— Увы мне, Николай Павлович! — улыбнулся Тимка, но телефон с тетрисом убрал и достал из сумки тетрадь, которая выглядела так, как будто накануне ее жевало что-то парнокопытное.
Тая и Тимка сидели на парапете набережной под мостом Александра Невского. Тень от перекрестья железных балок дрожала в незамерзшей густой воде. Крупные хлопья снега вихрями залетали с моста и ложились под ноги.
— Мне холодно, — пожаловалась Тая.
— Ничего, зато место надежное, — возразил Тимка. — Никто никак не подглядит и не подслушает…
Тая взглянула на Тимку и почувствовала угрызения совести. Ему, в его тонкой куртке, без шапки и в летних кроссовках, должно быть, еще холоднее, чем ей. Но он же не жалуется…
— Ну так что? — поспешно спросила Тая. — Ты сумел проследить? Тебе удалось выяснить про Антона и других?
— Удалось-то удалось, — Тимка поднял плечи к ушам, так что голова фактически спряталась в кольцах неизменного шарфа. — Да только все это такая же фигня, как и у тебя с игрушками. Можно даже сказать, что все они — одна шайка-лейка. Никакого отношения не имеющая к тому, что нам нужно.
— В каком смысле? Объясни.
— Ну, ходит этот наш Каратаев в свой технический кружок. Чуть ли не со второго класса, как я могу понять. Ходит и ходит. Еще какие-то пацаны там вокруг него обретаются, большинство даже младше Антона. Хотя есть и чуток постарше. Взрослых не видно, и даже руководитель кружка, как я понял, не в теме. Делают они всякие технические штучки, опять же на уровне игрушек. Часть из них как раз и идет туда, где ты разведала, в стоговскую тусовку…
— A-а! Так вот в чем дело! — радостно воскликнула Тая. — А я как раз понять не могла: откуда в Викиных игрушках берется эта компьютерная начинка? Все-таки это достаточно сложно… Теперь все понятно!
— Что тебе понятно?! — злобно огрызнулся Тимка. — Что?! Ты вообще помнишь, о чем речь-то идет?! Как ты себе это вообще представляешь? Серьезные люди поднимают кипеж для того, чтобы подгрести под себя детское благотворительное производство говорящих мишек и собачек? Ну, я не могу, щас описаюсь! Чип и Дейл спешат на помощь! Теперь эти игрушки таинственно и благородно раздают всяким мелким ублюдкам, а потом что — серьезные люди сами в них играть будут? Ой, держите меня, не то умру от смеха! Чего ты вообще в жизни понимаешь…
— Ну обзовись, обзовись, — вполне миролюбиво предложила Тая. — Как Дмитриевский. Может, полегчает?
Тимка мигом остыл, сгорбился, облизнул покрытые желтоватыми корками губы, привычно дернул концы шарфа.
— Хочешь, я за тебя Дмитриевскому в морду дам? — примирительно спросил он.
— Вот радость-то! — польщено отказалась Тая и рассудительно добавила. — Сыщики из нас с тобой, конечно, фиговые, это ты правильно сказал…
— Я — не фиговый, — дернулся Тимка. — Просто пока еще за нитку не ухватился, чтобы все размотать…
— Ну ладно, — согласилась Тая. — Ты не такой. Только ведь ты, как и я, до сих пор не понимаешь, кто они все такие и что делают. Если, конечно, не считать говорящие игрушки и спасение ворон…
— Главное — это теперь узнать, кто за ними стоит!
— А кто-то стоит?
— Это уж, поверь, беспременно. Иначе те не стали бы в это дело влезать…
— Тим, а кто такие те? Бандиты, да? И что у тебя-то с ними?
— Лучше тебе этого не знать, — серьезно сказал Тимка. — Поверь, Коровина, я не в обиду тебе, просто оно и вправду так. Меньше знаешь — лучше спишь. Да и мне за тебя так спокойнее…
— Хорошо, Тима, — опять согласилась Тая. — Но как же ты… Я ведь тоже за тебя волнуюсь…
— Не боись, Коровина, — усмехнулся Тимка. — Ты меня по школе, конечно, придурком считаешь, но я, вообще-то, ушлый. Если все правильно пойдет, оставлю с носом всех сразу…
— Тима, знай, что я вовсе не считаю тебя придурком! — официально заявила Тая.
— Ну спасибо вам! — Тимка дернул худыми ногами и шутовски раскланялся, не слезая с парапета.
— Слушай, Тим… — Тая мечтательно раскрыла темные глаза и подняла взгляд к перекрещенным балкам мостовой изнанки. — А может, они все-таки какие-нибудь пришельцы, а? Ну, пусть не из космоса, а из будущего или из какого-нибудь параллельного мира… Ну вот сколько же есть книжек всяких про это, и фильмов! Откуда оно все? Трудно поверить, чтобы совсем-совсем ничего взаправду не было.
