Ознакомительная версия.
И в самом деле, ночью в номер ворвались двое в масках, заткнули сонному Матиушу рот платком, завязали полотенцем глаза, набросили плащ и, не дав даже обуться, босиком повели куда-то.
Быстро мчится автомобиль, увозя Матиуша в неизвестном направлении.
«Это проделки Молодого короля!» – промелькнуло у него в голове.
И он не ошибся.
Да, Матиуша похитили по приказу Молодого короля. Произошло это так. Молодого короля заставили вернуть Матиушу захваченные земли. Даже порт и тот оставили Матиушу. Это раз. А два – его свергли с престола, и королем снова провозгласили старика отца. Это последнее, конечно, самое пренеприятное.
Злой, но сильный человек, желая добиться своего, пускает в ход кулаки. А слабый, ради достижения преступных целей, строит козни, идет на предательство. В каждой школе есть ябедники и пакостники. Но про короля ведь не скажешь: пакостник, поэтому придумали слово – интриган.
Так вот Молодой король был самым настоящим интриганом. Сначала он задумал объявить Матиуша сумасшедшим. Но эта затея провалилась. Весь мир убедился, какой Матиуш молодец, как поумнел и повзрослел он на необитаемом острове. Не каждый на его месте сумел бы так быстро организовать помощь негритянским детям. И какой образцовый порядок навел! Это даже в кино показывали. Разве сумасшедший на такое способен?
В результате взрослые начали поговаривать: не предоставить ли детям кое-какие права. И в некоторых школах ввели самоуправление, стали выпускать стенные газеты. Во многих городах открыли детские клубы. Учителя собирались на совещания и обсуждали, как без тычков, шлепков и затрещин добиться в классе тишины и порядка. Опять разрешили продавать портреты Матиуша. За Зеленое Знамя перестали сажать в карцер, только для вида поругивали немного. Конечно, не все это одобряли, но кое-кто даже высказывался за то, чтобы у детей был свой король.
В городе Кикикор собрался первый съезд школьников, где от каждой школы присутствовало по одному депутату. Чем не парламент?
Молодой король рвал и метал. Еще бы! С престола его свергли, власти лишили, а старик отец – доверчивый, покладистый, всем верит, на все соглашается. И вот тогда Молодой король собрал тайный совет таких же, как сам, интриганов и мошенников, и стали они судить да рядить, как избавиться от ненавистного Матиуша. Шайка Молодого короля состояла из одного шпиона, одного генерала, одного полковника, одного начальника тюрьмы, двух адвокатов, жены министра и нескольких шалопаев. И вот этим-то шалопаям поручили похитить Матиуша и под чужой фамилией заточить в тюрьму.
Тюрьма, куда его заточили, помещалась в старинной полуразрушенной крепости и предназначалась для самых опасных преступников. Здесь только два раза в год давали по кружке кофе, а в остальные дни – воду да черный хлеб. И никаких прогулок. Целыми днями изнурительная работа в шахте под землей. Разговаривать запрещалось, за каждое слово провинившийся получал удар плетью, за десять слов – десять ударов, за сто – сто.
Под землей – длинные штольни, как в шахтах, где добывают уголь. Но никакого угля здесь не добывали: одна бригада выносила его в корзинах на поверхность, а вторая через другой вход вносила обратно. А бесполезный труд, как известно, особенно тяжек. И заключенные работали неохотно. Никакие плети не помогали.
Так Матиуш столкнулся с самыми страшными преступниками. За что они сидят в тюрьме, он не знал – разговаривать запрещалось. Но достаточно было взглянуть на их свирепые физиономии, чтобы понять: на совести у них не одно злодеяние. Любой другой на его месте умер бы от страха, но Матиуш, испытавший столько опасностей на своем веку, бесстрашно спускался с ними под землю.
Вот куда из страны зеленых пальм и чудесных разноперых птиц занесла его судьба. Кругом – черная угольная пыль и ни единого листочка. Привыкнув к чистому морскому и лесному воздуху, он задыхался в душном подземелье и в каменной норе, где спал на ослизлых кирпичах. Он, который не хуже Клу-Клу лазил по деревьям, еле волочил здесь ноги в тяжелых кандалах. Вместо шелеста листьев – свист плетки, вместо пения птиц – отборнейшая ругань. Вместо сладких бананов и сочных южных плодов – черствый хлеб и вонючая вода.
Заключенные очень удивились, увидев его. А один не выдержал и спросил:
– Сколько же человек отправил ты на тот свет, коли тебя сюда упекли?
Матиуш открыл было рот, но другой заключенный закричал:
– Не отвечай, малыш, за каждое слово удар плетью!
– А ты не в свое дело не лезь! Авось не околеет от нескольких ударов!
Слово за слово – вспыхнула ссора, и они кинулись друг на друга с кулаками. А надзиратель стоит и записывает, кто сколько слов сказал. Но точно сосчитать невозможно, и он каждому прибавил по нескольку слов. И Матиуша записал, хотя он молчал как рыба.
