Элинор Портер - Юность Поллианны

— О да, говорила!

— Ну, разве не прекрасно, что они могут приехать?!

— Не знаю, могу ли я назвать это прекрасным, — отвечал он.

— Неужели не прекрасно, что я могу помочь тёте Полли, пусть даже совсем немножко? Почему же, Джимми? Это замечательно!

— А мне кажется, для тебя это будет тяжело, — сдержанно проговорил Джимми.

— Да, конечно. Но я буду очень рада деньгам, я ведь постоянно думаю о них. Видишь, — вздохнула она, — какая я скряга.

Джимми долго молчал, потом спросил небрежно:

— Сколько лет этому Джеми?

Поллианна взглянула на него с весёлой улыбкой.

— А, теперь я вспомнила, тебе никогда не нравилось его имя! — и она поморщилась. — Ну, это ничего, его усыновили, и теперь его фамилия Кэрью. Ты можешь его называть по фамилии.

— А сколько ему лет? — мягко напомнил ей Джимми.

— Я думаю, этого никто не знает. Понимаешь, он не может сказать, но мне кажется, что он — как ты. Интересно, какой он сейчас? Вообще-то я всё расспросила в этом письме.

— Да?! — Пендлтон опустил глаза, посмотрел на письмо и с лёгкой досадой встряхнул его, подумав, что с удовольствием бы выбросил его или порвал, или отдал кому-нибудь, только бы не посылать. Он отлично понимал, что просто ревнует, как всегда ревновал её к этому субъекту с именем, похожим и не похожим на его имя. Дело не в том, что он любит Поллианну, гневно убеждал он себя, нет, не в том. Просто он не хочет, чтобы незнакомый субъект с каким-то слюнявым именем приезжал в Белдингсвилль и постоянно вертелся рядом. Он собрался высказать всё это, но что-то удержало его. Постояв немного, он ушёл, унося с собой злосчастное письмо.

Несколько дней спустя Поллианна получила срочный и полный восторга ответ от мисс Уэзербай. Это явно доказывало, что Джимми не выбросил, не порвал и никому не отдал письмо, написанное Поллианной, а аккуратно отправил его по назначению. Когда же в следующий раз он навестил Поллианну, то выслушал полученный ответ, вернее сказать, часть его, потому что она предупредила:

— Сперва она, конечно, говорит о том, как они рады приехать. Это я не буду тебе читать. Мне кажется, тебе интересна вторая половина, ты ведь слышал от меня о них очень много. Да ты скоро и сам их узнаешь. Ох, Джимми, я так надеюсь, что ты поможешь мне сделать, чтобы им было здесь хорошо!

— Да?

— Пожалуйста, не подначивай меня из-за того, что тебе не нравится его имя! — с деланной строгостью прервала его Поллианна. — Я уверена, что сам он тебе понравится и ты полюбишь миссис Кэрью.

— Да? — опять повторил Джимми с лёгким раздражением. — Серьёзная перспектива. Будем надеяться, что если я её полюблю, она соизволит ответить мне взаимностью.

— Ну конечно! — улыбнулась Поллианна. — Слушай, теперь я прочитаю тебе о ней. Пишет её сестра Делла, ты знаешь, это мисс Уэзербай из санатория.

— Ладно, давай! — бросил Джимми, изо всех сил стараясь проявить вежливый интерес.

И Поллианна, всё ещё лукаво улыбаясь, начала читать:

«Ты просишь меня рассказать тебе всё про всех. Это нелегко, но я постараюсь. Прежде всего, я думаю, ты увидишь, что моя сестра сильно изменилась. Новые интересы, которые появились в её жизни за последние шесть лет, пошли ей на пользу. Она немного похудела и устала, но хороший отдых всё это снимет. Ты удивишься, как молодо и счастливо она выглядит. Обрати внимание на слово, которое я подчеркнула. Оно, может быть, не имеет такого значения для тебя, как для меня. Конечно, ты была слишком юной, чтобы понять, насколько она несчастна. Жизнь её была мрачной и бесцельной, а теперь она наполнена радостью и смыслом!

Во-первых, у неё есть Джеми. Когда ты увидишь их вместе, тебе не нужно будет объяснять, что он для неё значит. У нас до сих пор нет никакой уверенности, наш ли он Джеми, но сестра любит его, как собственного сына и официально усыновила, о чём, я думаю, ты уже знаешь.

Во-вторых, у неё есть девушки. Ты помнишь Сэди, продавщицу? Так вот, началось всё с того, что моя сестра заинтересовалась ею и старалась устроить ей более счастливую жизнь. Постепенно она расширяла и расширяла свои интересы, и сейчас у неё десятка два девушек, которые почитают её и относятся к ней как к своему доброму ангелу. Она устроила дом для рабочих девушек, в котором началась новая жизнь. Полдюжины состоятельных, имеющих положение людей сотрудничают с ней, но именно она — голова, да и шея. Она никогда не останавливается, отдаёт себя целиком каждой нуждающейся. Можешь себе представить, какое это напряжение. Главная её поддержка и правая рука — секретарь, Сэди Дин. Ты увидишь, она тоже изменилась, но, однако, это прежняя Сэди.

