Ознакомительная версия.
– Не лопну, – морщит нос Кузя и продолжает хрумкать, – от травы и яблок никто еще не лопнул! Да и сил нужно набираться!
– А зачем тебе силы? – ехидно спрашиваю я. – Землю на тебе пахать будут, что ли?
– При чем тут «землю пахать»? – хмыкнул Кузя. – Вдруг Катька приедет, а я голодный. Как мне с ней носиться по двору? Ты думаешь, это простая работа?
А вот это аргумент весомый. Тут я не мог не согласиться с Кузей. Я и сам не понимаю, откуда у детей столько сил и энергии. Андрей Максимович однажды кому-то из гостей рассказывал очень познавательную историю. Как-то один профессиональный акробат поставил эксперимент – он целый день повторял все действия и передвижения трехлетнего ребенка. К вечеру акробат так устал, что был вынужден прекратить свои исследования, а ребенок после этого еще некоторое время играл и веселился. Так что Кузе и впрямь нужно быть наготове. В любой момент могут призвать на работу к Екатерине Маленькой – так иногда называл ее дед.
– Деда, – спрашивала Катя Андрея Максимовича, – почему ты называешь меня Екатерина Маленькая? А когда я вырасту, ты будешь называть меня Екатериной Большой?
Внучка в свои четыре года могла своими вопросами поставить в тупик любого взрослого. Вы еще убедитесь, какой острый у нее язычок.
– Тут дело не в росте, – пояснял дед. – Понимаешь, была когда-то у нас в стране такая царица Екатерина Великая. Ну, она Великая, а тебя я называю пока Маленькой.
– Ясно, – кивнула Катька и побежала докладывать маме.
Дед слышал, как та объясняла матери:
– Мама, мама! – девочка радостно хлопала в ладоши. – Дедушка сказал, когда я вырасту, я буду великой царицей.
– У нас давно нет ни цариц, ни царей, ни царевичей, – рассмеялась мама.
– Как это нет? – развела девочка руками. – А я? Я же есть!
– Ну, хорошо, – согласилась мама, видимо, зная, что просто так разговор не свернуть, – вырастешь, тогда и решим.
– А чего тут решать? Дедушка уже решил!
Вот такая у нас была маленькая царевна.
Катерина ни минуты не давала Кузе покоя, они вместе носились по всему двору, девчонка весело хохотала, брала его на руки, громко целовала в нос, гладила уши, рассказывала ему сказки, затем снова бегала за ним, потом они валялись в траве, после чего Катя приходила в дом зеленая, словно русалка. После ее отъезда Кузя даже забывал щипать траву – падал в тень и отсыпался.
Я, наверное, не ошибусь, если скажу, что, когда приезжала маленькая Катя, она становилась в доме Елисеевых центром Вселенной. Даже Сименс уходил в какой-нибудь дальний угол и оттуда наблюдал за всеми передвижениями маленького человечка.
Кстати, благодаря Катерине у меня здесь появилось еще одно имя. Я уж думал, что больше невозможно ничего нового придумать. Но как я заблуждался. Катя назвала меня (внимание!) – Трыся. Ну, вот скажите, разве могло кому-нибудь прийти в голову такое прозвище? И ведь назвала не потому, что она хотела мне как-то досадить. А просто ей сложно было произнести слово «Триша». Ну а людям только это и нужно. Тут же подхватили и давай все (кроме Андрея Максимовича) называть меня Трысей. Первое время у меня даже изжога разыгралась. Вроде и привык к разным интерпретациям своего имени, но все равно чувствовал себя неловко. Все-таки, согласитесь, Трыся – это уже за гранью. Так и до крыски какой-нибудь недалеко.
Но была и отдушина, поскольку Трысей меня называли только в присутствии Кати, а без нее редко кто вспоминал мое новое прозвище. В самом деле, не обижаться же мне на ребенка. Смирился я и перестал обращать внимание. Правда, понемногу «мстил» людям: если меня звали, используя новое прозвище, я не торопился выполнять команду – притворялся спящим или делал вид, что не расслышал. И вы знаете, срабатывало: второй или третий раз меня уже окликали нормальным, моим родным именем. Вот тут я сразу же бежал на зов и радостно авкал. В тот день меня уже Трысей никто не называл. А что вы думали, вам, людям, только дрессировать собак. Мы тоже способные и кое-что умеем. У собак тоже есть свои хитрости.
Что самое удивительное в этой истории, и у людей случаются казусы с необычными прозвищами. Андрей Максимович, видимо догадавшись о моих мыслях по поводу злосчастного Трыси (вот что значит ветеран МВД – он, даже будучи слепым человеком, проявил невероятную дальнозоркость), как-то в саду рассказал мне интересную историю.
– Трисон, – говорит он мне, – ты на них не обижайся, они не со зла коверкают твое имя. У людей это обычное дело. Катька ляпнула по-детски и понеслось. Ты знаешь, сколько по свету ходит людей с необычными прозвищами из-за своих младших братьев и сестер. Они ведь, пока маленькие, не могут полностью слова выговаривать, вот и приклеиваются смешные имена. У меня в армии друг был, мы все его звали Зега. Какое, думаешь, было его настоящее имя?
