следу.
Наступила ночь, тревожно зашумели сосны и ели в пограничном лесу, стал моросить дождь. Сержант торопил свою собаку, хотя она и так бежала вовсю. Ей дали понюхать старые Вовкины тапочки, и теперь Хмурый знал, кого надо ему отыскать. Пробежали сержант пешком, а старший лейтенант на лошади километра три за собакой, потом на пути им попался большущий камень-валун. Тут Хмурый остановился, принюхался и опять побежал, но уже не по дороге, а прямо по лесу, в сторону границы.
«Плохо дело, — подумал командир заставы: пограничники в темноте могут принять Вовку за нарушителя. Надо торопиться».
След вёл сначала прямо, потом Хмурый стал метаться то вправо, то влево, а то и назад поворачивал. Он бежал всё тише и тише, наконец совсем остановился и зарычал так тихо, что его услышал только сержант.
— Здесь где-то… — прошептал сержант.
Откуда-то из темноты донеслись всхлипывания Вовки.
— Стой! Кто идёт? — негромко сказал сержант.
Всхлипывания сразу прекратились, и тут же раздался крик:
— Это я!.. Рядовой Вовка… Прибыл для прохождения… Я хочу домой…
— «Рядовой»! — передразнил его сержант. — «Прибыл для прохождения»!
— Дезертир ты, а не рядовой! — проворчал старший лейтенант. — Ушёл с заставы без разрешения!.. Ну, где ты там?
Трудно жить человеку на далёкой заставе, если он там «один человек детей». Вовка почувствовал это в тот же день, когда «второго человека детей», Светку, увезли учиться в первом классе. Пока не было зимы, пока день нормально сменялся ночью, Вовка находил какое-нибудь дело — грибы собирал, искал у болот морошку, по первому льду сержант Куликов брал его с собой на озеро ловить на блесну окуней и кумжу. Но пришла настоящая северная зима со снегами и морозами, а с её приходом день совсем пропал, точно вымерз, как вода в ручье, и Вовка загрустил…
По старой памяти, он ещё приходил в гости к Светке, даже в куклы её пробовал играть, но без хозяйки никакой игры не получалось, получалась только порча игрушек, чего Светкина мама очень не любила.
Выучил Вовка наизусть все книжки-картинки, какие были у него и у Светки, разобрал по косточкам все свои заводные автомобили и теперь решительно не знал, чем можно ещё заняться. Совсем уже стало плохо ему, но тут начались разные странности: солдат-письмоносец доставил на заставу посылку, большую посылку, больше всех тех, что приходили раньше из Москвы для Вовки, Но на этот раз мама не разрешила Вовке сорвать сургучные печати и перерезать верёвки, а немедленно заперла посылку в шкаф.
— Не положено её сейчас вскрывать, — загадочно сказала она.
А сержант Куликов, когда рядовой Вовка обратился к нему по всей форме с вопросом, скоро ли они снова пойдут на рыбалку, ответил:
— Что вы, что вы, товарищ Вовка! Какая может быть рыбалка? Тут, брат, нарушение границы намечается, вся застава начеку… Ясно?
— Ясно… — прошептал Вовка и очень пожалел, что не было Светки: можно было намекнуть ей о том, что ему доверена военная тайна…
Видно, дело с нарушителем принимало серьёзный оборот — на другой день Вовку не пустили в красный уголок посмотреть картинки в журналах. Пошёл к Светке в гости — тоже не пустили.
— Я не буду трогать игрушки… — обещал Вовка, но и это не помогло.
— Не обижайся, Вовочка, но сегодня нельзя… — сказала Светкина мама. — Завтра приглашаю тебя хоть на целый день… И завтра приходи, и послезавтра, и ещё потом хоть совсем перебирайся к нам жить, а сегодня нельзя…
Расстроенный пришёл Вовка домой и, когда почувствовал, что его могут вот-вот уложить в постель, стал требовать, чтобы открыли посылку, и тут выяснилось, что посылка пропала! Да, пропала! В шкафу её не было!
