— «Эй, ты! По шее захотел получить»?! — передразнил мальчишка.
* * *
В тот вечер Марцину долго не спалось, хотя обычно стоило положить голову на подушку, и он тотчас проваливался в сон. Не слишком ли опрометчиво согласился он остаться? Не мешало бы, как советовал Вацек, прежде подождать двадцать четыре часа. Выдержит ли он? И справится ли с обязанностями, которые добровольно взял на себя? Отчасти остался он из-за дедушки. Подумал: больному, старому, ему трудно будет управляться одному. Но не пожалеет ли он об этом? Честней сразу отказаться, чем потом. «Будь Вацек на твоем месте!..» — сказала бы мама. Что верно, то верно. Вацек всегда держит слово; но здешняя жизнь не по нем. Работать в огороде для Вацека — пытка! А для Марцина полоть, поливать грядки из шланга — одно удовольствие. Недаром, когда биологичка решила разбить сад при школе, он первый вызвался ей помочь.
Доказать бы маме, что не так он плох, как она думает. Совершить похвальный поступок, подвиг маме, папе и Вацеку на удивление. Пусть переменят мнение о нем.
В открытое окно виднеется небо, сквозь сосновые ветви проглядывают звезды.
Кругом тихо-тихо. И Марцин засыпает.
С утра все шло чин чином. Из магазина Марцин принес хлеб и молоко, прихватив банку консервов на обед. А овощи и ягоды — из сада.
Уборкой он себя не слишком утруждал — махнул щеткой раз-другой — и готово!
«Жить можно!» — радовался Марцин.
Побегал с Бобиком, который прямо-таки от радости ошалел, когда его спустили с цепи. Покачался на качелях, поел немного крыжовника — он уже поспевал.
Стемнеет, дедушка покажет, как подвязывать помидоры, какие грядки прополоть.
— Запомни только: работа в огороде — дело добровольное! Хочешь работай, не хочешь — не надо, — сказал дедушка. — Для меня большая радость, что ты остался. Очень уж я не люблю жить один.
Марцин взял с полки книжку, собираясь растянуться на травке перед палаткой и почитать, как вдруг скрипнула калитка. И в саду появился… Костик.
Марцин глазам не поверил: Костик?! Как он здесь очутился? Ведь он с ребятами уже несколько часов как едет на поезде в лагерь, в Оленью Горку.
Костик в нерешительности остановился у калитки, опустив на землю большой чемодан. Не двигаясь с места, он делал Марцину отчаянные знаки подойти поближе.
— Костик, ты?!
— Собственной персоной со всеми своими манатками.
— Что, отложили отъезд?
— Как бы не так! Едут, как миленькие, небось уже к месту назначения подъезжают. А я тут!
— А как же мама твоя?
— Нормально. На вокзал проводила и думает, я в лагерь еду. А я не поехал. Раздумал.
— В последнюю минуту?
— Нет. Еще вчера, когда увидел объявление по дороге на станцию.
— Какое еще объявление? Говори, не темни!
— Какое? Нормальное! Ты сам видел: «Садоводческому хозяйству срочно требуются сборщики клубники, крыжовника и малины». Я и подумал: хорошо бы подработать. Спать в палатке. Приготовить обед для меня — пара пустяков. И ты не будешь здесь один торчать, как флюгер на крыше. И ежа поищем вместе. Скажешь, плохо придумано?
— Да… но как же Скочелёва?..
— Я сказал ей: мама получила вчера вечером письмо от бабушки, она пишет, что хочет повидать меня перед смертью.
— А куда ты девал чемодан? Не с чемоданом же ты ей это говорил.
— В камеру хранения сдал. А деньги мама не внесла, — я сам должен был сегодня отдать.
— А письма? Мама ждать будет.
— И это предусмотрено. Заранее написал открытку, отдал Собираю; через недельку он ее опустит. Мама знает, я не люблю письма писать, так что все в порядке. А в открытке написано: жив-здоров, все хорошо, до скорой встречи.
— Костик, ты гений! Все продумал до мелочей — комар носа не подточит!
— Радоваться рано еще, неизвестно, как дедушка к этому отнесется.
— Уверен, что он не будет возражать.
— Если мама велела ехать в лагерь, скажет он, значит, нечего самовольничать. Мы вчера ведь говорили, что я еду в лагерь, верно?
— Верно. И дернул нас черт болтать! — сокрушался Марцин.
— Надо что-нибудь сочинить поправдоподобней.
— У меня на радостях башка кругом идет. В самом деле, что же мы скажем дедушке?
— Придумал! — перебил Костик. — Скажу: на поезд опоздал, мама уехала, и я не знал, куда деваться.