Тащит Матиуш корзину, и – странно! – ему совсем не тяжело. Оказывается, заключенные вместо угля кладут в его корзинку куски легкого торфа и сверху присыпают угольной пылью. А то и вовсе отберут корзину и сами волокут наверх. Вечером один заключенный сунул ему в руку маленький черный предмет и прошептал:
– Спрячь получше, чтобы не нашли.
– Что это? – тоже шепотом спросил Матиуш.
– Сахар, – таинственно сказал арестант. Сахар был черный, как уголь.
Матиуш не стал его есть и спрятал на память.
Вечером, когда Матиуш стоял возле канцелярии, ожидая порки, проходивший мимо заключенный незаметно протянул ему засохшую веточку. Долго разглядывал ее Матиуш, пока догадался, что это клевер. Узники жалели Матиуша и отдавали ему все, что у них было самого дорогого.
Из канцелярии доносились крики избиваемых.
Наконец подошла очередь Матиуша.
– Иди сюда, сукин сын! – грозно заорал надзиратель и, схватив одной рукой Матиуша за шиворот, приподнял его над землей, а в другой сжимал ременную плетку. Но, захлопнув дверь, тихо сказал: – Когда я скажу «кричи», ты ори во всю глотку: «Ой, больно!» Понял? Я бить тебя не буду. Только смотри не выдавай меня. Ну, живо снимай куртку! А теперь кричи!
– Ой, больно! – заорал Матиуш.
А надзиратель – хлоп плетью по скамье.
– Как тебя зовут, бедняга? – и опять хлоп по скамье.
– Ой, больно! – кричит Матиуш. – Меня зовут Матиушем! Ой, больно, больно!..
Надзиратель стукнет плетью по лавке, окунет кисть в красную краску и мазнет Матиуша по спине.
– Хватит, больше не кричи, будто у тебя сил нет. А потом притворись, что потерял сознание. Тебе повезло – начальника тюрьмы сегодня нет, а то бы этот номер не прошел. Ну, теперь молчок, закрой глаза.
Он взял Матиуша на руки и отнес в камеру-одиночку. А на ночь приставил к нему вместо сиделки заключенного.
– А здесь кто? – спросил во время вечернего обхода начальник тюрьмы.
– Тот маленький заключенный.
– Почему он не один?
– Сознание потерял, когда я его бил.
– А ну покажи.
Приподняли куртку и при тусклом свете фонаря увидели исполосованную спину.
– Ничего, привыкнет. Кандалы можешь с него снять, никуда он не денется! – Начальник тюрьмы зловеще засмеялся и вышел.
– Эй, малый, не притворяйся! Я знаю, тебе не больно, – сказал Матиушу сосед по камере.
– Ой, больно! – застонал Матиуш. Он боялся подвоха.
– Не дури, я ведь знаю, что тебе спину размалевали красной краской. Надзиратель велел тебе молчать, чтобы начальник тюрьмы не пронюхал. Если делать все, что они велят, тут и года не протянешь. Вот мы разные хитрости и изобретаем. Для слабосильных и больных у нас корзины полегче, а вместо плетей – красная краска. Но мы по голосу узнаем, кто от боли кричит, а кто – для вида. Поживешь тут – тоже много чего узнаешь. А за что тебя посадили в тюрьму?
– За страшное преступление. Я хотел дать детям свободу, и из-за этого погибло много народу.
– Сколько? Трое, четверо?
– Больше тысячи.
– Да, сынок, в жизни так часто бывает. Человек хочет одно, а выходит другое. И я когда-то был маленьким мальчиком, ходил в школу, с товарищами играл, а по вечерам отец, возвращаясь с работы, приносил мне конфеты. В оковах не рождается никто. В цепи человек человека заковывает.
И зазвенел цепью, словно в подтверждение своих слов.
«Как странно он это сказал. И Печальный король говорил что-то похожее», – подумал Матиуш, засыпая.
Матиуш – мальчик очень любознательный. «Не беда, что плохо, зато узнаю и увижу что-то новое», – утешал он себя в любой передряге. И хотя тюрьма была страшная, неделя пролетела незаметно. Надзиратель по-прежнему орал на него «Сукин сын!», размахивал плетью, но ни разу не ударил. Ходить без кандалов одно наслаждение, и Матиушу даже немного стыдно, что для него сделали исключение. И арестанты уже не кажутся такими свирепыми. Выругается кто-нибудь, его тут же пристыдят: «Заткнись, чего при ребенке ругаешься как извозчик!» Они лепили для Матиуша из хлебного мякиша разные игрушки.
А делается это так. Хлеб хорошенько разжевывается, чтобы не было комочков, а потом лепи что угодно. Чаще всего заключенные лепили цветы. А Матиуш взамен отдавал им по воскресеньям папиросы. И все тайком, без единого слова, но Матиуш чувствовал: они его полюбили.
Ознакомительная версия.
