Ирене Родриан - До конца!

Полицейский подтолкнул Луца:

— А ты что скажешь?

Луц равнодушно смерил Уту взглядом:

— Девчонок мы не берем.

Уте хотелось улыбнуться или подмигнуть: мол, она никого не выдаст, — но она знала, что за ней наблюдают. Поэтому Ута смотрела только прямо перед собой, на стену с трещинами в штукатурке, с розыскными фотографиями каких-то страшных и безучастных мужских лиц. Затем послышались голоса, они приближались. Открылась дверь. Двое полицейских втолкнули Фридо. Он был мокрый от пота, волосы закрывали лицо, рубашка висела клочьями.

— Этот тоже из их шайки, — сказал полицейский. — Удрать хотел. Пытался проскочить перекресток на красный свет, тут мы его и взяли.

Фридо закричал:

— Пустите меня! Я ничего такого не делал! — Его голос осекся. — Ну пожалуйста! — Тут он заметил Луца и Уту. — Это они, они виноваты. Я ничего не знал…

Колени у него подломились, и полицейский с трудом удержал его. Фридо всхлипнул, силясь закрыть лицо руками.

Неожиданно Луц вскочил, полицейский рванул его обратно на скамью. Луц ухмыльнулся, глядя на него:

— Спокойно. Я только хочу дать показания.

Ута посмотрела на него, он откинулся назад.

— Все верно. Я был там. И вот он. — Он кивнул головой на Фридо. — А вот эта… — Взгляд в сторону Уты. — Да она же еще до трех считать не научилась. Вы что, серьезно думаете, что мы взяли бы такую с собой на дело? Ну, дали мы ей телевизор и послали в ломбард. Только она и знать ничего не знала.

— Ладно, пошли. — Полицейский поднял Луца и усадил к столу, а сам сел за машинку, чтобы печатать его показания.

Фридо тихо скулил. Полицейские вывели его. Им пришлось почти нести его на себе. Когда они открыли дверь, Уте показалось, что она узнала голоса Целлы и Таффи. Идя по коридору с женщиной в первую комнату, Ута чувствовала резь в глазах. Внезапно она остановилась. На скамье сидели ее родители. У матери было заплаканное лицо. Отец теребил носовой платок. Оба подняли глаза и уставились на нее — неподвижно, беспомощно, как будто никогда прежде ее не видели. Ута почувствовала усталость. Только усталость и ничего больше. Женщина села за стол, вставила чистый лист бумаги в пишущую машинку и жестом пригласила Уту садиться. Ута подошла к столу, опустилась на стул. На столе все еще стояла бутылка кока-колы. Ута отпила глоток и поставила бутылку обратно. Потом начала рассказывать.