— Я и Федя — на вёсла, остальные ложитесь на дно лодки. И не шевелиться… Главное, подобраться незаметно, а у острова я дам команду.
— Подождите, я воду вычерпаю, — сказал Гарик.
— Не беда, коли брюхо замочишь, — сказал Свищ. — Все в лодки!
Ребята кое-как улеглись на дно. Свищ и Федя столкнули лодки в воду и стали грести к острову. Гриб даже удочку выставил: смотрите, мол, плыву на рыбалку. Тому, кто лежал на дне, было мало приятно. Федя и Свищ поставили свои ноги им на спины.
Мы с Алёнкой смотрели им вслед.
— Порыбачить, что ли? — сказал я.
— Нечего тебе туда соваться…
— Должен я наконец поймать своего леща?
— Я не маленькая, — сказала Алёнка.
Не мог я сидеть без дела на берегу, когда такое на озере затевалось… Не обращая внимания на сестру, я пошёл к нашей лодке. Удочки лежали на месте, банка с червями — тоже. Вслед за мной забралась в лодку и Алёнка.
— С берега ничего не увидишь, — сказала она.
Мы бросили якорь недалеко от острова. Отсюда всё было видно как на ладони. Свищ и Гриб шарили вёслами в камышах. Я видел клетчатую Федину кепку и кудрявую голову Свища. Ищут вход. Совсем в другом месте. Вот они обогнули остров и исчезли из глаз. Бедный Гарик, лежит в луже, а на спине — грязные пятки Феди Гриба.
Я знал, что с той стороны искать вход — пустое дело. А пока они проплывут вокруг острова, можно удочки закинуть. Глубина была порядочная, и пришлось поднять поплавок к самому концу удилища. Алёнка последовала моему примеру. Но на поплавки мы почти не смотрели. Глаза наши были прикованы к острову.
И вот показались лодки. Сначала одна, за ней — вторая. По-прежнему на вёслах двое. Остальные скорчились на дне. Зачем, спрашивается? Сверху всё равно заметят их. Лодки врезались в камыши и подплыли к самому берегу. Сейчас начнут осаду. Свищ что-то сказал, и со дна лодок поднялись ребята. Даже отсюда было видно, что Гарик весь промок. Свищ показал рукой вверх.
— «Кошки» будут швырять, — сказал я.
— Кошек? — удивилась Алёнка. Я не стал ей растолковывать, что эти «кошки» не имеют никакого отношения к настоящим.
Свищ первым закинул «кошку» на остров. Налёг на верёвку, и «кошка», выворотив ком земли с травой, бултыхнулась в воду. Свищ снова забросил, на этот раз подальше. «Кошка» крепко засела в кустах.
Неужели Свищ и его войско нагрянут врасплох? Кустарник и деревья стояли на самом берегу, и я не видел, здесь Сорока или в домике. Если в домике, то Свищ и его дружки заберутся на остров. Честно говоря, я бы не прочь подать сигнал Сороке, но как это сделать?
Между тем Свищ полез по верёвке на остров. Он упирался в берег ногами и довольно быстро продвигался.
Вот он ухватился руками за кромку берега, подтянулся и вскарабкался на остров. Ну теперь, Президент, держись!
Ещё две «кошки» полетели на остров. Сейчас Свищ зацепит их за деревья — и полезут остальные. Я видел голову Свища. Голова поворачивалась из стороны в сторону. Но вот голова исчезла: Свищ прицепляет «кошки». Приготовился лезть Гарик. Он стоял на носу лодки и дёргал за верёвку.
Полез Гарик. Когда он добрался до середины, верёвка как пружина взвилась над его головой, а Гарик с шумом грохнулся в воду. Только ноги мелькнули. Обе лодки закачались на волне. Гарик вынырнул и, фыркая, поплыл к ближайшей лодке. Вода ему попала в нос и в рот. Он крутил головой, отплёвывался.
— Один навоевался, — сказала Алёнка.
На острове затрещали кусты. Я увидел Сороку и Свища. Президент теснил его к обрыву.
Свищ ухватился рукой за ветку, а ногой ударил Сороку. Тот даже присел. Но тут же выпрямился, вплотную приблизился к Свищу. Они сцепились. Я думал, что сейчас оба упадут в воду. Они возились на самом обрыве. А внизу примолкли ребята. Задрав головы, они смотрели на остров. В воду сыпался песок. Гарик стоял на носу лодки. В руках — «кошка». Но он не решался закинуть её.
Сорока оторвал от себя Свища и ударил его в лицо. Один раз, второй. Свищ замахал руками, словно захотел в небо взлететь, и стал медленно падать. Он потерял равновесие. Взметнулась туча брызг, и Свищ исчез под водой. И снова обе лодки закачались на волне. Свищ долго не показывался на поверхности. Сорока стоял на самой кромке и смотрел вниз. Белая рубаха на груди разорвана. Вот он пошевелился и подался вперёд, и мне показалось, что он сейчас махнёт вниз головой. Но тут вода расступилась, вынырнул Свищ. В несколько взмахов доплыл до лодки. Гарик протянул ему руку.