Вот представь: у них там уже давно и войн нет, и бедных детей, и болезней тоже… Поэтому они и ведут себя здесь так странно…
— Ага, а тут, в несчастном параллельном прошлом, у них такая практика добрых дел для школьников средних классов? — подхватил Тимка. — Вроде как в заповеднике…
— Точно! Поэтому они и похожи все друг на друга, и смотрят одинаково, и двигаются так… необычно, и носят значки, чтобы друг друга сразу среди здешних людей узнавать. И придумывают, и делают такие забавные детские вещи, вроде этих игрушек. И ты зря ищешь: никаких взрослых за ними здесь вообще нет. Они все в параллельном мире остались… Слушай! — от волнения Тая откачнулась назад и чуть не свалилась с парапета в реку. Тимка поймал ее за отвороты куртки и хорошенько встряхнул. — Да слушай же ты! — отмахнулась от него Тая. — А может, наш Николай Павлович как раз оттуда?!! Приставлен за ними присматривать, чтобы они уж очень не зарывались… Дети все-таки…
— Ага, а настоящий Николай Павлович насовсем погиб в той автомобильной катастрофе! А после они его подменили, и все, что было непохоже, потом списали на болезнь и переживания, а работу он поменял… Жена-то его погибла, а дочь все равно теперь ничего узнать и сказать не может: какой папа был и какой стал… А может, это они ее сами тихонько того, чтобы не разоблачила…
— Нет! Этого никак быть не может! — решительно вступилась за людей из параллельного мира Тая. — Не стали бы они! У них там гуманизм и все такое прочее…
— Ага, сейчас! Держи карман шире! Накося-выкуси! — очнулся от грез Тимка. — Добренькие-то, они как раз страшнее всего. Из своей шкурной выгоды никто такого дерьма не наворочает, как если захотят всех разом счастливыми сделать… Ты же помнишь, как ты их сначала боялась!
— Помню! — Тая передернула плечами. — Теперь меньше. Но это, наверное, потому что мы теперь с тобой вдвоем… А сперва мне казалось, что я вообще с ума схожу…
— Слушай, Тая… — задумчиво произнес Тимка. — Вот ты тут сказала: вдвоем. Я и подумал: а ведь Дмитриевский в той же позиции, что и мы оба. Тоже пришел в новый класс — и нате вам, пожалуйста. Башка у него, ты сама знаешь, — компьютер. И если мы с тобой на сегодняшний день кое-чего уже нарыли, так, может, он тоже чего важное знает? И с нами поделится? А?
— Да пошел он!.. — высказалась Тая. — И ты тоже, если хочешь с ним водиться. Сказал бы сразу: что с толстой девчонкой дело иметь! Надоело!
— Да ладно, ладно! Тайка! Ты чего, реветь, что ли, собралась?! — Тимка спрыгнул с парапета, встал перед Таей, стараясь заглянуть ей в лицо. — Вот дура-то! Да не нужен мне сто раз твой Дмитриевский! Меня он и самого бесит, с самого начала, вместе с его тронутой бабкой и роялем! Обойдемся без него! Я так просто сказал. Да Тайка же! Не будь идиоткой!
Тая всхлипывала все медленнее, нос ее становился краснее, а глаза, опухая, все уже и уже… «Вот красивая пара!» — трезво оценила она со стороны себя и Тимку.
Снег кружился и пропадал в черной глубокой воде. Вокруг бетонных опор моста закручивались медленные страшные водовороты.
— Нету никаких параллельных миров, Тайка, — шмыгнув носом, сказал Тимка и за руку сдернул девочку с парапета. — Только этот один. В нем все и дело… Так что — идем.
Каникулы были как красная с зелеными краями ковровая дорожка, раскатанная в никуда.
— Ты не хочешь съездить в Москву? — спросил перед каникулами Михаил Дмитриевич. — Повидаться… с братом, с друзьями?
— Нет, не хочу, — ответил Дима. — Спасибо, папа.
Накануне младший брат прислал ему рисунок Сфинкса, похожего на лукавую кошку, и подпись к нему, из которой явствовало, что на каникулы он уезжает в Египет. Отец, должно быть, об этом не знал.
Делать на каникулах было абсолютно нечего. Разумеется, всегда оставалась математика, но нельзя же решать задачи по пятнадцать часов подряд…
— Пригласи Таисию в кино, — посоветовала Александра Сергеевна. — Или на выставку.
Дима кивнул головой и промолчал. Александра Сергеевна изготовилась аргументировать. Фаина, всегда хорошо чувствовавшая напряжение хозяев, встала на задние лапки и попросилась гулять. Дима, облегченно вздохнув, пошел одеваться.
В каникулы Дима вообще много ходил по городу. Он где-то слышал, что обыкновенно москвичи не любят Петербурга и наоборот. Ему лично Петербург нравился. Низкое, туманно-клочковатое небо казалось пригодным для личного употребления. Оторвал себе клочок неба, завернулся в него и спрятался ото всех. Очень удобно.