— Хорошо. Только сначала я сам расскажу дедушке, а ты пока на террасе подожди.
Разговор с дедушкой продолжался недолго. Он сразу согласился.
— Места даже на четверых хватит, — сказал он. — Костик может спать на диване в проходной комнате. По крайней мере, тебе веселей будет. Но непременно и без промедления надо матери сообщить и в лагерь, чтобы они не волновались.
Костик взял лист бумаги, конверт, и дедушка из другой комнаты продиктовал письмо. Костик сказал, что напишет только маме — адреса лагеря он не знает. Знает, что Оленья Горка, но этого недостаточно: там лагерь не один.
— В лагере не будут волноваться, я денег не внес, и они решат, что мы в последнюю минуту передумали.
Делать нечего, пришлось для отвода глаз идти на почту. Но отправлять письмо они, конечно, и не подумали. Как же, поверит она, что он опоздал, когда сама его на вокзал проводила за полчаса до отхода поезда! Вот в чем загвоздка!
Как ни в чем не бывало вернулись они домой, поели клубники, посмотрели, поспели ли орехи. Вроде все в порядке. Но, странное дело, первый день каникул был почему-то испорчен.
* * *
Оплата в садоводческом хозяйстве была почасовая. Клубники в этом году уродилось столько, что не успевали собирать, и она портилась. Мальчики по совету дедушки решили ходить на работу через день и по очереди.
У Костика от возбуждения красные пятна выступили на щеках, когда он подсчитал, сколько можно заработать, если ходить на работу ежедневно и даже по воскресеньям — и работать по шесть, восемь, десять часов в день! Работа легкая.
Но дедушка — ни в какую. Через день, по очереди — пожалуйста! Они приехали отдыхать и должны его слушаться. А легкой работы вообще не бывает.
Дедушка оказался прав. Три часа гнуться или сидеть на корточках — еще куда ни шло! Но дольше выдержать без привычки было трудновато. Собирать ягоды надо внимательно, укладывать в лукошко аккуратно. Даром денег не платят!
Оставшийся дома ходил в магазин, занимался хозяйством, следил, чтобы дедушка вовремя капал в глаза. А по вечерам с помощью соседкиного сына ребята поливали огород.
После захода солнца в сад выходил дедушка. Ужинали все вместе на террасе. А завтрак и обед приносили дедушке в затемненную комнату.
Вторая половина дня была у них свободна. Они разгуливали по поселку и через заборы глазели на дачи разных знаменитостей. Дедушка сказал им, где живет известный писатель, художник с мировым именем, карикатурист, чьи смешные рисунки видели они в журналах, популярный киноактер.
Интересно! Будет что порассказать ребятам.
Однажды они забрели на окраину поселка. Дома здесь стояли редко, кусты и деревья буйно разрослись, улиц в полном смысле слова не было, хотя они имели названия.
Забрели не случайно: они уже побывали здесь со Стефаном, когда приезжали за цветами для директора.
На небольшой, окруженной соснами полянке стояла крытая повозка, на таких в старину разъезжали бродячие циркачи. Как она сюда попала, Стефан не знал. Может, в войну кто-то добирался на ней в родные края, а может, это был трофейный фургон, брошенный за ненадобностью. Во всяком случае, жестяная труба на крыше говорила о том, что повозка служила кому-то жилищем.
Большие колеса до половины ушли в землю, в дощатых трухлявых стенках зияли щели. Два узких оконца вверху издали были похожи на два открытых глаза. Сорванная с петель дверь лежала внутри на щербатом полу. На приставленной к повозке лесенке не хватало нескольких ступенек, остальные настолько обветшали, что, казалось, ступишь — и обломятся. Да и подниматься ни к чему, в пустое нутро повозки и так можно заглянуть.
«Вот где здорово играть!» — еще тогда подумали приятели. Повозка могла быть крепостью, штабом, Голубым экспрессом или «Баторием», бороздящим волны Атлантического океана, словом, чем угодно.
Старую повозку они отыскали без труда.
Но что это? Выломанная дверь вставлена и заперта на замок. Одно оконце забито фанерой. Лестница починена. Кто-то их опередил.
— Здесь живут, — заметил Марцин.
— Эта колымага непригодна для жилья, — возразил Костик. — Крыша наверняка дырявая, и в дождь льет прямо на голову. А петли и замок в трухлявых досках?.. Пни ногой и — заходи, пожалуйста!
— Жалко, — огорчился Марцин. — Здесь так хорошо, и ручей рядом. Слышишь, журчит? На солнце жарко, пошли посидим в тени за повозкой.
— Откуда она здесь взялась? — размышлял Костик вслух. — Чтобы приволочь этакую колымагу, здоровенные коняги нужны! А дедушка не знает?