— Ой, мама! Я знаю, кто ваял посылку! Это нарушитель её взял! — заволновался Вовка. — Надо сказать сержанту Куликову, и он сразу пустит Хмурого по следу. Хмурый обязательно догонит нарушителя.
— Молодец, Вовка! — похвалила мама. — Правильно придумал… Сейчас мы пойдём в казарму и всё расскажем сержанту… Только давай немножко приоденемся…
А потом всё было как в сказке!
Увидев в коридоре казармы отца в парадной форме, Вовка ещё с порога закричал:
— Папа! Посылка пропала! Нарушитель её взял!
— Нашлась уже твоя посылка… — спокойно ответил папа, взял Вовку за руку и повёл в красный уголок. — Вот, смотри, что было в твоей посылке!
Пришлось Вовке похлопать глазами от неожиданности: на середине большой комнаты стояла сказочно разукрашенная ёлка! Сам сержант Куликов распахнул мехи баяна и заиграл марш, а под этот марш из-за ёлки вышла Снегурочка и звонко сказала:
— С Новым годом! С новым счастьем!
— Светка! — закричал Вовка и бросился к ней.
И начался у пограничников новогодний праздник.
Были и песни и танцы. Вовка и Светка пропели вместе «В лесу родилась ёлочка», прочитали стихи, а потом все направились в столовую на праздничный ужин с пирогами и даже большим тортом…
Однако, как ни был переполнен рядовой Вовка Клюев новогодним счастьем, про нарушителя он всё же не забыл…
— Поймали? — тихонько спросил он у сержанта.
— А ну его… — махнул рукой сержант. — Решили не задерживать… Пускай себе идёт за границу…
У Вовки широко раскрылись глаза от удивления: это было просто невероятно, чтобы на заставе так просто решили пропустить нарушителя через границу.
— А ты знаешь, кто он, нарушитель-то? — рассмеялся сержант. — Нарушитель этот — старый год! Ясно? Пускай он шагает себе на Запад!.. Нам он уже сослужил свою службу.
В этот первый по-настоящему весенний день Вовке вдруг, стало и скучно и грустно. Над заставой синело небо, плыли по нему такие пушистые облака, что на них хотелось поваляться; лес точно зелёным туманом подёрнулся — это распустились первые листочки на берёзах и осинах; пробились из земли на волю первые стрелки разных трав. Озеро почти совсем очистилось от льда и отражало в своём зеркале всё, что было весеннего и над ним и вокруг него. А рядовому Вовке было не по себе: никак не мог он найти дело по душе.
Пока весь мир вокруг заставы был погребён под снегом, Вовка нудился в комнате или гостил у солдат в казарме, а пришла весна, растормошила всё живое вокруг, и захотелось Вовке на простор, захотелось сделать что-то такое, что только по весне можно сделать. Выскочил он во двор, туда метнулся, сюда и остановился: не было ещё пока настоящего для него дела. В лесу ещё не было ни ягод, ни грибов; поехать бы на плоту рыбу удить — нет сержанта Куликова, на границе он целыми днями с солдатами, порядок наводит после зимних бурь и метелей. Контрольную полосу земли пашет и скородит, как в колхозе перед севом. Пройдёт по такой полосе нарушитель — и сразу след можно увидеть.
Зимние непогоды много бед наделали на заставе, даже без лодки оставили пограничников. Повалило бурей здоровенную сосну, и расколотила она в щепки единственную на заставе лодку, что лежала на берегу кверху днищем. Стало очищаться озеро, сержант Куликов сколотил плот из брёвен, чтобы ловить с него рыбу. Один раз он даже Вовку брал с собой, но ездили они в тихий заливчик, где ловилась плотва и окуни, а на середину озера, где ловится кумжа, сержант Вовку не брал: там было сильное течение, оно могло сорвать плот с якоря — якорем служил большой камень на верёвке — и утащить в протоку. А она кончалась ревущим падуном — водопадом. Попади плот в протоку — самому будет выбраться трудно, а с Вовкой и подавно.
