Впервые я играю не просто так, а чтобы заработать. И это намного труднее, чем я себе представляла. Приходится играть, даже если уже надоело. Приходится выглядеть так, словно ты каждую минуту счастлив стоять тут, петь и играть, даже если ты и поешь песню по пятому кругу и пальцы уже свело судорогой. Как только мы присаживаемся отдохнуть на ступеньках, из кинотеатра выходит владелец, спрашивает: «И?», и мы снова встаем, чтобы в седьмой раз спеть «В гетто». Хрипло выдохнув последнее «…a его мама плачет», я думаю, что вот-вот зареву сама.
— Распроданы!
— Что? — мы с Нелли глядим друг на друга.
— Впервые в жизни все билеты распроданы! — владелец кинотеатра бежит к нам, снимает табличку с шеи Нелли, берет у меня гитару из рук и хлопает нас по плечам.
А потом объясняет, как дойти до нужной остановки, которая, по счастью, всего в паре минут ходьбы отсюда. Напоследок он вручает мне белую коробку.
— На дорожку!
Я снимаю крышку. Коробка полна — в ней как минимум десять сандвичей с жареным арахисовым маслом и бананом, каждый аккуратно упакован в пленку. Я закрываю коробку.
— Спасибо.
Владелец кинотеатра сияет.
— Не за что, они остались со вчерашнего вечера!
Из последних сил мы плетемся с вещами по улице. Придя на место, не обнаруживаем никакой автобусной остановки. Нелли глядит на часы.
— Черт! Он отправляется через пять минут!
Я вдруг просыпаюсь. Если мы провороним автобус только потому, что не можем найти остановку, я не отвечаю за себя.
Мы бежим по улице вниз.
Ничего.
Возвращаемся.
Снова ничего. «Две минуты».
Мы заворачиваем за угол, но нигде, нигде, нигде не видно автобусной остановки. В конце концов Нелли произносит: «Экспресс Элвиса отправляется как раз в эту минуту».
Мы садимся на тротуар. Люди, проходящие мимо, смотрят назад, а какой-то человек кричит нам что-то из машины. Я даже не смотрю на него.
— Эй, вы, там! — он не унимается. — У вас билеты на экспресс Элвиса?
Я поднимаю глаза. Это никакая не машина, а автобус. И из открытой двери высовывается Элвис в красном костюме, украшенном блестками.
— Нелли! — я пихаю ее в бок. Элвис машет нам.
— У вас билеты на экспресс Элвиса?
— Да-да, у нас! — мы хватаем вещи и бежим к автобусу.
Нелли показывает наши билеты Элвису, тот внимательно рассматривает их, а потом говорит: «Добро пожаловать на борт! Вы выглядели как-то так, словно вам нужно с нами!»
Мы с Нелли садимся. Я ищу местечко — но все занято, всюду сидят люди в точно таких же париках и очках, как и у нас. Только у водителя нет солнечных очков. «Сзади — два свободных места», — говорит Элвис-водитель, и мы тащим вещи по проходу. Пара Элвисов раздраженно ворчит, ну когда же мы уже поедем, а у остальных в руках банки с пивом, и они выглядят совершенно довольными жизнью. Мы с вещами протискиваемся на наши места. Спереди кто-то протягивает нам две банки пива.
— Добро пожаловать на борт!
— Спасибо!
Нелли чокается банкой со мной.
— За будущих победителей песенного конкурса Элвиса!
— За кого?
Нелли кивает.
— За нас. Я только что решила, что нам надо принимать участие в конкурсе. Мы классно поем!
— Правда? — я отпиваю глоточек, автобус трогается с места, и я выливаю полбанки себе налицо.
Нелли смеется. Я смотрю на нее: она пролила пиво на свитер.
— Мы — две идиотки!
Я протягиваю ей платок.
— Точно! И победители конкурса песен Элвиса!
Когда я это говорю, в животе мурашки. Не представляю, как мне петь перед такой толпой. Но об этом я успею подумать и потом, когда все уже закончится.
Мы пьем пиво и закусываем сандвичами. Постепенно я привыкаю к этому вкусу — с пивом он даже ничего. Жую, глядя в окно. Нет ничего прекраснее, чем когда тебя в темноте везут куда-то, а у тебя только и дел, что разглядывать сумрачные ландшафты. В темноте даже самый уродливый уголок выглядит как-то таинственно. Я прислоняю лоб к прохладному стеклу и думаю о нас, о Нелли и обо мне, о маме и папе, о Кларе, мистере и миссис Фицмартин и о Тони. А еще о маме и Тони, о Нелли и Тони. Когда мимо проносится мерцающий и темный мир, у меня получается отстраниться и успокоиться.
