Может быть, таинственный незнакомец в белой маске спрятался в спальне девочек?
Ира Привалова вбежала в спальню. Там было тихо. Девочки спали. При свете луны вожатая обошла комнату. Все были на месте. Никого постороннего не было.
Одна из девочек проснулась и удивилась, увидев вожатую.
– Что-нибудь случилось? – Девочка не могла взять в толк, видит ли она вожатую во сне или наяву.
– Сюда никто не забегал? – тихо спросила Ира.
– Не-ет… мы же спим.
Девочка откинулась на подушку и тут же уснула.
В эту ночь ребята долго не могли уснуть. Кто-то кашлял, кто-то тихо переговаривался, кто-то ворочался с боку на бок. И в мыслях ребят еще долго, сменяя друг друга, возникал индеец, с улыбкой принявший смерть от стрелы, красная ленточка на стреле, след детского ботинка – одна ямочка побольше, другая – поменьше. И Фенимор – таинственный, манящий, властный.
Утром Ира прибежала к Ве Ве в полном смятении.
– Я видела его… Белая маска, черные полосы. Горящие глаза. Он появился и… исчез.
– Кто он? – недоверчиво глядя на вожатую спросил Ве Ве.
– Не… не знаю. Он вошел в спальню к мальчикам, а потом… вышел. Белая маска, черные полосы.
– Слушай, девушка, а тебе, часом, не приснилась белая маска с черными полосами?
– Нет, – убежденно ответила Ира Привалова. – В том-то и дело, что не приснилась. Я бросилась за ним, но он исчез.
– Чудеса! – вздохнул начальник лагеря. – Ты веришь в призраки?
– Я?! – испуганно воскликнула Ира. – Я не верю! Но он… в маске… исчез. Что же делать, Владимир Викторович?
Но Владимир Викторович сам не знал, что делать. Никогда не сталкивался с подобными случаями. А в призраки и привидения он, естественно, тоже не верил.
Он сказал:
– Иди! Будем думать. Что-нибудь придумаем. Чудеса!
А на другой день Ира Привалова снова появилась у Ве Ве. На этот раз девушка ничего не сказала начальнику лагеря, не сетовала и не просила помощи. Она положила перед ним клочок бумаги, на котором крупными буквами было написано: «Ждите ночью. Фенимор».
Она положила записку и ушла, не сказав ни слова.
– Фенимор, – твердо произнес Ве Ве, оставшись один. – Значит, Фенимор.
Так было установлено, что нарушителя ночного покоя звали Фенимор.
Тем временем пилотки мальчиков третьего отряда украсили перья: черные – вороньи, светлые – гусиные и в крапинку – принадлежащие кукушкам или иным лесным пернатым. Из можжевельника были сделаны большие добротные луки и несметное количество стрел. Появились круглые мишени. И началась стрельба. Стрелы летели в мишень и мимо, взвивались в облака и впивались в землю.
Ребята не просто стреляли. Они повторяли рассказ таинственного Фенимора.
– Вчера к исходу дня на волчьей тропе нашли убитого индейца… Ветер шевелил перья его убора… В груди у него торчала стрела… Белый не стал бы стрелять из лука…
Ребята были «индейцами» – они стреляли из луков. У некоторых дело пошло сразу, другие, впервые державшие в руках оружие гуронов и ацтеков, стреляли вкривь и вкось. Их стрелы ломались, терялись, плыли по озеру, как обыкновенные лучинки.
– Что это значит? – спросила Ира Привалова.
Ее сразу же окружила толпа «краснокожих» с перьями на пилотках. Женя Рыжик улыбался.
– Белый не стал бы стрелять из лука, – таинственно сказал он.
Ира Привалова чуть не заплакала.
– Вы попадете в глаз, – сетовала она. – Вы побьете стекла во всех дачах. Это не пионерское занятие – лук и стрелы! Гоша, почему ты снял кеды?
– Индеец никогда не наденет обувь с ноги белого, – ответил коренастый Гоша.
– Куда ты девал обувь с «ноги белого»?
– Валяется под кроватью в вигваме… Нам нужны мокасины.
– Мокасы, что ли? – Ира перевела слово мокасины на язык своего времени. – Где я вам достану мокасы?
А вокруг свистели стрелы, как струна пела тетива и от луков пахло смолой.
Вожатая третьего отряда отправилась к Гурию.
– Они прикрепили к пилоткам вороньи перья, они стреляют из луков, они ходят босые, потому что нет мокасов.
Старший вожатый внимательно выслушал ее и авторитетно произнес:
– Фенимор!
Потом он сдвинул белую кепочку на затылок и, мобилизовав всю свою пионерскую мудрость, сказал:
– Я знаю, что делать! Надо завтра же организовать секцию стрельбы из лука!
– Я не умею, – взмолилась Ира.
– И я не умею. Но завтра же я буду уметь. На то я и старший вожатый.
