Ознакомительная версия.
— Пускай постоит там! — еле проговорил он.
— А ты разве не пойдёшь выручать? — растерялся Петька.
Хохот оборвался.
— Выручать? Чего захотел! И ты не пойдёшь!
— Так он же там умрёт!
— Не умрёт! Предатели живучие!
— Кто предатель? — не поверил Петька.
— Тот, кто приказы нарушает.
Олег ткнул в Петькину грудь кулаком. Петька, потеряв равновесие, сел на землю.
— Это тебе гауптвахта! — приказал командир, — тут сидеть будешь. — Приду, проверю. Дезертиры!
Олег резко повернулся и зашагал от Петьки прочь.
Глава четырнадцатая
Что же делать?
Петька сидел на земле в пыли и чувствовал, какой он маленький и ничтожный. Дезертиры. Они с Мишкой дезертиры и предатели. Это сказал Олег. Тот самый Олег, который умеет так дрессировать собак, что они потом служат на границе. Тот самый Олег, который вёл через Волгу речной трамвай (у него есть знакомый капитан, и один раз он доверил Олегу руль управления). Тот самый Олег, стихотворение которого было напечатано в газете. И такой человек сказал, что они дезертиры и предатели.
Петьке захотелось скулить длинно и жалобно. По-щенячьи.
Он был противен самому себе. Как он будет теперь смотреть на друзей, товарищей, соседей и даже на прохожих? Все же сразу по его лицу узнают, кто он такой.
А бабушка? Мамина мама. Тут Петьке показалось, что он на минуту сунул голову в духовку. Уши его стали горячими, в них напряжёнными толчками отчётливо бился пульс. Это был стыд.
С бабушкой встречаться теперь совершенно невозможно. Петька бухнулся на землю прямо в пыльную траву лицом. Ему было не до новой чистой рубашки: ведь домой он всё равно не пойдёт. Никогда.
Давайте, ребята, на несколько минут оставим Петьку. Мужчина должен плакать в одиночестве. Я пока вам про его бабушку расскажу, вернее, даже про двух. Ведь с Петькой живут сразу две бабушки.
Одна обыкновенная, как у всех. Домашняя хозяйка. Вечно гремит на кухне кастрюлькиными крышками, а в свободное от работы время вяжет. Это папина мама. Она добрая, здорово умеет рассказывать сказки, да такие интересные, каких ни в одной книжке не вычитаешь. Главное, каждый раз новые. Петька до сих пор частенько просит её рассказывать, когда дома никого нет и не надо готовить уроки. Это очень хорошая бабушка.
А вот вторая бабушка — мамина мама, не только очень хорошая, а просто знаменитая. Такой ни у кого нет. Она будто и не бабушка вовсе, а свой парень, с которым здорово и весело дружить.
Во-первых, это учащаяся бабушка. Они с Петькой даже за одним столом уроки учат. У неё невозможное количество всяких научных книг дома. Она пока никому не даёт их трогать, даже своему родному сыну — Петькиному дяде. Да ещё в библиотеке берёт столько книг, что всегда носит их в большой хозяйственной сумке.
Бабушка очень много читает и пишет. Ей нужно сдавать экзамен, который почему-то называется минимум. Но по тому, сколько она готовится, это должен быть не минимум, а целый максимум. Но самое легендарное в бабушке не это.
Петькина бабушка известна всем ребятам и даже почти всем взрослым в городе. Она — моржиха, то есть купается круглый год.
Конечно, многие мальчишки тоже купаются круглый год, но в бассейне. А бабушка зимой в проруби! За это её уважают все ребята. И внук гордится своей бабушкой, как только умеет.
Впрочем, ребята, Петька уже, кажется, перестал плакать. Посмотрим, что он будет делать дальше. А с его бабушкой мы ещё встретимся.
Петька приподнял голову: ему показалось, что на него кто-то смотрит.
Перед ним на камнях стояли… маленькие зелёные человечки. Брат и сестра.
У Петьки что-то отчаянно и больно рванулось внутри. Ему захотелось снова бухнуться в дорожную пыльную траву. Но он не бухнулся, только закрыл лицо, ладонями и крепко-крепко прижал их к глазам.
— Ты не хочешь нас видеть? — спросила Разглядика.
Петька отрицательно замотал головой: он хотел их видеть. Очень хотел. Но лучше б они ушли. Ведь зелёные человечки наверняка знали, кто он теперь такой.
— Мы не собираемся уходить, — произнесла Разглядика, — хоть ты и стыдишься открыть лицо.
«Они читают мои мысли», — пронеслось в голове у Петьки.
— Да, — тут же ответила зелёная девочка, — читаем. Мы же волшебники. И пришли тебе помочь.
«Не хочу я помощи, — сгоряча подумал Петька, — мне уже никто не поможет, раз я такой».
