— Портите вы с Никитой своей добротой сына! Я бы на вашем месте построже с ним обходился. — И он вновь посмотрел на Витю: — А ну-ка, молодец, встань-поднимись, займись по хозяйству… Может, дорожку к колодцу забыл — пойдём, я покажу.
Вспыхнув, Витя схватил пустое ведро и выбежал за дверь. Усмехнувшись, Яков Ефимович вышел за ним следом.
Галина Никитична уложила мать в постель, напоила чаем, заставила принять лекарство:
— А ведь Яков Ефимович прав, мама! Портите вы с отцом Витю.
Анна Денисовна ответила не сразу.
— Я эту правду, дочка, давно вижу. А вот отец — будто стена каменная, не пробьёшь его!
— А может, вместе пробить попробуем? — сказала дочь.
— Ох, дочка, не легко с нашим отцом! — вздохнула мать. — Вот разве что вместе…
…Наутро Галина Никитична узнала от Вани Воробьёва, что шесть учеников восьмого класса подали заявление в комсомол.
— А ваш брат целое послание накатал, — сообщил Ваня. — Здорово написано! С подъёмом.
Учительница ничего не ответила и только горько усмехнулась.
Школьная бригада серьёзно занялась теплицей. Галина Никитична и Марина договорились с Сергеем Ручьёвым, и тот распорядился отпустить для теплицы стекло и исправить печку.
Ребята застеклили крышу теплицы, обработали и удобрили почву и в один из осенних дней засеяли просом две небольшие клетки: одну — широкорядным способом, другую — обычным, для контроля.
Потом члены школьной бригады выжгли на Пасынках бурьян. Теперь можно было поднимать на пустыре целину.
Алёша Прахов предложил попросить у деда Новосёлова лошадь на конюшне, запрячь её в плуг и своими силами, не дожидаясь помощи взрослых, вспахать на Пасынках трёхгектарный участок школьной бригады.
— Конный плуг! Вот это передовая техника… — засмеялась Варя Балашова. — Может, ещё соху пустить или косулю деревянную?
— Нет уж, давайте народ не смешить… Трактора надо добиваться, — заметил Митя Епифанцев.
— Можно и трактор, — охотно согласился Прахов. — У меня один знакомый тракторист есть — зараз вспашет, только попросить…
— Хорошо бы, конечно, землю своими силами вспахать… — задумчиво сказал Костя. — Наше же поле! — И он обратился к Паше Кивачёву: — Ты вот всё около дяди Якова крутишься, в кузнице. Научился чему-нибудь или нет?
— До трактора мне ещё далеко, — признался Паша.
В субботу после уроков Костя назначил очередной сбор школьной бригады.
«Ага, сегодня, значит, поднимаем целину!» — обрадовался Прахов. Он ещё утром заметил, что тракторы вышли в поле.
Но, к удивлению Прахова, Костя приказал всем собраться в биологическом кабинете.
Ребят встретила Галина Никитична. Она попросила всех сесть за столы и достать чистые тетради.
— Опять учиться? — всполошился Алёша. — И экзамены будут?
— Обязательно учиться! — с улыбкой ответила Галина Никитична. — Мастера сельского хозяйства с этого и начинают борьбу за высокий урожай.
И она рассказала, какой они с Мариной предлагают ребятам план работы школьной бригады.
За зиму следует изучить, как надо обрабатывать землю, как её удобрять, как сохранять в почве влагу, проводить сев, ухаживать за посевами и убирать урожай.
Ребята согласились с таким планом и договорились, что заниматься будут раз в неделю и каждый станет вести конспект занятий.
— А когда же на делянке работать? — не унимался Прахов. — Когда, к примеру, пахать начнем? Уже время!
Галина Никитична объяснила, что учиться они будут по книгам и на практике, и вот завтра же для начала Марина Балашова прямо в поле проведёт с ребятами беседу о культурной вспашке почвы. Сбор в двенадцать часов у школы.
На другой день члены бригады пришли к школе, где их уже поджидала Марина.
Немного смущаясь своей необычной роли, она повела ребят в поле и показала им несколько разрезов почв — из-под клеверища, с пустыря, из-под пшеницы — и рассказала о структуре и плодородии почвы.
И хотя тему о структуре почвы ребята проходили ещё в шестом классе, но сейчас всё это было полно для них нового и глубокого смысла.
Потом Марина подвела ребят к тракторному плугу и показала им предплужник.