Ира Привалова с завистью посмотрела на Гурия и пошла прочь.
В тот же день, неподалеку от лагеря, в хвойном лесу появился плечистый загорелый индеец. Может быть, это был одинокий гурон, приплывший по реке Святого Лаврентия, а может быть, некто иной. На голове у него была белая шапочка, в руках же он сжимал лук. Свистели стрелы, впиваясь в стволы деревьев. Трещали сучья. По всему было видно, что гурон не умел стрелять из лука, но был преисполнен стремлением научиться и притом в самый короткий срок.
Когда начальник лагеря под вечер зашел в комнату старшего вожатого, он застал «индейца» склонившимся над книгой. Книга называлась «Руководство по стрельбе из лука».
На постели у Гурия лежал лук и несколько стрел.
– Очень кстати! Очень кстати! – сказал большой рыжебровый Владимир Викторович, глядя на «Руководство» и лук. И поднял над головой руку с клочком бумаги. Он держал этот клочок над головой, как будто это была не безобидная бумажка, а граната, готовая взорваться.
– Сегодня ночью Фенимор будет наш, – пробасил он с победной улыбкой и протянул бумажку Гурию, который сидел на кровати в трусах и в пионерском галстуке, повязанном прямо на шее.
Гурий принял бумажку и прочитал:
– «Ждите ночью. Фенимор».
– Что ты скажешь на это, брат Гурий? – спросил Ве Ве, и его маленькие серые глазки, слишком маленькие для такого гиганта, весело заблестели.
– Я скажу, – ответил Гурий, возвращая записку, – что эту бумажку надо немедленно положить туда, откуда вы ее взяли.
– Ира Привалова нашла ее в спальне мальчиков.
– Значит, туда и надо ее вернуть. Но чтоб никто не заметил. Как это сделал Фенимор. Может быть, придется залезть в окно.
– Но, но, но, брат Гурий! – запротестовал Ве Ве. – В окно полезешь ты.
– Хорошо. Я полезу. Я ваш верный козел отпущения, – пробурчал Гурий и, быстро поднявшись с постели, стал натягивать тренировочный костюм.
– Теперь слушай, что будет дальше, – начал было Ве Ве, но вместо него, что будет дальше, сказал «брат Гурий».
– Дальше мы соберем лагерь на линейку и предложим Фенимору обнаружить себя.
– Зачем?
– Я знаю, что Фенимор не сознается, – сказал Гурий, зашнуровывая кеды, – но мы должны предоставить ему возможность обнаружить себя. Мы обязаны вести себя крайне благородно и корректно. Наша педагогическая совесть должна быть чиста. Давайте записку, я полезу в окно.
Гурий взял записку и исчез. Ве Ве, не ожидавший такого исхода дела, несколько разочарованный, почесал затылок и пошел прочь.
– Пусть лезет в окно, если это ему нравится, – пробормотал начальник вслед старшему вожатому.
В тот же день в лесу появился еще один стрелок из лука.
Лук у него был сделан из простой березовой ветки и не обладал ни точностью боя, ни дальнобойностью. А стрелы, пролетев несколько метров, безжизненно падали на землю.
Это Ира Привалова решила научиться стрелять из лука, чтобы не плестись в хвосте, а идти во главе своего отряда.
Женя Рыжик встретил Валю Зернову под старой развесистой ивой. Он улыбнулся и сказал:
– Валя, ты должна научиться стрелять из лука.
– Зачем? – спросила Валя.
– Чтобы дружить с Фенимором, – ответил мальчик.
Валя внимательно посмотрела на него.
– Разве для того, чтобы дружить с Фенимором, надо стрелять из лука?
– Надо! Надо стрелять из лука, под дождем разводить костры и грести одним веслом.
Валя молчала. Она внимательно смотрела на Женю Рыжика, и мальчику казалось, что Валя относится к его словам то ли с недоверием, то ли с усмешкой.
– Тебе смешно? – вдруг спросил он.
Девочка покачала головой.
– Просто я не умею стрелять из лука.
– Я научу тебя. Это очень просто.
– Научи, – решительно сказала Валя.
– Ты не знаешь, почему Фенимор не приходит к девочкам? – спросил Женя Рыжик.
– Может быть, он не любит девчонок? – ответила Валя.
– Может быть…
– А ты? Ты тоже не любишь девчонок?
Женя Рыжик отвел глаза и вместо ответа протянул девочке записку, на которой было написано: «Ждите ночью. Фенимор».
– Приходи к нам сегодня ночью… слушать Фенимора.
– Приду… может быть, – отозвалась Валя.
– Хочешь, я тебе свистну, когда он появится?
– Не надо. Я сама… Если надумаю.
Они стояли под большой, развесистой ивой. Дул ветер, и светило солнце, и узкие серебристые листья бились как рыбки. И тени от «рыбок» тоже трепетали, словно их, «рыбок», выбросили на берег. А в небе пеной белели облака.
