пообещала она. — Все, что ты скажешь, останется в этой комнате, между нами. Клянусь тебе.
Юэль украдкой взглянул на нее.
— Я клянусь, — повторила она. — Клянусь.
Юэль не мог решиться. Но все же сказал. Он думал, что упадет на пол замертво.
— Я хотел, чтобы ты открыла мне дверь, одетая в прозрачные одежды. И ничего больше.
Он произнес это очень тихо. И очень быстро. Но она услышала.
— Зачем тебе это? И почему именно я?
— Не знаю. Но пусть это останется тайной.
Соня откинулась на спинку стула и стала внимательно разглядывать Юэля. Он с трудом мог смотреть на нее. Он надеялся, что она не выкинет его в окно. А просто выгонит в дверь.
Это он тоже ей сказал.
— Мой папа Самуэль хотел бы, чтобы я вернулся домой целым и невредимым. Мне пора.
Он начал подниматься.
— Ты успеешь выпить еще чашку чая, — ответила она. — Я вскипячу еще воды.
Она взяла чайник и ушла на кухню. Юэль почувствовал, что стал мокрый, как мышь. Может, ему стоит воспользоваться случаем и улизнуть? Ей не видно коридор из кухни.
Но он остался. И слышал, как она звенит посудой на кухне. А потом все смолкло. Юэль ждал.
Вдруг она появилась. В проеме кухонной двери. И она была голой. Вернее, на ней было что-то прозрачное, может, занавеска или тюль. Юэль не мог оторвать взгляда.
Потом она снова исчезла.
Через несколько минут она вернулась. На ней опять был купальный халат. В руке она держала чайник.
— Я видел тебя, — сказал Юэль.
Она удивленно посмотрела на него.
— Что ты видел?
— Тебя в прозрачных одеждах.
Она наморщила лоб.
— По-твоему, я стояла там в прозрачных одеждах?
— В проеме кухонной двери.
— Тебе это привиделось.
Юэль задумался. Он понял, что она хочет, чтобы это осталось только между ними, стало тайной для них двоих. А чтобы скрыть тайну, нет лучшего способа, чем сказать, что случившееся просто привиделось.
— Да, — согласился он. — Мне это всего лишь показалось.
— И никогда больше не повторится, — сказала Соня. — Запомни.
Она произнесла это с улыбкой. Но твердо.
— Это никогда не повторится, — решительно сказал Юэль. — Такие видения приходят только один раз в жизни.
Они замолчали и стали пить чай.
— Теперь тебе пора, — заметила она. — Уже поздно, и мне надо ложиться спать.
Юэль надет в прихожей куртку. Она стояла у открытой двери и смотрела на него.
— Спасибо за видение, — поблагодарил он перед уходом.
— Не за что, — сказала она. — Почти совсем не за что.
Когда Юэль вышел на улицу, он обернулся. Соня стояла у окна. Он помахал ей рукой, она ему подмигнула.
Он шел домой сквозь темноту. Ночь была звездная и холодная. Его охватило такое чувство, будто он в церкви.
Весь мир — это церковь.
А дорога домой ведет между невидимыми скамьями.
Юэль видел ее голой. Одну короткую секунду. Или две. Но теперь он знает. Это совсем не то, что в журналах у Отто. Во всяком случае не совсем то. Тут есть и что-то совершенно иное.
Несколько раз ему приходилось останавливаться. Делать вдох, выдох, снова вдох.
Затем он побежал.
Если бы тут была Эва-Лиза, ему удалось бы в первый и, наверно, единственный раз догнать ее.
Юэль подумал, что должен кому-нибудь это рассказать, хотя ему и не разрешили. И он пообещал.
Вдруг он остановился. «Есть только один человек, — подумал Юэль, — который точно не разболтает». Он повернул в другую сторону и снова побежал.
На этот раз ему не было так страшно. Кладбище не пугало его. Он стоял перед могилой Ларса Ульсона. Здесь он дал новогодние клятвы. И уже теперь мог сообщить, что одна из них выполнена.
— Я видел голую женщину, — сказал он. — Соню Матсон.
Могильный камень молчал.
— Я очень хочу, чтобы Симон поправился, — пробормотал он вдобавок. — Я не хочу, чтобы он умер.
Никакого ответа. Но Юэль и не ждал ответа.
Он снова побежал. Теперь по дороге к дому. Там у радиоприемника сидит Самуэль и ждет его. Или, может, он уже спит?
Но когда он приошел на кухню, черная лавина снова обрушилась на него.
Самуэля дома не было. Он исчез.
Юэль опустился на стул и завыл, как одинокий пароходик в тумане.
Больше он уже не может. Пусть Самуэль теперь упьется до смерти, если хочет.
Но хочет он или нет? Юэль был уверен, что нет. Самуэль всегда делал то, чего не хотел.
На столе стояла наполовину недопитая чашка кофе. Юэль опустил в нее палец.
Кофе был еще теплый.
Он вскочил со стула.
Это означало, что Самуэль не успел далеко уйти.
Может, ему удастся поймать отца до того, как тот начнет пить?
Юэль натянул шапку.
И снова вышел в ночь.
Юэль неподвижно стоял на улице. Хотелось отдышаться. Медленно оглянулся в одну, в другую сторону. Самуэля нигде не было видно. Звезды в небе над головой теперь исчезли. Откуда ни возьмись появилась туча. Может, снова пойдет снег.
Но звезды не помогли бы ему найти Самуэля. Едва ли они указали бы его кораблю, куда плыть. Ни Большая Медведица, ни Орион.
Юэль напряженно думал.
Самуэль редко приходил пить в одно и то же место несколько раз подряд. Поэтому лачугу у реки, где пьянствуют Ворон и братья Томте, можно вычеркнуть из списка.
Юэль продолжал размышлять дальше. Больше всего ему хотелось настичь Самуэля до того, как тот дойдет до места. Куда бы он ни шел.
Одинокий пароходик все еще гудел внутри него. «Я дам ему по морде, — с горечью думал Юэль. — Я заеду ему прямо в нос. Так, что он рухнет.
Если уж я смог в снежную бурю вытащить из леса Симона, я смогу дотащить домой и Самуэля. А потом крепко привяжу его к кровати».
Юэль отправился к западной окраине города. Там есть два места, куда мог пойти Самуэль. Сначала Юэль шел медленно, потом все быстрее. Когда Самуэлю приспичит выпить, он всегда спешит. Как будто у него схватило живот и ему нужно в туалет. Сколько времени у него осталось, Юэль не знал. Ведь чуть теплая чашка кофе это не часы. Он прибавил ходу. Город спал.
«Вот я иду, — думал Юэль.
По следам Самуэля. Которому я поклялся набить морду, как только я его поймаю.
А потом я поволоку его домой.
Или мне стоит выкинуть его на помойку, чтобы раз и навсегда разделаться с этой проблемой? Потом я сяду