Я вижу нас с гостиной у Фицмартинов: мама, Клара, Тони и я на диване, папа, Нелли и мистер Фицмартин в креслах напротив. Миссис Фицмартин входит с тортом-мороженым. Все так напряжены, словно замерли внезапно: мама отводит от лица непослушную прядь и смотрит на Тони, Тони издевательски глядит на папу, папа, подняв руки, испепеляет его своим «взглядом доцента». Нелли в ярости, а миссис Фицмартин умоляюще смотрит на Тони. Мистер Фицмартин опасливо глядит на всех. Клара тянет маму за блузку.
А потом я вижу себя — я смотрю на Нелли и поначалу не могу поверить, что и вправду гляжу на нее так: зло и одновременно с восхищением.
Поворачиваю голову, чтобы посмотреть на настоящую Нелли рядом со мной. Она спит с полуоткрытым ртом, бачки от парика сбились ей на лицо и почти закрывают нос. Будто усы. Осторожно убираю бакенбарды — сначала левый, потом правый. Нелли порывисто вздыхает и отворачивается. Я откидываюсь в кресле и закрываю глаза.
Просыпаюсь я оттого, что кто-то трясет меня за плечо.
— Антье!
Открываю глаза. Нелли сидит и судорожно хватает ртом воздух.
— Антье! Я не могу дышать!
— Что?
Она дышит все порывистее. Обнимаю ее.
— Антье! Я задыхаюсь!
— Чепуха!
Но Нелли и вправду выглядит так, будто вот-вот задохнется. Она совсем побледнела. Я беру ее руку в свою. Боже мой, пальцы ее странно свело и согнуло внутрь, что же это?
— Не могу пошевелить руками! Антье!
Я держу ледяную руку Нелли в своей и глажу ее по спине.
— Споко-о-о-ойно-о-о! — тяну я голосом с маминых кассет по аутогенному тренингу.
К нам подходит Элвис.
— Все в порядке?
— Да! — Нелли кивает и хватает ртом воздух.
Элвис пристально смотрит на нее.
— Я бы не сказал. Давайте я спрошу водителя, может ли он остановиться у какого-нибудь ресторана фаст-фуда, ты подышишь свежим воздухом и ополоснешь лицо. Идет?
— Идет, — я киваю.
Понятия не имею, чем мы поможем Нелли, если она ополоснет лицо, но вдруг ей и вправду станет лучше на свежем воздухе. Через десять минут автобус останавливается, и Нелли почти не может встать: так она ослабела. Я поддерживаю ее, хоть это и трудно в тесном проходе.
На улице я делаю глубокий вдох.
— Десять минут, ладно? — кричит нам вслед Элвис.
— Ладно, — кричу я ему в ответ, не оборачиваясь.
У меня почти не получается удержать Нелли. Она дрожит, вся в поту и еле переставляет ноги. Дойдя до «Макдональдса», она только и успевает добраться до туалета — а потом теряет сознание и падает на пол.
Я стараюсь удержать ее изо всех сил, чтоб она не ударилась головой о каменный пол.
— Нелли! — повторяю я. — Нелли!
Но ее глаза закрыты, она ничего не слышит. А если она умерла?
Но на шее пульсирует жилка. Я осторожно прислоняю ее голову к двери кабинки и встаю.
— Я сбегаю за помощью, я сейчас!
Глаза Нелли закрыты, она не отвечает мне.
Иду к прилавку, куда выстроилась огромная очередь. Что они все тут делают — за полночь? Пробиваюсь к единственной открытой кассе.
— Эй! — раздраженно орут на меня люди, они кричат и ругаются, но мне не до них.
— Несчастный случай, — говорю я кассе, — несчастный случай в туалете!
Пара человек за мной смеются. Парень на кассе совсем молодой и глядит на меня так, словно задается вопросом, не новое ли это меню для экономных под названием «Несчастный случай в туалете» и как лучше пробить его.
— Вызови скорую! — ору на него.
— Скорую! — вторит он.
Боже мой, да что с ним?
— Моя подруга задыхается там!
Я сейчас схвачу его за руку и перекину через прилавок. Сзади кто-то дотрагивается до моего плеча. Я оборачиваюсь. Полная женщина в шортах и ковбойской шляпе говорит:
— Я дам сигнал из грузовика, чтоб прислали скорую. Где именно лежит твоя подруга?
Я хватаю женщину за руку и тяну к туалету. Подойдя к кабинке, мы видим, что Нелли пришла в себя. Женщина опускается рядом с ней на колени.
— Что с тобой стряслось?
— Не могу дышать, — хрипит Нелли.
Женщина выходит. Я опускаюсь рядом с Нелли на пол.
Мне кажется, скорая едет целую вечность. Я глажу Нелли по голове и рассказываю ей, как чудесно будет нам в Грейсленде, описываю дом Элвиса со всеми подробностями, хотя и видела его только в книжках.
— Вот мы входим, — говорю я, — справа — кухня. Она совсем белая. Представляешь, там стоят сахарницы, которыми пользовался сам Элвис! Мы спускаемся по лестнице и оказываемся в «Комнате джунглей». Она вся зеленая — а на одном из кресел сидит плюшевый мишка Лизы-Марии Пресли.
