Александра Георгиевна улыбнулась, и весь класс засмеялся вместе с ней.
— Боритесь со своей ленью, дети, — уже серьёзно продолжала она. — Только упорный труд может сделать из вас настоящих, советских музыкантов. А советская музыка звучит по всему миру, её, как знамя, несут советские юноши и девушки во все демократические, дружественные нам страны…
Александра Георгиевна помолчала и обвела глазами класс. На всех лицах было внимание. У Марины Петровой раскраснелось лицо и блестят глаза, Мая Гитович слушает сосредоточенно и серьёзно.
А на последней парте внимательно слушают две такие разные девочки, из которых одна, как знает Александра Георгиевна, не ленится почти никогда, а другая — почти всегда.
И Александра Георгиевна продолжает:
— Мне хочется вам напомнить сегодня о великих русских музыкантах. Вспомните Бородина — он был одним из образованнейших людей своего времени. Замечательный русский композитор был в то же время учёным-химиком.
Вспомните Римского-Корсакова, Чайковского… Наши великие русские музыканты были дружны с великой русской наукой и литературой.
Александра Георгиевна снова прошлась по классу, внимательно глядя на притихших ребят.
— Я хочу вам напомнить ещё о большой дружбе, — сказала она, останавливаясь возле Марининой парты. — Вы ведь знаете, ребята, как дружили композиторы Могучей кучки — Мусоргский, Римский-Корсаков, Бородин… Успех каждого из них радовал всех, неудача всех огорчала. Они помогали друг другу во всём… Я вам очень советую, дети, беречь свою дружбу. Она вам поможет и в жизни и в учёбе.
И Гале и Марине показалось, что эти слова были сказаны именно им. Марина покраснела, когда Александра Георгиевна сказала их.
Но Александра Георгиевна на Марину не смотрела.
— А теперь я познакомлю вас с расписанием и раздам дневники, — сказала она. — У кого ещё нет учебников?
Поднялось несколько рук. Начался деловой школьный день — первый день нового учебного года. Он был открыт классной руководительницей, давно знакомой детям Александрой Георгиевной, как-то необычно, и почти все её ученики почувствовали, что они выросли и что этот школьный год не будет похож на прежние.
«Что же это будет? Так и разорвётся наша дружба с Галей?» — думала Марина, идя из школы.
Был ясный осенний день, тёплый и солнечный, но солнце грело уже не по-летнему.
Улицы казались шире и светлей, потому что листья на деревьях поредели. Но и ширина эта и свет были немного грустными — осенними.
«Вот уже сколько жёлтых листьев!» — заметила Марина.
Она шла по широкой, усаженной липами улице и думала о своём первом школьном дне. Галя так и не подошла к ней за весь день. Правда, Марина заметила, что Галя искоса поглядывает на неё. Но стоило только Марине обернуться, Галя начинала преувеличенно громко говорить о чём-то с Люсей.
На уроке ботаники, когда все сдавали свои летние коллекции новой, молоденькой учительнице Лидии Александровне, Митя Каневский вынул из парты и отнёс на стол учительницы банку с живой подпрыгивающей лягушкой. Все смеялись — и Галя тоже, но как только Марина на неё оглянулась, Галя уткнулась в свою тетрадь.
Некоторые ребята принесли рисунки — Мария Николаевна, учительница четвёртого класса, советовала нарисовать самое интересное из того, что они увидят в лесу или в поле.
Марина тоже принесла рисунок. Она нарисовала гнёздышко среди корней старого пня. В гнёздышке лежало пять яичек — желтовато-белых, со множеством тёмных крапинок.
— А птички ты рядом с гнездом не заметила? — спросила Лидия Александровна. — Маленькая, серая, с красноватой грудкой?.. Да, значит это была малиновка. Посмотрите, как искусно сделано это гнёздышко. Оно сделано из мха и сухих стебельков, а внутри выложено пухом и пёрышками. Ты хорошо нарисовала его.
Всем было интересно, все смотрели на гнёздышко, даже Митя Каневский, а Галя и не взглянула.
Лидия Александровна ещё много интересного рассказала про малиновку. Она рассказала, что эта певчая птичка поёт и весной и осенью с утра до вечера и пение её очень похоже на звуки флейты.
Тут все посмотрели на Саню Лукашёва — флейтиста, а он засмеялся.
И ещё Лидия Александровна рассказала, что малиновки — очень дружные птицы и заботятся о больных птицах и о чужих птенцах, если у них погибают родители, а в неволе очень привязываются к человеку.
«Вот, даже птицы понимают дружбу!..»
Марина так задумалась, что и не заметила, как дошла до своего дома.
Она соскучилась за лето по дому и теперь с удовольствием потянула входную дверь.
