На следующий день Фадж сидел за столом как миленький. На своём красном детском стульчике в виде ракеты, на своём законном месте. Он съел всё, что положила ему мама.
— Больше не собачка, — доложил он.
Ещё долго-долго после того случая его любимым выражением было: «Или они в тебе, или ты в них».
Глава четвёртая
Мой брат птичка
Мы живём возле Центрального парка. В хорошую погоду я люблю играть там после школы. Мне позволяют гулять без взрослых, но только с друзьями. Одному мама запрещает.
И вот почему. На Джимми Фарго три раза нападали: два раза велосипед отобрали и один раз требовали денег — только тогда Джимми нечего было дать грабителям.
Меня вот ни разу не обворовывали. Впрочем, это всего лишь вопрос времени. Папа проинструктировал меня на такой случай. Надо отдать всё, что просят, и, если станут бить, прикрывать голову от ударов.
Бывает, после нападения приходится идти в полицию. Тебе показывают пачку фотографий с негодяйскими рожами и спрашивают, нет ли среди них твоего обидчика.
Вот бы поглядеть на эти фотографии. Не подумайте, будто я жажду, чтоб меня обворовали, это, небось, страшно до чёртиков. Просто Джимми Фарго постоянно вспоминает тот поход в полицейский участок.
Моего папу однажды грабанули в метро две девицы и парень. Забрали бумажник и портфель. Но он продолжает ездить на метро как ни в чём не бывало. А вот мама — ни-ни, только автобусами и такси.
Родители постоянно напоминают, чтобы я не разговаривал с незнакомыми в парке, потому что там болтаются наркоманы и вообще не пойми кто. Но принимать наркотики ещё глупее, чем курить, так что волнуются они зря, никто меня на это дело не подсадит!
Мы живём у западной части парка. Хочешь в зоопарк или на пони покататься — тащись к восточному входу. Иногда мама догуливает туда с Фаджем. Он обожает животных. Особенно обезьян. А ещё шарики, надутые гелием. Но купи ему — сразу отпускает. Любит смотреть, как шарик улетает в небо. Мама говорит, что это чистой воды транжирство и что она больше не купит Фаджу ни одного шарика — сначала пусть пообещает, что не отпустит.
По воскресеньям парк закрыт для автомобилей, и можно кататься на велике без страха, что тебя собьёт какой-нибудь псих. Даже Фаджу можно. У него маленький синий велосипед-машинка «Тодл-байк», подарок папиных клиентов. Катаясь, Фадж издаёт моторные звуки. «Вввлуммм-вввлуммм-вввлуммм!» — дырдычит он.
Осенью листья темнеют и падают с веток. Их сгребают в большие кучи. Прикольно в них прыгать. Однажды папа повёз нас за город. Раньше я никогда не видел красных, жёлтых, оранжевых листьев — в Нью-Йорке они не бывают ярких расцветок: воздух слишком загрязнён. Жаль. Такая красотища эти яркие листья!
Как-то в солнечный день я позвал Джимми Фарго в парк. Джимми единственный в нашей округе, с кем я учусь в одном классе. Если не считать Шейлу. А я её не считаю! Она живёт в нашем доме, на третьем этаже. Генри, лифтёр, всегда отпускает шуточки по поводу меня и Шейлы. Думает, мы друг другу нравимся. На самом деле я её на дух не переношу. Жуткая зазнайка. А вообще-то девчонки все такие, это я уже понял!
Самое противное в Шейле — что она всё время старается до меня дотронуться. И когда ей удаётся, вопит: «У Питера воши! У Питера воши!» Я теперь не верю ни в каких вшей. Во втором классе я ещё на это покупался и проверял — вдруг и правда есть. Чушь, ни одной не видел. К четвёртому классу все наши уже и думать забыли об этих вошах. Но только не Шейла. Дались они ей! Так что я стараюсь не приближаться.
Мама считает Шейлу распрекрасной, лучше всех. «Она такая ууумница, — говорит моя мама. — А когда-нибудь станет ещё и красааавицей». Это совсем смешно! Потому что больше всего Шейла напоминает шимпанзе, от которых без ума наш Фадж. Так что, может, какому-нибудь примату она и покажется красивой, но уж точно не мне.
Мы с Джимми любим играть на груде камней в парке. У нас там база секретных агентов. Джимми умеет имитировать разные иностранные языки. Наверное, оттого, что его папа — актёр. Когда отец Джимми не занят в спектакле, он преподаёт в колледже.
Приходим сегодня, глядим — кто, по-вашему, там околачивается? Ага, Шейла, собственной персоной. Упорно делает вид, что читает. А сама, небось, нас с Джимми поджидает. Интересно ей: как мы отреагируем, обнаружив её на наших, я бы сказал, личных каменюках.
— Эй, Шейла, — говорю. — Это наше место.
— Ага, сейчас! Оно общее! — фыркнула она.
— Брось, Шейла, — сказал Джимми, влезая к ней. — Ты же знаешь, мы с Питером всегда здесь играем.