— Смотри, он нам не верит, — прозвенел колокольчиком девчачий голос.
— Собственно говоря, почему мы должны ему помогать? — наконец заговорил Присмотрись и заговорщически подмигнул сестрёнке. — Он не заслуживает нашей помощи.
«Конечно, — тоскливо подумал Петька, — я же дезертир».
— Правильно, не заслуживает: Ксюшке подножку подставил, — поддержала брата Разглядика.
«И это они знают», — тяжело вздохнул Петька.
А Присмотрись и Разглядика словно перестали понимать Петькины мысли и разговаривали только друг с другом.
— Ты видел, как она упала?
— Видел. Как раз на больную коленку.
«Как же я мог подставить эту проклятую подножку? До чего же я пропащий человек!» — подумал Петька, и новая вина навалилась на него.
— Может, он ещё исправится, как ты думаешь? — зазвенел девчачий голосок. — Давай всё-таки попробуем ему помочь.
— Петя, ты помнишь, что было с тобой день тому назад? — начал Присмотрись.
Ладони у Петьки слегка отлипли от век, голова утвердительно кивнула.
— Мне кажется, что он не очень хорошо помнит вчерашний день, и надо его показать ему. Не весь день, а самое главное.
«Зачем? Вчерашний день я и так знаю, — возразил про себя Петька, — вот если б завтрашний показали. Мне очень нужно узнать, что со мной завтра будет».
— Посмотри внимательно вчерашнее, может, в нём и своё завтра увидишь.
Петька не поверил.
«Показывайте, если хотите, я всё равно глаз не открою», — мысленно сказал он человечкам.
— Вот и хорошо, — улыбнулась Разглядика, — вчерашний день только и можно увидеть, зажмурившись.
— Не смей открывать глаз! И смотри! — раздельно сказал Присмотрись.
Слова прозвучали торжественно и в то же время строго. Петька почувствовал, что каждое из них, словно гвоздик, приколотило его к земле.
Глава пятнадцатая
Так что же вчера было?
И пошёл перед Петькиными закрытыми глазами его вчерашний день.
Вон Мишка во дворе мороженое ест и пальцы облизывает. Съел, задрал голову, стаканчик к губам приставил и по картонному дну барабанит, может, ещё одна белая липкая капелька в рот скатится. Потом взял и бросил стаканчик на тротуар и деревянную палочку-ложечку тоже. А вокруг чисто-чисто: тётя Даша каждое утро двор метёт. Около подъезда урна стоит — зелёный железный кошель на подставке.
«Ах это Присмотрись и Разглядика к аккуратности меня приучают, — с раздражением думает Петька, — а зачем? Я и так знаю, что стаканчики от мороженого надо в урну бросать».
— Не отвлекайся, Петя, — одёрнул его Присмотрись, — смотри дальше. Это мы тебе ещё не самое главное показываем.
«А что там может быть главное?» — только подумал Петька и вздрогнул от неожиданности, увидав… самого себя.
Вот он сам с улицы вошёл во двор. В руках у него тоже мороженое.
«Куда же я стаканчик дел? — с тревогой думает Петька, — не помню».
Вот он, как Мишка, приставил стаканчик к губам, задрал голову и пальцами по дну барабанит, когда последняя липкая капелька в рот скатится.
«Ну бросай же скорей, — торопит сегодняшний Петька вчерашнего, — вон урна под носом, ну!»
Петька будто услышал, о чём его просят, швырнул стаканчик, но прямо на тротуар и вошёл в свой подъезд.
Петьке сейчас захотелось вскочить, догнать самого себя и дать хорошего тумака. Но ведь прожитый день уже ничем нельзя изменить. Он таким останется навсегда.
«Больше никогда ничего не брошу на тротуар», — убеждённо решил Петька и тут же услышал, как в ответ на его мысли негромко и весело рассмеялся знакомый девчачий голосок.
Но вот вчерашний Петька вышел на балкон. Правое плечо ниже левого, потому что в руке ведро с водой. Еле-еле поднял, плюх в один ящик. Руке легче стало. Плюх — во второй. Плюх, плюх — в третий, четвёртый. Ведро пустое. И, довольный, скрылся в комнате.
Петька даже загордился собой, пускай зелёные человечки посмотрят, до чего он быстрый, ловкий и умелый.
Но вдруг он увидел, как вода, переполнившая ящики, вместе с землёй поплыла по отремонтированной розовой стене и полилась на тротуар. Дом «заплакал» грязными, мутными слезами.
Чтобы не видеть всего этого, Петька открыл глаза.
Вчерашний день сразу кончился. Присмотрись и Разглядика стояли на камнях и внимательно глядели на него. Петька виновато опустил голову и по привычке хотел было сказать «я больше не буду», но Присмотрись успел опередить его;
Ознакомительная версия.
