«Животика, фу! — подумал Неро. — Что ты, собственно, знаешь о моем животике, ну, давай сюда свою дурацкую тарелку!» И он встал на задние лапы, вытянувшись во всю длину, и с такой силой цапнул передними тарелку, с которой женщина наклонялась к нему, что пролил несколько капель молока.
Тарелка еще не успела прочно стать на кухонный пол, а Неро уже запустил розовый язычок в молоко и принялся лакать.
— Ишь, какой стремительный! — засмеялась женщина, а Неро подумал: «А как, по-твоему, кто перед тобой, святой Антоний?» — и вылизал тарелку до блеска.
Белокурая женщина подошла к двери гостиной и позвала:
— Роберт, иди посмотри, кто к нам пришел в гости!
«Роберт? — подумал Неро. — Осторожно, какой такой Роберт?» У него тотчас мелькнула мысль о крестьянине, который в ярости швырялся в него галошами. Роберт оказался долговязым мужчиной в толстых очках и с сигарой во рту. Он подошел к кухне, и Неро мгновенно краем глаза наметил для себя путь к отступлению.
— Откуда он взялся? — пробурчал мужчина.
— Он лежал на софе, — ответила женщина, — бедный малыш проголодался, и я дала ему немножко молока.
— Если он голоден, нужно дать ему что-нибудь посущественнее, — сказал Роберт. — У нас остались бутерброды с колбасой?
«Роберт, с тобой все в порядке», — удовлетворенно подумал Неро, а женщина сказала:
— Бутерброды! Кошки не едят бутерброды!
«Хлеб можете оставить себе, — подумал Неро, — а колбасу тащите, и поживее!» И он издал долгий, чрезвычайно жалобный писк.
— Видишь, он голодный, — сказал Роберт. — Попробуй дать ему бутерброд.
— Почему ему? — спросила она, копаясь в дорожной сумке, которая еще не распакованная стояла на кухонном столе.
— Потому что это кот, — сказал Роберт, — я вижу. — Он наклонился, дыхнул Неро прямо в мордочку отвратительным дымом сигары и заглянул ему под хвост. — Кот, — кивнул он, а Неро возмущенно фыркнул.
Женщина меж тем вынула бутерброд из хрустящей бумаги и стала крошить его в тарелку с молоком. Неро почуял запах доброй немецкой колбасы. Передней лапкой, белой, он отодвинул в сторону кусочки хлеба, только масло слизнул, где оно оставалось, и принялся за маленькие круглые розовые ломтики колбасы. Ам — первый, гам — второй, хап — третий, хвать — четвертый.
— Боже мой, как он уплетает! — обрадовалась белокурая женщина. Она опять присела на корточки и погладила его, а Роберт мрачно пробурчал:
— От него теперь не избавишься.
Над этими словами Неро задумался уже после того, как давным-давно вернулся на свой двор. Пока внизу, в деревне, взрывались новогодние петарды, он зарылся в уютное сено, где Роза вычистила и вылизала его, как и каждый вечер. От Неро пахло молоком и колбасой, что дало Розе некоторое представление о прекрасной жизни, жизни на мягких коврах и в мягких уголках софы, жизни с постоянно полными еды тарелками, у добрых хороших людей, которые восхищались тобой и видели в тебе нечто особенное — прекрасное совершенное существо, а не всего лишь несносную дворовую кошку. Неро подробно рассказал о своем визите к немцам — и за смелость, с какой он взял да и запрыгнул на софу у совершенно чужих людей, мгновенно получил во дворе прозвище Львиное Сердце, cuore di leone по-итальянски, или как фамилия: Корлеоне, Неро Корлеоне…
— Прошу вас, не забудьте добавить «дон» — «господин», — распорядился Неро после этого приключения, и с тех пор его стали называть «дон Неро Корлеоне».
— Дон! — вскричали куры. — «Дон» говорят только священнику или известным авторитетам.
— Он грозно встопорщил шерстку и словно бы вырос в размерах.
— Ну? — прошипел он. — Кто я, по-вашему? Шут гороховый?
Так он стал доном Неро Корлеоне. А было ему от роду шесть недель.
В новогоднее утро окна в домике на холме долго оставались закрыты, но когда около одиннадцати ставни наконец распахнулись, Неро сказал глупышке Розе, которая искоса поглядывала голубыми глазами на утренний пейзаж:
— Пойдем со мной! — И они вместе проскользнули под холодным январским солнцем по мокрому лугу наверх, к участку немцев.
— Жди здесь! — сказал Неро и посадил Розу под кустистой пинией. Сам он прыгнул на подоконник и уставился через оконное стекло в гостиную.
Немецкая супружеская пара сидела за круглым столом и завтракала. Мужчина, Роберт, глянул в сторону окна и тут же заметил маленькую черную мордочку, строго смотревшую на них.