Члены бригады узнали, что плодородная, структурная почва состоит из мелких комочков. Между комочками хорошо проникают вода и воздух, так необходимые корням растений. Но за лето верхний слой почвы сильно уплотняется. Для того чтобы поле вновь стало рыхлым и комковатым, его надо глубоко перепахать, и перепахать так, чтобы верхний слой почвы оказался внизу, а нижний — вверху. Для этого и служит предплужник — маленький стальной плуг, устанавливаемый впереди основного, большого плуга.
Беседа ребятам очень понравилась и вызвала много разговоров.
— Я прежде так думал, — признался Паша: — сел на трактор — и паши себе, не оглядывайся. А выходит, понимать надо, как пласт обернуть да какую глубину взять.
— А я теперь насчёт предплужника соображаю, — сказал Костя: — штучка маленькая, а польза от неё большая.
И он допытывался у ребят, все ли хорошо уяснили, что такое культурная пахота.
Потом школьники пошли смотреть, как трактор поднимает целину на Пасынках.
Вдоль делянки неторопливо двигался трактор с четырёхлемешным плугом. Светлые шипы сияли на его широких колёсах. Блестящие лемехи вспарывали тугую целину; влажные, маслянистые пласты земли шевелились, как живые, поднимались по отвалу вверх, потом переворачивались и падали на дно борозды.
За баранкой сидел курчавый весёлый тракторист Саша Неустроев. Старше Кости Ручьёва на каких-нибудь три года, он уже второе лето работал трактористом и очень гордился тем, что изучил машину самостоятельно, без всяких курсов и учебников.
Саша ходил в замысловатом комбинезоне со множеством карманчиков и застёжек. Хотя комбинезон был старый, насквозь пропитанный маслом и керосином, но тракторист почти не спускал его с плеч и даже на гулянку являлся в своей знаменитой спецодежде.
В разговоре Саша то и дело вставлял мудреные словечки: «карбюратор», «магнето», «жиклер», с «технически не подкованными» мальчишками разговаривал свысока и не раз подшучивал над ними, посылая их в МТС за «профилактикой».
Несмотря на это, ребята — особенно кто был помоложе и подоверчивее — боготворили Сашу-тракториста. Алёша Прахов, которому Неустроев нередко разрешал подержаться за баранку, считал тракториста первым своим другом и рассказывал про него всякие необыкновенные истории. Саша, по его словам, знал все марки тракторов, мог подняться на любой косогор и был способен с закрытыми глазами провести такую борозду, что прямее не отобьёшь и по шнуру.
Сейчас Неустроев вспахивал участок школьной бригады.
Заметив школьников, он шутливо откозырял им.
— Тракториста же дали, последний сорт! — огорчённо заметил Паша. — Понаделает он теперь огрехов.
Школьники обошли вспаханное поле, выискивая огрехи; проверили прямизну борозды, потом в нескольких местах замерили глубину вспашки — кто ладонью, кто карандашом, кто заранее заготовленной рейкой. Придраться было не к чему. Даже предплужники — эти маленькие, точно игрушечные, плуги — были на месте и ровно срезали дернину.
На конце загона Неустроев остановил трактор на заправку — и снисходительно подмигнул обступившим его школьникам:
— Ну как, контролёры-учётчики? Довольны вспашкой? Или будут какие замечания?
Ребята переглянулись. Марины с ними не было — вместе с учётчиком она находилась на другом конце загона, — и никто не решался первым оценить работу тракториста.
— Всё в норме, — сказал Алёша. — Пахота что надо, качественная.
— Да уж стараюсь! — фыркнул Саша. — Сознаю положение.
Алёша поближе придвинулся к Неустроеву и вполголоса попросил посадить его с собой на трактор.
— Это можно, — подобрел Саша.
Костя и Паша Кивачёв между тем сидели на корточках около тракторного плуга.
— Товарищ Неустроев, — спросил Костя, — а почему у тебя предплужники установлены не по закону?
— Чего? — не понял тракторист. — Как надо, так и стоят.
— Вот и неправильно! Передовая агротехника не так учит. — Костя обвёл глазами ребят: — Кивачёв, объясни насчёт предплужников.
Паша вытянулся и заморгал:
— Значит, так… Предплужник, он зачем нужен? Чтобы дернину срезать, пласт обернуть правильно. И надо его поглубже устанавливать, — сантиметров на десять.
— Верно!.. А у тебя, товарищ Неустроев, предплужник установлен не на десять сантиметров, а всего лишь на четыре… Разве это культурная вспашка? Что из этого получается?.. Скажи, Вася!
— Так его, ребята, так! Наведите самокритику, — сказала подошедшая сзади Марина. — Пыхтишь, Неустроев, глазами хлопаешь? Я ж тебе давно твержу: почитай литературу, поучись. А то пашешь вслепую, как крот… Стыдно за тебя!
