ладонь медяк. — Как тебя звать-то?
— Денни, водовоза сын, — мальчишка важно попробовал монетку на зуб и спрятал в карман. — Вы эта, если чё, свистите. Я завсегда тут.
Он выбежал из таверны, совсем немного разминувшись с Джеримэйном и Розмари. Элмерик был уверен: если бы они встретились, Денни и у них ещё монетку бы выпросил.
Розмари, завидев Элмерика, сразу подбежала к нему и, несмотря на вялые протесты, размотала повязку на глазу. Поджав губы, она покачала головой и даже языком прицокнула — не иначе переняла эту привычку у мастера Патрика.
— Всё плохо? — Элмерик нашёл в себе силы улыбнуться.
— Жить будешь-то! — Розмари поправила выбившиеся из-под платка волосы, достала из поясной сумочки флакончик с каким-то снадобьем (в воздухе сразу запахло горькими травами), щедро плеснула на повязку и ловко забинтовав всё обратно, добавила, — так-то оно получше будет-то.
Её смешной говор, прежде часто раздражавший Элмерика, сейчас звучал успокаивающе, по-домашнему. Друзья пришли на помощь, значит, всё будет хорошо. Вместе они справятся с чем угодно!
Боль окончательно стихла. И платок больше не пытался сползти с головы — вот что значит умелые руки.
— Спасибо, — смущённо пробормотал Элмерик. — Что бы мы без тебя делали?
А Роз, уперев руки в бока, в своей обычной манере напустилась на приятелей.
— Да уж, натворили вы дел-то! Куда вас одних отпускать? Нет бы сразу с собой взяли. Всё скрытничаете! Эх вы, дурачки!
— Ну теперь позвали же, — буркнул Джерри и, повернувшись к Элмерику, пояснил: — я по дороге ей всё рассказал, в общем.
Розмари уселась за стол и сплела пухлые руки под подбородком.
— Этот ваш бессмертник на могилке — с него стоило начать-то. Знаете, для каких чар он используется? То-то и оно, что не знаете… А он нужен для того, чтобы душу в нашем мире удержать. Не позволить-то ей в иные края отправиться. Выходит, ваш фейри бабку тут заставил задержаться-то.
— Но зачем ему? — Элмерик непонимающе захлопал правым глазом.
— А это мы сейчас выясним, — Розмари снова вскочила. Её щёки разрумянились, ноздри раздувались: тайна захватила её целиком. — Отведите меня на бабкину могилку. Забыли небось? Моя мамка-то тоже деревенской ведьмой была, я кой-чего от неё успела узнать-то.
— Ага, побежали, — кивнул Джерри.
Элмерик с сожалением глянул на недопитый сидр, оставил на столе пару монет и поплёлся за друзьями, едва поспевая.
Они добрались до места ещё до наступления темноты. Роз сказала, что это даже к лучшему — мол, виднее будет, какие чары там творились.
Присев на корточки у замшелого могильного камня, она некоторое время перебирала полевые цветы, почему-то совершенно не подвядшие со вчерашней ночи. То ли кто-то принёс свежие, то ли на невзрачный букетик были наложены чары неувядания.
— Так-с… — Розмари, понюхав один из цветков, поморщилась. — Ну, всё ясненько-то.
— Чё тебе «ясненько»? — Джеримэйн от нетерпения пританцовывал на месте, но его вопрос девушка предпочла проигнорировать.
— Разводите костёр-то. Живо! Будем злые чары жечь, — только и ответила Розмари — и глазами зыркнула, мол, попробуйте только ослушаться ведьму.
Пришлось Элмерику и Джерри собирать сухие ветки. Огонь они развели немного поодаль, чтобы костровище не сразу бросалось в глаза, — как раз возле от тех кустов, где они скрывались прошлой ночью.
Когда пламя разгорелось достаточно ярко, Розмари, бормоча под нос какую-то присказку (слов Элмерик не расслышал, но был почти уверен, что это деревенский заговор) сожгла все цветы с могилы бабки Шеллиди. Только растущий бессмертник пока не тронула.
— А этот зачем оставила? — Джерри терзался от любопытства так, что почти полностью измочалил завязки на рукавах своей рубахи.
— Ну, призрак-то нам ещё нужен, — Розмари пожала плечами и поправила сбившуюся шаль. — Поговорить я с ней хочу.
— Поговоришь с ней, как же, — фыркнул Джеримэйн. — Бабка никого не видит и не слышит, только по домам и может ходить. Но и сама орёт беззвучно.
— А много ты видел призраков-то, которые говорить не могут? — Розмари насмешливо прищурилась. — Сказки читал, как они там воют и грозятся наслать на головы живых кары? Молчаливый призрак — это непорядок.
Элмерик поёжился. Конечно, он в своей жизни видел маловато призраков; по правде говоря, всего двух. Одного ещё давным-давно, в зале гильдии бродячих актёров и музыкантов. И второго уже тут, на мельнице, по нелепой случайности застрявшего в одной из книг. Но Роз была права: оба этих призрака умели и говорить, и просто выть так, что кровь стыла в жилах, а бабка Шеллиди — нет.
— Её нарочно лишили дара речи? — осенило его,
— Угу, — Розмари деловито поправила передник — весь в травяных пятнах. — Вон те сиреневые цветочки-то видел? А знаешь, что это было? Аистник. Все призраки боятся криков аистов, и оттого-то этой травкой на них можно чары молчания наложить.
Элмерик даже названия этого цветка прежде не слышал, поэтому просто поверил на слово.
— Хочешь сказать, когда бабка Шеллиди появится, мы сможем заставить её поболтать с нами? — Джерри на радостях хлопнул ладонями о колени. — Ну, Роз, какая же ты умница!
Девушка, покраснев, опустила глаза. Видно было, что похвала ей приятна. Что уж там, даже Элмерик удивился: Джерри кого-то похвалил? Обычно тот только ругался, вредничал да ехидными фразочками бросался к месту и не к месту.
— Ну вот. Таперича только призвать её осталось-то.
— Ага, щас, — Джерри набрал в грудь побольше воздуха и гаркнул. — Эй, бабка выходи, дело есть!
Никто на его зов не откликнулся, только порыв ветра качнул кустик бессмертника на могиле.
— Знаешь, я бы на её месте тоже не вышел, — хохотнул Элмерик. — Забыл что ли, призраки любят, когда с ними говорят вежливо.
Вообще-то, он не знал наверняка, но предполагал, что мало кто любит невеж. Пришлось брать дело в свои руки. Он прокашлялся и осторожно позвал:
— Уважаемая госпожа Шеллиди, не могли бы вы, пожалуйста, показаться ненадолго. Нам очень нужно поговорить с вами. Дело касается вашей любимой внучки Джинли. Мы хотим помочь ей, но не знаем, как…
Ничего не изменилось — снова налетел порыв ветра, сбросил на них несколько листков с берёзы, растущей неподалёку, и вновь наступила гнетущая тишина.
— Ой, ну и дурачки вы, — Розмари нахмурилась. — Вы ж ей никто и звать никак, с чего бы ей выходить-то?
— Что же тогда делать? — заволновался Эллмерик. Вроде всё так хорошо складывалось, и на тебе — новая препона. — Может, позвать сюда Джинли?
— Ага, так она и пошла, — с досадой отмахнулся Джеримэйн. — За ней наверняка следят. Не зря же одна из этих свах у неё дома на ночлег устроилась. Следит, чтобы птичка не упорхнула.