Что же касается Джеми — бедный Джеми! Самая великая печаль в его жизни — он теперь знает точно, что никогда не сможет ходить. Некоторое время мы надеялись. Он пробыл у нас в санатории целый год, и доктор развил его до такой степени, что теперь он ходит на костылях, но калекой останется. Во всём же остальном он просто прелесть. Когда узнаёшь его поближе, забываешь о том, что он калека, душа у него такая свободная! Я не могу объяснить, но ты сама поймёшь. Он просто покоряет мальчишеским энтузиазмом и волей к жизни. Только одно омрачает его радость — а вдруг он не Джеми Кент, не наш племянник? Он очень долго думал об этом, вспоминал, мечтал, и, наконец, убедил себя, что он настоящий Джеми. Если это и не так, он никогда об этом не узнает».

— Вот и всё, — сказала Поллианна, складывая убористо исписанный листок. — Это так интересно!

— Конечно! — в голосе Джимми послышалась искренняя нотка; он порадовался, что у него здоровые ноги. Он даже на мгновение подумал, что этому Джеми причитается часть Поллианниных забот, если он, конечно, будет знать меру. — Да, ему очень трудно.

— Трудно! Ты даже понятия не имеешь, о чём ты говоришь, Джимми Бин! — вспыхнула Поллианна. — А я знаю. Я не могла ходить! Я знаю!

— Конечно, конечно, — наморщил лоб молодой человек, но, глянув на сочувственное лицо и полные слёз глаза, засомневался, хочет ли он, чтобы этот Джеми появлялся в их городе, если даже при одной мысли о нём она так меняется.

Последние несколько дней перед приездом «этих ужасных людей», как окрестила их тётя Полли, были, конечно, суматошными. Но они были и счастливыми, потому что Поллианна решила не уставать и не расстраиваться, какими бы запутанными или безвыходными ни оказывались ситуации.

Пригласив Нэнси и её младшую сестрёнку Бетти себе в помощь, она бегала по дому, из комнаты в комнату, всё устраивая и благоустраивая для будущих квартирантов. Миссис Чилтон почти ничем не могла помочь, прежде всего — из-за того, что нехорошо себя чувствовала. Кроме того, ей всё это не нравилось, потому что уязвляло её харрингтонскую гордость, задевало имя и положение. Поэтому с её губ постоянно срывались стоны:

— Ох, Поллианна, Поллианна! Только подумать, что наше поместье дошло до такого состояния!

— Это совсем не так, — смеясь утешала ее Поллианна. — Просто семейство Кэрью приезжает в поместье Харрингтонов!

Но миссис Чилтон не так легко было переубедить. Она осуждающе взглянула и глубоко вздохнула, и Поллианне пришлось оставить её наедине с мрачными мыслями.

Наконец Поллианна вместе с Тимоти, который теперь владел их лошадьми, поехала на станцию, чтобы встретить вечерний поезд. До сих пор ничто, кроме уверенности и радостного предчувствия, не наполняло её сердце. Но с гудком паровоза её охватили сомнения, застенчивость и тревога. Она поняла, что ей, практически почти без всякой помощи, придётся делать всё. Вспомнила она и миссис Кэрью, её изысканный вкус. Кроме того, она представила, что рядом будет молодой человек, совершенно непохожий на того мальчика, с которым она когда-то дружила.

На одно короткое мгновение ей захотелось убежать куда-нибудь.

— Тимоти, мне… мне нехорошо. Я… я скажу, чтобы они уезжали… — невнятно пробормотала она и повернулась, как будто пытаясь убежать.

— Ч-что? — воскликнул поражённый Тимоти.

Одного взгляда на его недоуменное лицо было достаточно. Поллианна рассмеялась и настороженно выпрямилась.

— Ничего, не обращай внимания! Смотри — они здесь, — задыхаясь, проговорила она, и, почти придя в себя, бросилась вперёд.

Она сразу их узнала. Костыли в руках у высокого, кареглазого человека уничтожили всякое сомнение.

Сначала все они жадно обменивались рукопожатиями и бессвязными восклицаниями, затем каким-то образом она оказалась в коляске рядом с миссис Кэрью, а напротив сидели Джеми и Сэди. Тут-то ей представился случай взглянуть на своих друзей и заметить, как они изменились за шесть лет разлуки.

Миссис Кэрью просто поразила её. Она забыла, что та такая милая, что ресницы у неё длинные, а сияние глаз просто обворожительно, и поймала себя на завистливой мысли о том, как совпадает это безупречное лицо с эталоном красоты. А больше всего она обрадовалась, что исчезли складки мрачности и недовольства.