до сих пор неизвестно.
Что поделать, некоторые вещи в жизни пока объяснить невозможно. Но это только пока.
Грозу тоже долгое время мистикой объясняли. Так что не всё ещё открыли учёные. Мы вырастем – будет чем заняться.
А пока меня другое больше волнует. Я выяснил, что Александр Грин – самый романтический писатель. Поэтому на всякий случай телефон буду держать поблизости: вдруг Свиридова позвонит.
На моей ладони стоял на задних лапках мышонок. Гладкая шубка цвета мокрого песка, пушистый хвост с кисточкой на конце. Это Спайк, он песчанка. Спайк прехорошенький по сравнению с обычными мышками.
Хлопнула дверь – пришёл папа. Я быстро, но осторожно сжал кулак, чтобы мышонок не убежал. Мы со Спайком услышали, как из прихожей шаги прогрохотали на кухню. Похоже, настроение у папы не очень. Наверное, опять «текст не клеится». Это он так говорит.
Когда у папы текст не клеится, сразу видно. Точнее, слышно. Если что-то другое не так, папа ходит тихий и грустный. А если текст не может склеить, двери хлопают, чашки разбиваются, краны текут, а у мамы от расстройства подгорают котлеты.
– Спай-ай – ай – ааааайк!
Это я вскрикнул: Спайку не понравилось в кулаке, и он меня куснул. Он ласково укусил, я знаю. Барсик на всю квартиру орал, когда нос сунул в клетку с мышонком, а Спайк решил защитить свой дом.
Я ослабил пальцы, посмотрел в чёрные умнющие глаза мышонка и задумался. Мне иногда бывает невыносимо стыдно. Спайк добрее, чем Жанка. Он, возможно, умнее, чем Миша Тихий, просто мышонка никто не понимает. Его предки привыкли к просторам африканской саванны. А Спайк живёт в клетке, пусть и в трёхэтажной. А вокруг – целый неисследованный мир.
Я подумал, не отнести ли мне Спайка во двор? Но потом решил, что это плохая идея: если мышонок потеряется, его ждут когти дворовых кошек. Может, лучше взять его в школу? Там всегда тепло, сухо и другие животные не водятся. Если не считать чучел в кабинете биологии.
Я представил, сколько карт и плакатов в кабинете истории Спайк может превратить в красивые тонкие полоски. В мои мечты ворвалась завуч и произнесла: «Парапланов, в учительскую! Мышь – в кабинет биологии. Чучела песчанки у нас ещё нет – будет наглядным пособием».
Я вздрогнул и вернулся в реальность.
Выпустил Спайка в клетку, закрыл дверцу: «Вот теперь ты, маленький, в безопасности. Лучше скучная, но долгая жизнь, чем яркая и короткая». Но, засыпая, я всё равно думал про своего мышонка.
Я проснулся от незнакомых голосов на кухне. Долго ворочался, пытался заснуть и не понимал: кто это посреди ночи к нам в гости мог приехать? Мамин брат? Он давно бы меня разбудил, прижался колючей холодной щекой: «Привет, мелкий! Я соскучился!»
Мне уже одиннадцать лет. Но для дяди я, вероятно, до старости мелким буду. Даже если на две головы перерасту его.
Я снова прислушался: голос явно незнакомый. Любопытство прогнало сон. Я откинул одеяло и натянул футболку.
Мама подливала чай незнакомцу: спина в тёмно-синей рубашке загораживала весь проход. Лысина сверкала под лампочкой.
– Да вы пейте, пейте, Игорь Иванович, – ворковала мама, накладывая в пиалу варенье. Между прочим, клубничное, моё любимое. Его всего полбанки осталось. – Это вам, Игорь Иванович, – мама подвинула гостю пиалу и достала позолоченную ложечку для дорогих гостей.
Тут я окончательно проснулся. Кто такой этот Игорь Иванович? Помощник президента? Гениальный художник? Изобретатель пирожков с картошкой, от которых мама становится стройнее?
Сзади послышались шаги. Я оглянулся. Вовремя. На меня чуть не налетел папа.
Он держал на руках стопку книг, книжная башня возвышалась над его макушкой.
– Вот, – папа попытался поставить книги на тумбочку.
Башня закачалась. Мама охнула. Раздался грохот: книги посыпались на пол, на стол, в пиалу с вареньем. Гость проворно вскочил и подхватил наполовину исписанный листок. Я увидел его круглое лицо и герб МВД на рукаве рубашки.
Игорь Иванович осматривал, не появились ли на форме пятна от брызг клубничного варенья. Папа подскочил и сунул ему под нос раскрытую красную книжку:
– Вот. Член Союза писателей. Уже семь лет, между прочим.
Мама, собирая варенье со стола тряпкой, сердито посмотрела на папу.
– Ладно-ладно, – гость успокоился: форма при акте папиного вандализма не пострадала, – я уже написал, что ваша профессия – писатель. Зачем полезли на крышу, господин писатель?
– Я пишу новый роман! – Лицо папы было красным, волосы взъерошены. – Мой герой устроил на крыше свидание с телескопом! Понимаете, в хорошем романе всё должно быть достоверно!
– Понимаю. – Игорь Иванович отодвинул чашку с налитым вновь чаем, на вытертый стол лёг исписанный листок. – И поэтому вы взломали дверь на чердак?
– Ни в коем случае! – возмутился папа. – Я – литератор, а не шантрапа какая-нибудь. Написал заявление в управляющую компанию, мне выдали дубликат ключа. Татьяна Петровна – очень понимающая женщина и ценительница хорошей литературы, – папа посмотрел на широкоплечего с упрёком и не заметил, что на самого папу точно так же смотрит мама.
– Ключ покажите, – Игорь Иванович пропустил мимо ушей подтекст, что он, в отличие от Татьяны Петровны, ценителем хорошей литературы не является.
– Игорь Иванович, – суетилась мама, доставая из шкафа запасы конфет, – угощайтесь. Мне так неудобно: вас подняли среди ночи, заставили ехать.
Праздничные конфеты в дополнение к остаткам клубничного варенья – это слишком. Вдруг вся коробка исчезнет в нашем участковом? Я решил ему помочь.
– Дима? – удивилась мама. – Что ты тут делаешь?
– Вы меня разбудили, – поглядывая на пиалу с вареньем, сказал я.
Игорь Иванович наконец-то улыбнулся и подвинул пиалу на край стола:
– Ну, Дмитрий, садись пить чай, раз проснулся.
– А что случилось? – Несмотря на мамин предостерегающий взгляд, я протиснулся мимо пахнущего какими-то сногсшибательными духами Игоря Ивановича и сел на табуретку.
– Нарушители твои родители, – участковый подвинул мне нетронутую чашку чая. – Позвонили ваши соседи, сказали, что на крыше грабители. А оказалось, это писатель там работает. Ночью, топая больше часа над спальней соседей.
– Вы не понимаете! – горячился папа. – Телескоп надо вытащить, настроить… И в блокнот всё это записать! Иначе достоверные детали забудутся.
– А сейчас почему не записываете? – Мне показалось, участковый папу немного поддразнивает. – После такого романтического свидания к вашему герою ночью гость нагрянет.
Мама покраснела. Папа на секунду замер. Потом его лицо посветлело, он чуть не бросился обнимать Игоря Иваныча.
– Вот она, кульминация! Вот из-за чего она с ним останется! Не из-за звёзд, не из-за телескопа! – Папа сообщил участковому: – Вы – гений! – и
