В своей комнате она прикрепила к стене срисованную с фотографии вывеску знаменитой конторы: «Мускат и Бергамот» — в виде арки, золотыми буквами по черному стеклу, а пониже, на зеркале: «Детективы».
В особом ящике маленького письменного стола лежали вырезки из знаменитых дел Хорьчихи Мускат и собственные заметки Трили о способах расследования знаменитой сыщицы, шаг за шагом, а рядом — другой, ее собственный путь решения задачи.
В делах О Потерянной Звезде, О Наклонившейся Фабрике, О Тайном Даре Хорьчиха Мускат проявила такую блестящую интуицию и проницательность, что у Трили захватывало дух, будто при виде акробата на проволоке высоко над землей.
Изучая свою героиню, Трилистник узнала, что та родом из деревни на севере страны, у нее блестящий, цвета корицы мех и скромная, мягкая манера речи. Особым даром мисс Мускат было умение скрупулезно, шаг за шагом, разбираться в запутанных делах, обращая внимание на детали, которые кажутся совсем простыми.
«Итак, почему это могло случиться?» В свое время эта фраза стала расхожей для хорьков-детективов во всем мире. Озадаченные чем-либо, они, как эхо, повторяли: «Итак, почему это могло случиться?»
«Вот почему я хочу узнать как можно больше о Хорьчихе Мускат, — писала Трили в своих записках, озаглавленных «Дело о моей любимой сыщице». — Я хочу достичь ее уровня. Она не пропускает ничего: ни фотографии в журнале, ни телевизионного интервью. И смысл увиденного понимает мгновенно. Думая о ней, понимаешь: все в мире имеет значение».
Быть такой, как Мускат, стало главной целью малютки Трили. Она твердо решила, что будет сыщицей, и величайшим счастьем для нее стало обдумывать, исследовать, делать тайное явным. Оставаясь одна, она шептала: «Когда-нибудь я буду такая, как Мускат».
Однажды в дверь постучал хорек-торговец, рослый, со светлой маской и слегка неряшливый, будто его мех нарочно расчесывали в разных направлениях. Он предложил кипу разных брошюр и один том энциклопедии под названием «Со всех лап — к знаниям».
Извинившись перед родителями Трили за то, что отнимает время, продавец сел на предложенное ему место и возвестил:
«Весь мир исследований на одной полке! Все, о чем хочет знать щенок. Даже не такая умная малышка, как ваша, найдет здесь абсолютно все обо всем. С этой книгой для нее не останется нераскрытых тайн!»
Услышав такое, родители Трили остро глянули на торговца. Что это было? Случайный набор фраз? Или этот крупный хорек догадался о страсти их щенка к неизведанному?
Хорек-пришелец протянул книгу (Том 23. Статуи первобытные. — Танцы народов мира) младшей из присутствующих: «Откройте на любой странице, мисс Трилистник».
По удивительному совпадению, открылась такая страница: Тайны мира, великие. Трили, пробежав полстраницы глазами, стала читать с новой строки:
Аква-пчелы;
Алфавит древней Ферры;
Аэроплан, неопознанный;
Аква-пчелы (водные пчелы) — обнаружены только в Горностаевом озере, недалеко от дворца «Мустелания». Предполагают, что водные пчелы гнездятся под водой. Поднимаясь на поверхность, летают, чтобы опылять растения неизвестных видов во дворце или около него. Затем возвращаются под воду. Все попытки исследования водных пчел заканчивались бедой: разрушением жилища или здоровья исследователя, поэтому об этих редких существах известно так мало. Местная легенда, однако...
Известно так мало... Нет в мире фразы, более притягательной для Трили-щенка. Она прижала к себе огромный том величиной с половину ее роста.
«О, пожалуйста, — умоляла малышка, — мама, папа, здесь так много неизвестного! Слышали вы когда-нибудь о дворце, в котором летают водные пчелы?»
Родители переглянулись, потом посмотрели на торговца. Цена тридцати томов энциклопедии «Со всех лап — к знаниям» намного превышала скромный домашний бюджет.
Когда посетитель ушел, родители напомнили Трили: «Рядом музей, библиотека...»
«Но я не смогу прыгать от одного к... Папа, я понимаю: мы не можем купить все тридцать томов!»
«Не можем, — заметил отец, — это сильные слова, Трили...»
«Прости, папочка, но зато мы можем купить сразу три тома из десятитомного издания «Со всех лап — к знаниям» для щенков, с простыми словами и понятиями».