– У-у! – отвечаю я, в смысле не знаю.
Андрей Максимович потрепал меня за шею и говорит:
– Все просто! Серега он. А Зегой он стал из-за младшего брата, который, пока был маленьким, бегал за старшими пацанами и все звал брата: «Зега! Зега!» Вот так бывает. А на работе у нас была женщина, майор, между прочим, так вот друзья называли ее Масей. Представляешь? Ей уже под сорок лет, а они ей все Мася да Мася. А почему? Да та же история, сестра младшая наградила прозвищем на всю жизнь – была Машей, стала Масей. Так что ты, Трисон, не обращай внимания на такие мелочи. Здесь нет никакого умысла и тем более пренебрежения. Понял?
– Ав! – отвечаю, а сам думаю: «Какие могут быть обиды, дорогой Андрей Максимович? Я уж за свою жизнь такого наслушался, что… Эх, да что тут говорить! Все хорошо, мне главное, чтобы ты моей работой был доволен, чтобы я не подвел тебя, а все остальное – мелочи жизни!»
Я уткнулся носом в колени своего подопечного и тихонько еще раз авкнул.
– Молодчина, Трисон, хороший ты пес! И как это я раньше без тебя жил, понять не могу. Ладно, иди погуляй, побегай, или хочешь, поспи.
«Спасибо, Андрей Максимович. Пожалуй, воспользуюсь я последним советом…»
Да, была тут еще одна обитательница, навещала она нас часто (за редким исключением, ежедневно), но никогда не оставалась ночевать. Видимо, у нее где-то было оборудовано место под ночлег. Сорока-воровка. Не я придумал ей такую кличку. Так называли ее все наши домочадцы. Я сначала недоумевал: почему ее называют таким обидным именем, все думал-гадал, что же она украла. Но потом однажды я услышал, как Андрей Максимович рассказывал мальчишке лет шести, пришедшему с родителями в гости к Елисеевым и который тоже очень удивлялся, почему сороку назвали воровкой. Старик пояснил:
– Нет-нет, – старик погладил мальчика по голове, – она ни в чем не провинилась. Наоборот, очень полезная птица. Она уже лет десять, если не больше, живет у нас во дворе. Спасает нашу яблоню от гусениц и различных жучков. Иногда даже нашему Сименсу помогает…
– Как? – мальчик от удивления раскрыл рот и предположил: – Мышей, что ли, ловит?
– Так точно! – улыбнулся Андрей Максимович. – Я сам лично видел, как она однажды мышь со двора уволокла. А воровкой называют ее в шутку. Есть такая сказка о сороке-воровке. Вот люди и стали так называть всех сорок…
Мальчик на первый взгляд внимательно слушал старика, но спустя несколько минут стало ясно, что объяснение он пропустил мимо ушей. Вдруг, прикрыв ладонью рот, тихо спросил:
– Дедушка Андрей, а как же вы сами-то увидели? Вы же слепой! Мама говорит, что вы совсем ничего не видите.
Старик рассмеялся, как мне показалось, несколько наигранно, тяжело вздохнул и ответил:
– Я же не всю жизнь слепым был, когда-то был таким же зорким, как и ты. А потом постарел, заболел…
– А вы к врачу ходили? – спросил мальчик.
– Ходил, конечно, но, увы, врач уже мне не поможет…
Хорошо, мальчика окликнула мама, и он убежал, а то точно довел бы старика своими вопросами до слез. Хотя Андрей Максимович никогда не унывал, и даже сам подшучивал над своим недугом. Так и говорил: «А что теперь нюни распускать! Ну, ослеп, и что? Не умер, и ладно! Помощники есть: сын Максим, дочка Розка. Проживем…» Розу он почему-то всегда называл Розкой – это мама непоседы Кати. После замужества она стала Розой Вильдановой. Наша Анна Михайловна корила старика за фамильярность:
– Андрей, – хмурилась она, – ну, что ты все «Розка» да «Розка», выросла твоя Розка, сама уже матерью стала, а ты…
– А я что? – смеется Андрей Максимович. – Для меня она всегда останется Розкой. Ты, мать, не ворчи, я с ней на эту тему разговаривал, она не обижается.
– Ну, правильно, – усмехнулась супруга, – чего она будет с отцом спорить, но ты же сам должен понимать!
– Ань, – махнул рукой Андрей Максимович, – да брось ты. Тоже мне, нашла проблему. Ладно, попробую исправиться, – пообещал старик.
Сразу скажу, выполнить обещание у него так и не получилось. Раза два назвал дочь Розой, даже Розочкой, а потом опять за свое. Дочь, правда, почувствовала в этой «Розе-Розочке» то ли прохладу, то ли какую-то неискренность, обняла отца, поцеловала его и ласково сказала:
Ознакомительная версия.