В передней, кладя на подзеркальник шапочку, Марина взглянула в зеркало и недовольно покачала головой: верно говорят, что нос курносый и вообще какое-то детское лицо. Вот у Гали совсем другое — красивое, серьёзное. Сразу видно, что музыкантша.
Марина вздохнула и вошла в комнату.
Мамы ещё не было, но в комнате было чисто, уютно, прибрано. Кот Васька соскочил с дивана и потёрся о Маринины ноги.
— Ну как, Васька, дома лучше, чем на даче? — спросила Марина.
Она подняла крышки с кастрюлек, стоявших на столе. Разогревать не хотелось. Марина съела котлету и забралась на диван возле книжной полки — за лето она очень соскучилась по своим книгам.
На этой полке стояли книги Марины и её мамы, Елены Ивановны. Но большинство маминых книг стояло в шкафу, за стеклянной дверцей, и выглядело очень строго. Там было много технических книг, в которых Марина ничего не понимала. Там же стояли и папины книги.
А в её распоряжении — старая дубовая полка. Вот на этих двух полочках — детские книги, все читанные-перечитанные, с потемневшими корешками, с пухлыми страницами.
Вот самые любимые: «Тимур и его команда», «Белеет парус одинокий», «Том Сойер». А тут классики: Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Некрасов. Всё, всё надо снова перелистать, перечитать. Да, честно говоря, тут не всё ещё и прочитано. «Повести Белкина» она знает почти наизусть, а вот многие стихи Пушкина надо ещё прочитать.
А на этой полочке — мамины книги. Это книги советских писателей: «Молодая гвардия», «Повесть о настоящем человеке». Об этих книгах Марине рассказывала мама, а некоторые главы она читала сама. Какие это хорошие книги! Какие смелые, настоящие люди в них описаны!
Рядом с «Молодой гвардией» — тоненькая книжка: «Сердца смелых». Интересно, о чём она?
Марина открывает книгу и начинает читать. Книжка тоже о молодогвардейцах. Тут всё гораздо короче, чем в большом романе Фадеева.
А вот этого она не знала! Марина с удивлением читает:
«Олег страстно любил музыку. Идёт бывало по улице, услышит музыку — остановится и стоит, как завороженный, до тех пор, пока не замрёт последний аккорд.
В классе однажды роздали опросные листки: «Кто кем хочет быть?» Олег написал крупными буквами: «Творцом музыки; она лучше всего передаёт настроение человека…»
Марина опускает книгу на колени и задумывается.
Вот оно что! Олег Кошевой, организатор «Молодой гвардии», смелый, бесстрашный герой, так любил музыку!
А Уля Громова пела в тюрьме чудесные украинские песни. Музыка помогала им быть твёрдыми, быть героями, делать своё большое дело.
Да, верно говорила сегодня Александра Георгиевна, — какая большая сила — музыка! Она и в скрипке, и в песне, и в пении птиц.
Но всё-таки лучше всего в музыке, лучше всех инструментов на свете — скрипка.
Марина открыла футляр и вынула из него скрипку. Она раскутала её из старой бархатной скатёрочки и положила на стол.
Марина любила свою скрипку — вернее, она не знала, любит ли её, но скрипка ей была очень нужна в жизни, так же нужна, как её книги, как школа.
Разве можно было бы жить без школы, без книг?
И разве можно было бы жить без скрипки?
У скрипки длинный светлокоричневый блестящий корпус. Верхняя дека её — тёмная, нижняя — посветлее и вся в прожилках. Такие же нежные прожилки есть и на шейке скрипки и на её боках — обечайках.
«Как запылилась! — подумала Марина, разглядывая скрипку. — Удивительно, что Алексей Степаныч не заметил! Просто, наверно, не хотел ругать за всё сразу».
Марина осторожно протёрла скрипку чистой тряпочкой, набрала на ватку немного вазелина, смазала верхнюю и нижнюю деки и тщательно пополировала их суконкой.
Тёмное дерево начало блестеть и переливаться.
Марина уложила скрипку в футляр и достала смычок. Смычок длинный, лёгкий, с перламутровым глазком на конце колодочки.
Говорят, он сделан из дерева фернамбука. Дерево с таким названием растёт, наверно, в какой-нибудь сказочной стране. Но смычок — пусть он даже из дерева фернамбука — всё равно ничего не смог бы сделать, если бы не волос, белый, упругий, хорошо промытый волос. Марина знает, что это конский волос. Она живо представила себе, как скачет в степи весёлый жеребёнок. Грива его и хвост развеваются по ветру, в ушах свистит ветер. А теперь проканифоленный длинный волос натянут на смычке, и когда он прикасается к струнам, они звучат!