Трили не спросила родителей, откуда хорек-торговец узнал ее имя и зачем он забелил мелом свою маску. И не призналась потом, что, как она проверила, он не зашел больше ни к кому из соседей и вообще ни в один дом в их квартале.
Что сказала бы по этому поводу Хорьчиха Мускат? Сначала она подумала бы как всегда: Почему случилось именно так?
Хотя на этот раз Трили не смогла самостоятельно решить эту задачу, она не склонна была искать простых ответов.
Однажды в полдень, когда Трили тащила из библиотеки три тома «Знаний» (с четвертого по шестой), она еще издалека увидела на пороге своего дома тяжелый деревянный ящик. Зная, что родители никогда не оставляют на пороге ненужных предметов, она поняла, что кто-то принес ящик и ушел, не позвонив в дверь.
Почему он так поступил? — Потому, что не захотел быть узнанным.
Остаток пути она неслась бегом.
На ящике не было ни обратного адреса, ни клейма о доставке. При помощи спрятанной в кармане шарфа лупы Трили заключила, что ящик был выгружен из закрытой машины и доставлен к их порогу на лапной колесной тележке красного цвета. Черными чернилами на ящике было выведено: «Хорьчихе Трилистник».
Как только Трили закончила осмотр ящика, входная дверь отворилась.
«Хелло, — приветствовал ее отец, — что это тут?»
Он еще не успел вскрыть ящик, а дочка уже все знала. Это были все тридцать томов энциклопедии «Со всех лап — к знаниям».
Ни родные, ни друзья не удивились, когда увлечение Трили стало профессией. Пришло время, когда юная хорьчиха открыла контору с вывеской
«Хорьчиха Трилистник, детектив».
Контора помещалась в маленькой комнате ее квартиры на Блессингторп лэйн, 7, на окраине города.
Оглядываясь на прошлое, ее соседи говорили:
«Мы всегда знали, что так будет. Малышка — прелестное создание, вдумчивое и доброе. Никогда ее семья не была богата, но Трили — это бриллиант! Любую тайну может раскрыть».
Соседи Трили не знали, что задолго до того, как она раскрыла тайны Дела о Таинственных Рисунках и Дела о Летающем Дельфине, и даже перед тем, как она открыла свою контору, за Хорьчихой Трилистник кто-то постоянно наблюдал.
Музей Древних Времен всегда был притягателен для Трилистник. В старинных вещах таилось очарование. Древние орудия труда, инструменты и посуда в зале предметов материальной культуры, лодки и повозки в зале путешествий. Теперь ум сыщицы постоянно занимали рисунки на кукурузных полях — их тайна уводила в глубь веков.
В тот день Трилистник вошла в недавно открытый зал живописи. Высокие окна прорезали стены, облицованные белым мрамором. Погруженная в размышления, она двигалась в толпе посетителей вдоль картин, расположенных в хронологическом порядке. Вначале внимание сыщицы привлекло изображение хоречьего торгового судна, груженного, по-видимому, шелками и пряностями. Флаг полощется на ветру, алые паруса на фоне синего моря и синего неба. Живопись настолько тонкая, что легко было различить маски и усики у хорька-рулевого и матросов.
Далее на пути хорьчихи оказались катакомбы исчезнувшего города, где она ощутила себя Феретимой в собственном дворце.
«Изображения ведут в глубь веков, — думала Трилистник. — Разгадав их значение, не разрешу ли я загадку нашего собственного происхождения?»
Последний на выставке — простой холст. Серебристо-синяя ваза с бледными цветами на подоконнике овального окна. За окном виден гобелен с маленькими, как точки, танцующими фигурками.
Подпись под деревянной рамой: Цветы. Самое древнее из известных произведений хоречьей живописи.
Трилистник, обтекаемая толпой посетителей, помедлила у картины. Как может столь древний холст быть таким знакомым? Нежные цветы, выписанные в тончайших деталях, она знала как Dodecation Furetii — падающие звезды. Их было много в окрестных парках и полях.
Сыщица пристально рассматривала картину. Где-то она уже видела эту вазу. Только вот где?
Удивительная память подсказывала догадки. В витрине «Дома меха»? — предположила Трили. Нет. В магазине редкостей, мимо которого недавно проходила? Где этот магазин? Постойте... Так много витрин...
Пока память лихорадочно искала ответ, Трилистник изучала картину, вертя головой, чтобы увидеть вазу в разных ракурсах.