— Первая атака отбита, — сказал я.
— Неужели опять полезут? — удивилась Алёнка.
Лодка отплыла от острова. Мальчишки бросили вёсла и стали совещаться. Потом Свищ встал на корму и, сложив руки рупором, закричал:
— Эй, Президент! На острове и дурак удержится… Выходи на воду-у!
Остров молчал. Сорока исчез. Я смотрел на кусты. Они не шевелились.
— Что, Президент, душа в пятки? — заорали парни. — Выходи-и на воду-у!
— Гони мою лодку! — закричал Гриб.
— Сдрейфили… Республиканцы!
Остров молчал. Я подумал, что Сорока не будет с ними разговаривать. Выкупал двоих — и хватит.
— Смотри! — сказала Алёнка. — Да не туда… На камыши!
Из камышей показался металлический нос моторки. Лодка с ребятами выскочила на чистую воду. Фыркнул мотор, и она понеслась вперёд. На деревянных лодках примолкли. Все смотрели на мчавшуюся прямо на них моторку. На борту железной лодки шесть человек. Пятеро рослых, под стать Президенту, и малыш Коля Гаврилов. Столько же человек и на деревянных лодках. Здесь ребята все, как на подбор, крепкие. Одни Свищ троих интернатских стоит.
Не доходя до лодок, моторка отвернула в сторону и, описав большой круг, остановилась. Мотор заглох. По инерции лодку понесло, и Сорока металлическим веслом придерживал её. Свищ поднял со дна дубинку, которую при мне вырезал, и положил на сиденье. На моторке заметили.
— Предлагаю драться по-честному, — негромко сказал Сорока.
Свищ и Гарик о чём-то пошептались. Свищ снова положил палку на дно. Федька Гриб ногой нащупал свою.
Я знал, что они не выдержат, обязательно пустят палки в ход. Но и Сорока не дурак. Наверное, примет меры.
— Какие у них злые лица, — сказала Алёнка. — Они утопят друг друга. — Я взглянул на неё. Глаза широко распахнуты. Она забыла про свою удочку, а поплавка что-то не видать. Я хотел ей сказать, но и сам забыл про удочку и поплавок. Лодки стали сближаться. Деревянные сошлись бортами вместе. Так и двигались рядом. Металлическая развернулась бортом и медленно приближалась. Сорока чуть заметно шевелил веслом.
— Ещё раз предупреждаю: драться по-честному, — сказал Сорока. — Кто схватится за палку или ещё за что-нибудь, пусть потом пеняет на себя.
— Заткни глотку! — рявкнул Свищ.
— Я тебе и кулаком зубы выбью! — крикнул Гриб. Началась перепалка. Лишь Сорока не участвовал в ней. Он направлял веслом лодку и зорко следил за противником. А Коля Гаврилов разошёлся: вспомнив свои обиды, он клял на чём свет стоит и Федьку и Свища. И даже язык показывал. Лодки сблизились. Сорока швырнул весло на дно и бросился на Свища. Двое уже барахтались в воде.
— В воде не драться! — крикнул Сорока.
Мальчишки послушались его и, отпустив один другого, стали снова карабкаться на свои лодки. Началась полная неразбериха. В драке участвовали все. То один, то другой падали за борт. Немного поплавав, снова забирались в лодки.
Вот, кажется, Свищ свалил в воду Сороку. Он тут же вынырнул и стал переваливаться в деревянную лодку. Федя схватил его за волосы и столкнул в воду. Когда Сорока попытался опять залезть, Гриб стал колотить его по пальцам. Сорока рассвирепел и, поднырнув под лодку, опрокинул её вместе со всеми.
Кто-то сильно дёрнул за удочку. Я потянул её на себя. На крючке кто-то сидел. Я не знал, что делать: или за боем следить, или рыбину тащить. Рыбак победил во мне. Я вытащил окуня.
— И у тебя клюёт, — сказал я.
Алёнка тоже вытащила окуня. Покрупнее моего. Я поспешно нанизал червя и снова закинул удочку. И сразу клюнуло. Снова окунь. Я чуть не плакал: что делать? Там дерутся, а тут клюёт без передышки. Такого клёва я ещё не видел. Алёнка уже вытянула трёх окуней. Я снова нанизал червя и отвернулся от удочки. Не дотронусь, пока не кончится драка.
Уже шестеро барахтались в воде, остальные дрались на моторке. Лодка была большая, но и она иногда заваливалась на один бок. А две деревянных, перевёрнутых, то исчезали, то показывались днищем вверх на поверхности. Мне захотелось ввязаться в драку.
— Посмотри, какого я поймала, — сказала Алёнка.
— Отстань, — отмахнулся я.
Сорока наконец залез на свою лодку и бросился на Федю, который выбросил за борт ещё одного из детдомовцев. Они сцепились. Гриб молотил кулаками куда придётся, а Сорока выжидал удобного момента. И, улучив секунду, обрушил кулак в подбородок Грибу. Тот заорал и полетел за борт.