— Пфф! — сказала Шейла.
— Эй, Шейла! — гаркнул я. — Пойди найди себе свой камень!
— А мне этот нравится, — заявляет Шейла тоном хозяйки парка. — Идите сами ищите.
И тут угадайте, кто промчался мимо по тропинке? Фадж. Мама неслась следом:
— Фадж! Подожди маму!
Но когда Фадж увлечён, он никого не ждёт. Вот и сейчас он преследовал голубей.
— Птичка! Иди сюда, птичка!
Этот мой братец обожает птиц. Но до него никак не дойдёт, что голубь в руки не даётся.
— Привет, мам, — говорю.
Мама остановилась.
— Питер! Как хорошо, что ты тут. Не могу справиться с Фаджем.
— Миссис Хэтчер, миссис Хэтчер, — замурлыкала Шейла, слезая с камня, — можно я пригляжу за Фаджем? Я с него глаз не спущу. Можно, миссис Хэтчер? Ну пожалуйста! — Шейла аж подпрыгивала.
Джимми пихнул меня локтем в рёбра. Пусть, мол, моя мама разрешит Шейле погулять с Фаджем, тогда мы от неё избавимся. И сможем играть в секретных агентов. «Ну конечно, — подумал я. — Мама в жизни не доверит Шейле своего дорогого сыночка».
А Фадж тем временем орал:
— Велнитесь, птички! Велнитесь к Фаджи!
И тут моя мама сделала очень странную вещь. Она глянула на часы и сказала:
— Знаешь, мне надо сбегать домой. Я забыла выключить плиту. Ты уверена, что сможешь присмотреть за Фаджем десять минут?
— Конечно, смогу, миссис Хэтчер, — сказала Шейла. — Мне сестра всё-превсё рассказала о том, как нянчить малышей.
Сестра Шейлы, Либби, в седьмом классе. Она почти такая же красивая, как Шейла. Разве что размером побольше.
Мама медлила.
— Даже не знаю. Я ещё ни разу не оставляла Фаджа. — И перевела взгляд на меня: — Питер…
— Что?
— Вы с Джимми не поможете Шейле приглядеть за Фаджем? Мне на минутку домой надо.
— Ну мам! Это обязательно?
— Пожалуйста, Питер. Я только туда и обратно. Мне будет спокойнее, если вас будет трое.
— Что скажешь? — спросил я Джимми.
— Давай, а что!
— Но я главная, я отвечаю за Фаджа, правда? — спросила маму Шейла.
— Ну пускай ты, — сказала мама. — Наверное, ты больше знаешь о малышах. Сводите Фаджа на детскую площадку. Тогда я буду знать, где вас найти.
— Отлично, миссис Хэтчер! — сказала Шейла. — Не волнуйтесь за Фаджи, всё будет в порядке.
Мама повернулась к Фаджу:
— Побудь хорошим мальчиком десять минут. Мама скоро вернётся. Хорошо?
— Холоший мальчик! — сказал Фадж. — Холоший-холоший!
Стоило маме уйти, Фадж включил третью скорость.
— Не поймаешь! — кричал он. — Не поймаешь Фаджи!
— Дуй за ним, Шейла, — сказал я. — Ты же за него отвечаешь.
Мы с Джимми дурачились, пока Шейла носилась за братцем. А когда поймала, решили, что разумней пойти, в самом деле, на детскую площадку. На огороженном пространстве легче его ловить. К тому же Фадж любит лазать по горкам, там он не потеряется.
На площадке Шейла взялась дразниться.
— У Питера воши! У Питера воши! — кривлялась она.
— Прекрати! — велел я.
Тогда она принялась за Джимми.
— У Джимми воши! У Джимми воши!
Мы с Джимми решили отлупить Шейлу. Ну и что же, что она девчонка! Она первая начала! Хватаем её за руки. Она давай визжать и вырываться, да мы держим крепко. И вопим что есть мочи:
— У Шейлы воши! У Шейлы воши!
Мы увлеклись битвой и не замечали, что Фадж влез на горку, пока он не позвал:
— Пи-та! Пи-та!
Так он имя моё произносит.
— Чего?
— Смотли! Смотли! — Фадж махал руками. — Фаджи птичка! Фаджи птичка! Лети, птичка! Лети!
«Вот придурочный!» — пронеслось в голове, пока я бежал к горке. Джимми с Шейлой мчались следом.
Но мы опоздали. Фадж уже выяснил, что у него нет крыльев, а без крыльев какие полёты… Он брякнулся на землю и зашёлся плачем, размазывая по лицу кровь. Сначала я даже понять не мог, откуда идёт кровь, пока Джимми не протянул свой носовой платок. Не знаю, насколько он был чистый, но это лучше, чем ничего. Я отёр кровь с мордахи Фаджа.
Шейла заревела:
— Я не виновата! Честно, не виновата!
— Замолчи ты! — крикнул я.
— Ужас, — сказал Джимми, изучая пострадавшего. — Ещё и без зубов остался.