— Изольда, — сказал он, — смотри-ка, кто здесь. Я так и предполагал.
Изольда тихо ахнула, повернулась, бросилась к окну и распахнула створки так порывисто, что едва не сбросила Неро с подоконника; Роза испугалась и во всю прыть помчалась вниз по лугу к родному двору.
— Да это же мой маленький любимец! — воскликнула Изольда и забрала Неро в комнату. — Хочешь яичко?
«Яичко, молочко, колбаска — давай-ка тащи сюда эти разносолы», — подумал Неро и пискнул, очаровательно изобразив страшный голод. Из осторожности он посматривал на Роберта, в чьем отношении к котам пока не вполне разобрался, но сердце Изольды, это он знал наверняка, было завоевано. Она вынула из подставки яйцо, сваренное всмятку, тщательно очистила, размяла вилкой на блюдце и поставила перед Неро.
— Ну как, — спросила она, — нравится?
Неро попробовал и решил: да, нравится, в сто раз вкуснее сырых яиц внизу, во дворе, восхитительно! И он чмокал и лакал, а Роберт сказал:
— А ты? Ты осталась без яйца!
«Так отдай ей свое, жадина», — подумал Неро и внезапно вспомнил о Розе, которая так любит поесть и сейчас сидит на морозе и ждет. Он вспрыгнул на подоконник и с громким писком стал царапать оконное стекло.
— Что случилось, мое сокровище? — испуганно вскричала Изольда. — Ты ведь еще не доел яичко!
А Роберт сказал:
— Если он хочет уйти — выпусти его.
«Разумный человек!» — подумал Неро и через открытое окно выпрыгнул в холодный сад. Розы нигде не было.
— Где ты, глупышка? — закричал он и, нигде не найдя ее, в ярости побежал вниз, в усадьбу. Роза уже сидела во дворе. Увидев его, с опаской сделала несколько шагов ему навстречу и обнюхала его усы.
— Почему ты убежала? Я же велел тебе сидеть! — прошипел Неро и погнал ее впереди себя через луг. — Давай, толстушка, там у них яйца всмятку, я и для тебя немножко оставил, вперед, avanti, хоп!
— Я боюсь! — мяукнула Роза, когда Неро опять вспрыгнул на подоконник, но он прошипел: — Прыгай сию же минуту, а остальное предоставь мне.
— Смотри-ка, — сказал Роберт, — их уже двое.
Изольда увидела за стеклом две мордочки: одну знакомую, дерзкую и черную, и вторую, робкую, круглую, светло-рыжую, с косящими голубыми глазами.
— Какая прелесть! — вскричала она, устремившись к окну, но на сей раз открыла его с большой осторожностью, потому что Роза смотрела на нее очень испуганно и снова собралась было удрать. Но Неро с силой толкнул ее, и она приземлилась на мягкий ковер. Он прыгнул следом и сразу направился к блюдцу с остатками яйца.
— Давай, — сказал он Розе, — иди сюда и ешь, толстушка. Они тебе ничего не сделают, они считают тебя очаровательной.
Осторожно, с опаской, но ободряемая Неро и влекомая восхитительным запахом, маленькая кругленькая Роза подошла к цветастому блюдцу, и вот уже две пушистые головки, черная и пестрая, склонились рядышком над сваренным к завтраку яйцом, а скрывающий умиление Роберт и Изольда, близкая к слезам от счастья и восхищения, смотрели на них.
— Трехцветные кошки приносят счастье! — проворковала Изольда, а Роберт сказал:
— Черные коты приносят несчастье!
Изольда с возмущением отвергла это глупое суеверие.
Неро слизнул с тарелки остатки желтка, а Роза приготовилась к немедленному отступлению, но он сказал:
— Нет уж, теперь мы ляжем на софу, о которой я тебе рассказывал.
— Он привел свою подружку, — сказала Изольда. — Боже, как это мило!
А Роберт пробурчал:
— По-моему, она косая.
Неро, подняв хвост трубой, пошел к софе, Роза — за ним, попискивая, как маленький испуганный поросенок.
— Хоп! — сказал Неро, а она спросила:
— Разве нам можно?
Но он уже лежал на софе и презрительно поглядывал на нее сверху.
— Можно? Ба! — сказал он. — Кто спрашивает глупости, получает глупые ответы. Посмотри на этих людей, они в полном восторге от нас. Это нужно использовать. Кстати, их зовут Роберт и Изольда.
— Роберт! — отчаянно мяукнула Роза. — Изольда!
А Изольда подошла к ней, взяла на руки, положила на подушку рядом с Неро, погладила и нежно сказала:
— Иди-ка к своему маленькому другу.
— Видишь, — сказал Неро, — как здесь котируются наши акции. Нас ценят. Здесь мы получим все, только веди себя поумнее.
