промозглый туман.
И вдруг Анвар вспомнил! Хлопнул себя по лбу… Раджаб говорил, что на той стороне ущелья есть просторная пещера, где они всегда пережидали с дедом непогоду. Она должна быть очень просторная, потому что там укрывались даже овцы!..
«У-у-у…» — послышалось уже совсем близко.
— Суллон! Суллон! — позвал Анвар и начал спускаться к воде, чтобы перебраться на тот берег.
За спиной послышался шорох и посыпался гравий. Пришлось сделать большое усилие, чтобы, уцепившись за камень, не соскользнуть вниз. Удержавшись на склоне, Анвар обернулся.
— Суллон! — вырвалось у него радостно, и он, поскальзываясь, стал на четвереньках карабкаться наверх.
Суллон кинулся к другу, лизнул его в щеку.
— Суллон… милый Суллон… а где же овцы?..
Пес вскарабкался наверх, подождал, пока Анвар тоже взберется, и побежал по одному ему заметной тропинке. Анвар то и дело падал, едва поспевая за ним. Тропинка скользнула вниз, перевалила через каменистый бугор, и Анвар увидел лежащее поперек ручья старое тутовое дерево. Суллон перебежал по нему на другой берег. Анвар ступил на дерево и стал осторожно передвигаться. Кора размокла и выскальзывала из-под ног. Анвар дотянулся до ближайшей ветки дерева и, ухватившись за нее, спрыгнул на землю.
Суллон напряженно следил за неловкими движениями Анвара, готовый в любую секунду прийти ему на помощь. Когда Анвар оказался вне опасности, пес подпрыгнул и опять лизнул его в лицо. И, поминутно оглядываясь, побежал дальше.
Когда подошли к пещере, совсем стемнело. Суллон юркнул в черную дыру. Анвар, пригнувшись, последовал за ним. Коробка со спичками в кармане раскисла, и нечем был посветить. Анвар двигался, держась рукой за шершавую стену. Осторожно ставил ногу и, ощупав ею впереди себя землю, делал следующий шаг. У ног послышалась странная возня. Анвар коленями наткнулся на что-то мягкое и теплое. Заблеял испуганный ягненок. Анвар почувствовал теплое дыхание маток, услышал аппетитное причмокивание ягнят.
Когда наконец отлегла от сердца тревога, Анвар почувствовал, как сильно устал. Ему никак не удавалось согреться, зубы выбивали дробь. Он протиснулся между овцами и опустился на согретую их телами землю. Неожиданно обнаружил под собой сухую траву и обрадовался. Видать, постарались в свое время дед и Раджаб. Вот и пригодилась эта подстилка Анвару.
Гром теперь рокотал где-то в отдалении. Снаружи под склоном, вздыхая, ворочался в тесном каменистом ложе поток. Анвар, пригретый боками овец, вскоре уснул. Ему снился сон, будто сам он ветер и носится над горами и разрывает в клочья злые тучи. А в распахнутое им в небе голубое оконце выглянуло солнышко и весело смеется, благодарно кивает Анвару…
Анвара разбудила тишина. Он уже не спал, но все еще лежал с закрытыми глазами и гадал, куда это вдруг девались шум дождя, завыванье ветра, раскаты грома. Вспомнив, что грозы приходят, а потом уходят, он обрадовался и подумал, что напрасно вчера так испугался.
Ветер, влетающий в пещеру, приносил запах мокрых трав, подсыхающей земли и овец. Тело успело отдохнуть, но все еще болело, словно вчера Анвару намяли бока. Он не шевелился. Как хорошо чувствовать себя отдохнувшим. Анвару и раньше случалось намаяться. Но разве то была настоящая усталость? А вчера он в первый раз в жизни устал по-настоящему. Сейчас слушал, как у входа в пещеру расчирикались, озоруя, воробьи, и ему казалось, что во всем мире нет приятнее песен. Каким же многоцветным и ярким покажется день после устрашающей мглы, которую он видел вчера. Слышался шелест кустов, на которых разыгрались птицы, с веток звучно падали дождевые капли. Анвар чуть было снова не погрузился в сон, но кто-то легонько тронул его за плечо и хрипловатым голосом сказал:
— Проснись, сынок. Отдохнул, теперь вставай.
Анвар с трудом разомкнул склеившиеся веки. Сел и начал тереть руками глаза.
— Ты здоров, сынок? — спросил дед.
Анвар кивнул. Он ждал вопроса — каким образом ему удалось уберечь стадо… Ждал похвалы. И уже приготовился пересказать все коротко и сухо, словно ничего особенного и не произошло — как подобает настоящим чабанам. Но Саттар-ота только сказал:
— Торопись, сынок. Солнце уже высоко. Овцы проголодались, — и вышел из пещеры. Почмокав губами, отозвал в сторону Суллона, который лежал у входа и не позволял овцам выходить, пока Анвар не встанет.
Анвар вышел из пещеры и зажмурился от света, хотя он и не был столь ярок. Занималось серое утро. Вокруг был такой густой туман, что невольно хотелось его раздвинуть руками. А в вышине, сквозь него светилось белесое пятно. И Анвар понял, что туман стелется только понизу, заполняя до краев лощины. А вершины гор уже нежатся под солнцем. Поодаль постепенно таял силуэт деда.
Саттар-ота спустился к речке, которая немножко утихомирилась, но все еще была мутной. У сваленной шелковицы он обернулся и крикнул:
— Мы там, где всегда, на южном склоне! Раджаб на углях жарит чабанский кеба́б. Торопись, а то жир застынет…
Анвар немножко обиделся на деда: мог бы и расспросить его о вчерашнем! Но тут же подумал: разве следует удивляться если сборщик хлопка чисто оберет все грядки, если сапожник сошьет прочные сапоги, если мама скроит ему рубашку точно по размеру, если… А ведь и он вчера никакого подвига не совершил. Эта история — сущий пустяк, обычное дело в нелегкой работе чабана, которому не стоит удивляться, а надо принимать как должное. Когда подобные трудности для Анвара станут обычным делом, тогда, наверно, и повяжут ему на голову алую чабанскую чалму.
Анвар сунул под язык два пальца и пронзительно свистнул. Суллон бросился в пещеру и выгнал оттуда всех маток и ягнят. Овцы знали брод. Они прямехонько направились к тому месту, где речка разливалась вширь и едва покрывала песчаное дно. Течение в этом месте было слабое, еле приметное. Выбравшись на противоположный берег, животные по привычке побрели друг за дружкой по узенькой тропке, что тянулась по краю обрыва и постепенно уходила вверх сквозь туман. Суллон степенно вышагивал впереди. Временами он сходил с тропинки, чтобы не мешать овцам следовать дальше, и оглядывался на чабана. Анвар, вскинув на плечо посох, неторопливо шел позади отары. Под сапогами хрустела галька, сквозь которую после обильного дождя сразу же пробились зеленые иглы травки. Овцы перевалили через поросший можжевельником раздвоенный горб горы и, выйдя на солнечную сторону, разбрелись по зеленому склону. Поодаль, около большого розового камня, похожего на девочку, присевшую у ключа, дед и Раджаб возились с костром, сизый дымок расстилался по джайляу. У Анвара сразу
